Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
Ну, это было потом.
А пока я хочу вернуться к самому началу.
Родился я в Ташкенте. Первое жизненное воспоминание – мамина грудь на фоне окна. Открываю глаза, мы лежим в кровати, видимо. И на фоне окна – мамина грудь. Красивый такой холм.
Дальше помню смутно – парк, как мы гуляли с мамой, как мы ходили в бассейн. Помню свою бабушку. Я очень сильно её любил. Она была по-настоящему мудрая женщина, опытный врач-педиатр, очень уважаемый человек в большом восточном городе.
В семье всегда был в почёте трудоголизм, начиная с моей бабушки и заканчивая мной самим. Отец очень рано ушёл из нашей семьи. А я первые годы жизни рос в круглосуточном детском садике и очень скучал по маме. Видел её не так часто, как мне хотелось, так как она очень много работала. Вскоре умерла моя любимая бабушка – у нее была онкология. Мне тогда только исполнилось 4 года, и я испытал настоящий шок, узнав, что люди умирают… «Как это, люди не живут всегда, они умирают?» – думал я.
– Мама, почему бабушка умерла?
– Она болела тяжело, поэтому умерла. Все люди когда-нибудь умирают.
– И я умру?
– Да.
– И ты, мама?
– Да, когда-нибудь.
И с тех пор я боялся, что с мамой что-нибудь случится. Я помню, брал ее за руку, гладил по голове и просил: «Ты не работай так много, отдохни, я хочу, чтобы тебя на подольше хватило».
Но мама работала много. Первые годы после переезда в Москву были очень тяжёлыми. Мама работала врачом анестезиологом-реаниматологом в 114 окружном военном госпитале в г. Красногорске. И всегда брала много дежурств. У нее было по 9 дежурств в месяц. Приходила очень уставшая после тяжелых смен, когда им привозили ребят из Афганистана с оторванными конечностями. Операции длились по несколько часов. Казалось, что они никогда не закончатся. Каждый выполнял свой подвиг на своем месте, эти ребята из Афганистана и врачи в госпитале, которые спасали им жизни.
С 5 лет я был очень самостоятельным человеком. Маме и мне нужно было попасть на работу и в садик в одно время. Поэтому уже в 5 лет я один ездил на автобусе в детский сад. Мы с мамой выходили и шли до автобусной остановки вместе, а дальше разъезжались в разные стороны. Я знал, что выходить надо на третьей остановке. Стоял у окна и считал – раз, два, три. И выходил. И вот однажды водитель не увидел, что я топчусь в дверях, поэтому проехал остановку мимо. Я был мелкий, и он меня не заметил. Это был кошмар! Что делать? Каждый день в течение года всё было чётко: раз, два, три и вышел! А сейчас что делать? И я пошёл в обратную сторону. Навстречу мне шёл какой-то дядя. Я спросил его:
– Дядя, а вы можете меня до детского сада довести?
– Я бы довёл, но тороплюсь на работу!
– Ладно, – ответил я и пошёл дальше. И, не смотря на страх, я всё-таки дошёл до детского сада один! А бедная мама в это время сходила с ума. Потому что каждое утро, прибежав на работу, она звонила в садик, чтобы спросить, пришёл ли я. А в этот раз ей ответили, что меня нет…
И вот, когда она уже была на грани истерики, я переступил порог садика воспитатели бросились звонить маме, что я на месте.
В первом классе я учился в школе-интернате. Мама работала в таком режиме, что со мной некому было сидеть дома. Мама лезла из кожи вон, чтобы у меня всё было: продукты, одежда, игрушки, отпуск на море. Но мне нужна была мама. Я видел ее два раза в неделю – по средам и в выходной. И я мечтал, чтобы она меньше зарабатывала, но мы бы были вместе. Хотя зарабатывала она копейки, как и большинство врачей в советское время.
То, что я хочу быть врачом, я знал с детства. Мама несколько раз брала меня на работу, где мне, конечно, было очень интересно.
