Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
— Куд-д-да?
— Искать. Кого-нибудь.
— Не пойдем мы никуда! Городовой сказал здесь сидеть, никуда не уходить!
— Какой Городовой? — возмутился Мишка. — Нет никакого Городового! Свалил! Наверное, он и был главной галлюцинацией. Мы тут околеем, пока его дождемся. Сейчас пойдем, найдем работающий телефон, я позвоню отцу, и он нас заберет.
Маша нахмурилась, закусила губу и, пошатываясь и поскальзываясь в неудобных лаптях, подошла к Мишке.
— Ладно, пойдем туда! — сказала она и махнула рукой куда-то в сторону, где бор выглядел вроде как пореже.
— Почему туда? — удивился Мишка.
— Мне кажется, там дорога.
Маша бодро захромала в указанном направлении, и Мишке пришлось идти за ней. Под рубаху поддувало. Трубочку спрятать было некуда, пришлось держать ее в руке.
Через четверть часа перемещения по бурелому Миша озверел.
— Все. Привал. Я уже все ноги разбил.
— Зато согрелись, — отрезала Маша.
— И где твоя дорога? — ехидно поинтересовался Миша.
— Не знаю…
Маша как раз вылезла на полянку, но тут же пригнулась.
— Тихо! — шепнула она, и присела.
Прямо на ребят шла женщина, в такой же длинной рубахе, как и у Мишки с Машей, разве что более грязной. В руках у нее был туесок, как из сказки, и она что-то бормотала себе под нос.
— О, человек! Сейчас договоримся!
Миша нацепил фирменную улыбку и рванул к бабке.
— Простите, пожалуйста, вы не подскажете… — бойко начал он.
— Аа-аа-аа-а!.. — заорала женщина и, кинув туесок, рванула в лес.
Миша попытался ее догнать, но немедленно поскользнулся.
— Постойте! — закричал он вслед. — Вы только скажите, где мы?
— Ну что, договорился? — съехидничала Маша.
Она аккуратно подняла кинутый туесок. Он был старый, драный и доверху набит вонючими корешками.
— Ручная работа, — сообщил Мишка, — бешеные бабки сто́ит.
Маша вздохнула, отложив туесок в сторону.
— Зато мы узнали, что тут есть люди, — сообщил Миша. — Пошли дальше.
При слове «пошли» Маша поморщилась. Сняла с ног лапти, попыталась идти без них, скривилась еще больше.
— Что, неудобно? — поинтересовался Мишка.
— Нормально! — отрезала Маша. — Просто ноги стерла.
Маша присела на какой-то пенек, поглаживая стертые в кровь пятки.
Мишка отвернулся, и ему почудилось еле уловимое движение в кустах.
— Сиди здесь, — сказал Мишка, — я быстро. Сейчас я поймаю этих шутников…
И он скрылся в дубраве.
Когда Маша подняла глаза от израненных ног, то увидела руку, тянущуюся к туеску. Потом встретилась глазами с хозяйкой руки. Потом они хором ойкнули.
Маша замолчала, потому что боялась спугнуть, женщина пригляделась к девочке, быстро схватила туесок и прижала к себе, как величайшую ценность.
— Вы берите, берите, — шепотом сказала Маша, — я не хотела вас напугать.
— Уду ты?[1] — тоже шепотом отозвалась женщина с каким-то неуловимым акцентом.
— Ой, — удивилась Маша, — а вы по-русски говорите?
— Штуждь…[2] — забормотала незнакомка, отбирая туесок. — Штуждь…
Женщина поспешила прочь, но Маша не собиралась ее просто так отпускать. Она шагнула вслед и тут же ойкнула от боли — мозоли горели нестерпимо. Незнакомка услышала и замерла в нерешительности. Маша решила говорить громко и отчетливо:
— Как нам выйти к дороге? Где город?
В ответ женщина затараторила так быстро, что Маша смогла разобрать только отдельные слова: «боятися», «туду», «ходити», «супруг»…
Маша только растерянно моргала да морщилась от боли.
Неожиданно женщина сунула руку в туесок, достала корешок, быстро разжевала его, пошептала что-то и стремительно приложила кашицу к Машиной ноге.
— Абие,[3] — тихо сказала женщина, — абие…
То ли от корешков, то ли от успокаивающего голоса незнакомки действительно становилось легче. Маша улыбнулась целительнице, та почти улыбнулась в ответ…
И тут из-за деревьев послышался голос Мишки:
— Ушли, гады! Зато я понял, что это за трубка! Это свисток!
И Мишка вывалился из чащи, оглушительно свистя в найденную трубку. На мгновение у всех заложило уши, Мишке дольше других пришлось мотать головой, приходя в себя.
А когда очухался, удивленно спросил:
— Э! А свисток где?
Он растерянно посмотрел под ноги.
— Пропала твоя дудка, — строго сказала незнакомка. — Не простой он, зачарованный…
Мишка недоверчиво фыркнул и снова шагнул в кусты.
Маша удивленно обернулась к женщине:
— Так вы по-русски умеете говорить?
— Это вы по-нашему говорить стали, — строго ответила женщина. — Я ж говорю: зачарованная дудка была!
И, не дав Маше опомниться, спросила:
— Как звать-то?
— Маша.
— Я Прасковья. А мужа твоего как кличут?
— Кого? — изумилась Маша. — Какой муж, мне тринадцать лет!
— Ну да, ну да… — запричитала женщина, — поздновато, но ты девка хороша, может, еще кто и возьмет. У нас женихи есть, ты скажи брату…
Маша с изумлением обнаружила, что кровь остановилась, а по натертым ступням разливается блаженная свежесть.
— Было мне видение, что я в лесу чудо встречу, — бормотала травница, — чем ты не чудо? Пойдем, я тебя не брошу, у меня переночуешь. И брата зови.
И проворно стала пробираться через лес.
* * *
Маша тихо семенила рядом с новой знакомой, а Мишка шел чуть сзади, злился, и бурчал, что идут они неизвестно куда вместо того, чтоб спросить, где тут ближайший телефон. Прасковья косилась на него то ли с испугом, то ли с завистью.
По дороге она наклонилась к Маше и прошептала:
— А ладный у тебя брат. Кожа белая, зубы ровные…
Мишку чуть не перекосило от такого комплимента. Кожа, и правда, у него редко загорала, обычно сразу облезала после первого часа на пляже. А зубы… Зубы — это заслуга тети Тамары, маминой подруги. Всю зиму провел у нее в стоматологическом кресле. Оно не больно, конечно, но все равно противно, когда в твоем онемевшем от анестезии рту кто-то ковыряется. А тетя Тамара еще приговаривала: «Ничего, зато девчонки заглядываться будут». Накаркала.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
