Грег снова взял диктофон.
— Когда Мэтт не смотрит телевизор, то он спит. Он спит больше, чем бодрствует.
— Мама, Грег снова говорит в диктофон, — пожаловался я.
— Вижу, — устало откликнулась мама. — Грег, отложи его в сторону.
— Мама, пожалуйста, позволь мне поменять комнаты. Мне нужна комната попросторнее. Я не только сплю в своей комнате, я живу там! Мне надо место, где я мог бы скрыться от Пам и Грега. Мама, ты не знаешь, что тут делается, когда тебя нет дома! Они так плохо относятся ко мне!
— Мэтт, хватит! Иди в свою комнату! У тебя прекрасные брат и сестра, и они заботятся о тебе. Ты должен их ценить.
Я побежал наверх в свою комнату. А вслед мне нёсся голос Грега, который говорил в диктофон:
— Мэтт наказан. В чём его вина? В том, что он паршивец.
Я захлопнул за собой дверь, уткнулся лицом в подушку и застонал.
Остаток вечера я провёл в своей комнате.
Это нечестно — говорил я сам себе. — Пам и Грег получают всё, что захотят, а меня только наказывают!
Никто не пользуется комнатой для гостей, думал я. И что бы мама ни говорила, сегодня я буду там спать.
Мама ушла на свою вечернюю работу. Я выждал, пока Пам и Грег погасили свет и разошлись по своим комнатам. Затем выскользнул из своей спальни и пробрался в комнату для гостей.
Сегодня я буду здесь спать. И никто меня не остановит.
Подумаешь, большое дело! — размышлял я. — Самое плохое — может рассердиться мама. Ну и что из этого?
Я совершенно не представлял себе, что, когда проснусь утром, моя жизнь превратится в сплошной кошмар.
3
У меня замёрзли ноги. Это было первое, что я почувствовал, когда открыл глаза.
Ноги торчали из-под одеяла. Я натянул на них одеяло, а потом укрылся и сам.
Что такое? Неужели это мои ноги?
Они показались мне громадными. Не такими, как у монстра, но слишком большими для меня. Гораздо больше, чем вчера.
Да что же это такое, подумал я. Я слышал о том, что люди могут внезапно вырасти. И что в моём возрасте дети быстро растут. Но то, что я увидел… Невероятно!
Я вышел из гостевой комнаты. Услышал, как Пам и Грег разговаривают внизу за завтраком.
О, нет! Я проспал. Надо торопиться. Мне не хотелось, чтобы кто-то знал, что я провёл эту ночь в комнате для гостей.
Я пошёл в ванную, чтобы почистить зубы. Всё как-то странно изменилось — стало на удивление маленьким.
Когда я взялся за дверную ручку, мне показалось, будто кто-то опустил её вниз. И потолок словно бы стал ниже.
Я включил свет и посмотрелся в зеркало.
Разве это я?
Вроде бы я выглядел как всегда, и всё же как-то не так.
Моё лицо стало менее круглым. Я потрогал верхнюю губу. На неё появился светлый пушок. И ростом я стал дюймов на шесть выше, чем вчера!
Я… я стал старше. И выглядел на все шестнадцать лет!
Нет, нет, подумал я. Этого не может быть. Мне всё это только кажется.
Я решил на минуту закрыть глаза. Когда я снова открою их, мне будет по-прежнему двенадцать, пронеслось у меня в голове.
Крепко зажмурился, досчитал до десяти и открыл глаза.
Ничего не изменилось.
Я стал подростком!
У меня сильно забилось сердце. Я читал старую книгу о Рип Ван Винкле. Он заснул на сто лет. А когда проснулся, всё кругом стало совсем другим!
Неужели и со мной случилось такое? И я проспал целых четыре года?
Я бросился на кухню. Надо найти маму. Уж она-то объяснит мне, что происходит.
Я побежал вниз прямо в пижаме. С непривычки было трудно управлять такими большими ногами. И на третьей ступеньке я подвернул лодыжку.
— Нееет!
БАХ!
Я пересчитал все ступеньки и упал лицом вниз у самых дверей кухни.
Грег и Пам, естественно, оживились.
— Отлично, Мэтт, — сказал Грег. — Десять очков!
Я поднялся на ноги. Мне было не до шуточек Грега. Я торопился поговорить с мамой.
Она сидела за кухонным столом и ела яичницу.
— Мама! — крикнул я. — Посмотри на меня!
Она взглянула на меня.
— Я вижу тебя. Ты ещё не одет. Поспеши, а то опоздаешь в школу.
— Но, мама, — упорствовал я, — я стал подростком!
— Вижу, — сказала мама. — А теперь поторопись. Я выезжаю через пятнадцать минут.
— Да, побыстрее, Мэтт, — пропищала Пам. — А то мы из-за тебя опоздаем в школу.
Я повернулся, чтобы ответить ей. И… слова застряли у меня в горле. Они с Грегом сидели за столом и ели овсянку. Казалось бы, ничего особенного.
Но только они тоже выглядели не так, как раньше. Если мне стало шестнадцать, то им должно было быть девятнадцать и двадцать. Однако — ничего подобного.
Они выглядели на одиннадцать и двенадцать лет! Они стали моложе!
— Но это невозможно! — застонал я.
— Это невозможно! — повторил Грег, передразнивая меня.
Пам захихикала.
— Мама, послушай меня! — взмолился я. — Происходит что-то странное. Ещё вчера мне было двенадцать лет, а сегодня — целых шестнадцать!
— Сам ты странный! — пошутил Грег.
Они с Пам засмеялись. Всё такие же противные, как и тогда, когда были старше.
Мама меня едва слушала. Я потянул её за руку, чтобы привлечь внимание.
— Мама! Пам и Грег — мои старшие сестра и брат. Но теперь вдруг они стали младше! Разве ты не помнишь? Грег — самый старший!
— Мэтт спятил! — засмеялся Грег. — Спятил! Спятил!
Пам повалилась на пол от смеха.
Мама встала и отнесла свою тарелку в мойку.
— Мэтт, у меня нет времени. Сейчас же иди наверх и переоденься.
— Но, мама…
— Быстро!
Что оставалось делать? Никто не слушал меня. Все они вели себя так, будто всё было как всегда.
Я поднялся наверх и стал одеваться. Но моей прежней одежды нигде не было. Шкаф был набит вещами, которые я раньше никогда не видел.
И она вся подходила к моему новому росту.
Может быть, это какая-то шутка? — думал я, надевая кроссовки сорок второго размера.