Однажды, когда мне было 5 лет, она меня взяла с собой на наркоз. И я даже поучаствовал в судьбе больного. Ему, как я сейчас помню, удаляли аппендицит. Меня поставили на две табуретки, чтобы я мог видеть, что делают врачи. Они оперируют, между собой разговаривают. И тут я вижу: что-то не то.
– Мам, а что это за шланг висит у дяди? – спрашиваю я.
– Ох, это же шланг с кислородом! Он выпал! Сынок, спасибо! Ты мне очень помог, – поблагодарила растроганная мама.
И вот, приблизительно в это же время моя тетя вышла замуж за Святослава Николаевича Фёдорова. Она познакомилась с ним на приёме – Ирэн Ефимовна привезла к самому известному офтальмологу СССР свою тётю. Они посмотрели друг на друга и – как пишут в любовных романах – искра пробежала между ними. Это была любовь с первого взгляда. Сильная, всепоглощающая. Они прожили вместе 26 лет и были абсолютно счастливы. Она была для него всем – правой и левой рукой, правой и левой ногой, шеей и всё, что хотите. А он – голова.
И вот, когда они уже жили вместе, я все каникулы проводил на даче у Фёдорова. Правда, пару раз меня отправляли в пионерский лагерь. Но это было для меня тяжёлое испытание – ходить строем, гулять и спать по времени, купаться в море – по расписанию. Нет, это всё было не для меня!
Фёдоров, который заменил мне отца, всегда воспитывал во мне дух свободы, а в лагере надо было подчиняться правилам. Поэтому в лагерь я больше не ездил, а всё лето проводил на даче.
К летнему отъезду на дачу я начинал готовиться в феврале. Собирал в большую сумку всё необходимое для лета. Какие-то вещи для катания на лошадях, щётки для их чистки. Или химический конструктор. Я очень любил делать различные химические эксперименты.
На даче у Федорова было очень интересно. Во-первых, конечно же, это конюшня. Федоров обожал лошадей с детства. Поэтому, как только у него появилась возможность, завёл себе лошадей. На даче всегда было две лошади. Одна Фёдорова, другая – моя. Ну, условно моя, конечно. Когда-то на ней каталась Ирэн Ефимовна, моя тётя. И даже моя мама пару раз каталась.
С семи лет я самостоятельно чистил лошадей, ездил на них один, совершенно не боясь. И соседские дети – мои друзья – все наперебой тоже хотели со мной покататься. Однажды я поехал пасти лошадей в поле, где росла высокая трава. И конь по кличке Шах меня понёс. На нём не было достаточного обмундирования, а только недоуздок, которым остановить животное очень тяжело. Тем более, если тебе 7 лет! Я кричал, а он только быстрее и быстрее бежал. Шах был в прошлом цирковой, очень умный и хитрый, всё понимал. Он мне очень нравился. И вот, Шах бежит и резко встаёт между забором и деревом. Я не удержал равновесие и со всего маха ударился коленом об дерево. Упал. Потом хромал 2 недели.
Однажды мы поехали кататься с Фёдоровым. Он увидел стог в конце поля и говорит: «Давай до стога наперегонки?» Ну, и помчались. И вдруг пошли кочки. Его лошадь споткнулась и припала на колено. Но, к счастью, не упала, а понеслась дальше. А вот Фёдоров упал. А моя лошадь продолжает скакать во всю мощь. Я оглянулся. Смотрю, он сидит и смотрит на меня. А я всё быстрее удаляюсь от него. Я ведь как размышлял – догоню коня Фёдорова и вернусь с ним к нему. Но мне никак не удавалось это сделать. А умные лошади побежали домой! Фёдоровская и за ней – моя. На полном скаку мы влетели во двор. Дома рассказал, что случилось. Тётя вскочила, побежала к нашему соседу и другу семьи, известному музыканту Сергею Леонидовичу Доренскому. Натягивая на ходу штаны, он озабоченно бормотал: «Вот так я и знал, что это добром не кончится». Мы на его машине поехали искать Фёдорова. А я и не помню, где он упал! Все поля вокруг совершенно одинаковые. Минут 40 ездили туда – сюда. Вдруг видим: Фёдоров идёт по дороге. И по всему его облику видно, что он очень зол. Первое, что я от него услышал:
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
