Комати поднялась со своего скромного ложа, извлекла из сундука (стоявшего в числе множества сундуков младших фрейлин) чистые кимоно, и приступила к тщательному утреннему туалету.
На сей раз она выбрала: нижнее белое хлопковое кимоно, затем розовое, и в качестве верхнего – малиновое кимоно, расшитое лиловыми цветами. Завершал наряд лимонно-жёлтый пояс с искусными персиковыми узорами. Свои длинные чёрные волосы Комати убрала в хвост и украсила заколкой с янтарём.
…Родители Комати, Киёхара Томомори и его визитная жена Киёхара Токуко, покинули сей мир, когда она была ещё ребёнком. Токуко, мать девушки умерла родами, а отец скончался пять лет спустя от оспы. Незадолго до болезни, он смог устроить судьбу своей старшей дочери, Каори, которой на тот момент минуло четырнадцать лет, пристроив её младшей фрейлиной ко двору самой императрицы и удачно выдав замуж за служащего Судебного департамента, Оно-но Ацутада из рода Оно. Через несколько лет брака у них родилась дочь Ханако.
После смерти Томомори, Каори и Ацутада официально удочерили маленькую осиротевшую Комати, воспитали и дали хорошее образование[11].
Комати хорошо владела женским быстрым письмом, счётом, прочитала различные литературные труды и даже овладела китайской каллиграфией. Девочка рано начала слагать стихи, поражая сестру и её супруга, своими литературными способностями.
Когда Комати исполнилось двенадцать лет, и официально она стала считаться совершеннолетней, Каори начала задумываться о будущем сестры. После некоторых размышлений, она решила подождать ещё год, пока девочка не станет немного постарше, после чего устроить её на службу во дворце. Ибо Каори сама когда-то служила фрейлиной и ещё сохранила полезные связи.
Едва Комати минуло тринадцать, как юная особа стала младшей фрейлиной наложницы императора Ниммё[12], госпожи Фудзивары Катоко[13] из Сливового павильона, дочери высокопоставленного служащего Фудзивары Фукутомаро. И вот уже несколько месяцев она пребывала в услужении госпожи.
Нельзя сказать, чтобы служба доставляла девушке удовольствие. Самым приятным, на её взгляд было получение жалования, остальное же несло в себе лишь одни хлопоты и неудобства. И главное из них заключалось в том, что приходилось делить покои с многочисленными придворными дамами. Ибо отдельные комнаты выделялись лишь замужним фрейлинам, к коим Комати пока не относилась. Иногда, в качестве исключения, императрица или мать микадо могли пожаловать отдельные покои своей фаворитке. Но подобное случалось нечасто…
В мыслях юной фрейлине зачастую очень хотелось покинуть службу, но она не осмеливалась разочаровать любимую старшую сестру Каори. Посему, продолжала терпеть многочисленные неудобства…
…Не удержавшись, Комати зевнула. Её одолевало желание вернуться на тёплый футон[14] и ещё хоть немного поспать. Ибо заснула она лишь под утро – одна из соседок по комнате, спящая, как раз рядом с Комати, всю ночь храпела. Больше всего девушку поразило, что другие фрейлины никоим образом не реагируют на храп. Неужели привыкли к подобному, или же спали столь крепко?
"Как же мне надоело слушать всех этих дам!" – недовольно подумала юная фрейлина, аккуратно нанося макияж подле небольшого зеркальца, дабы скрыть мешки под глазами, появившиеся от хронического недосыпа.
В такие минуты, она завидовала замужним фрейлинам, у которых имелись, хоть крохотные размером в два татами, но отдельные покои. Им не приходилось слушать храп и сопение сразу десяти женщин! Впрочем, особым желанием выходить замуж или становится визитной женой, Комати пока не хотела. Ибо, несмотря на свой юный возраст, за короткий срок службы при дворе, успела вдоволь наслушаться про неверность и непостоянство супругов.
К тому же, не так давно произошел случай: один из сановников, в три раза старше девушки, предлагал стать его визитной женой. Комати вежливо, но решительно ответила отказом. Сановник опечалился, впрочем ненадолго. И вскоре послал такое же предложение другой молоденькой фрейлине, которая согласилась. Комати про себя решила, что поступила верно, отвергнув его.
…Закончив накладывать макияж, девушка отложила зеркальце. Итак, её утренний туалет был завершён: белила скрыли следы недосыпа, румяна придали лицу живой вид.
С трудом подавив очередной зевок, младшая фрейлина покинула комнату вслед за другими дамами. Они направлялись в покои госпожи Катоко, дабы поприветствовать свою повелительницу и получить от неё дальнейшие распоряжения. Утренним туалетом наложницы заведовала старшая фрейлина и несколько доверенных служанок.
Комати шла позади всех, рядом со своей подругой, также младшей фрейлиной, Кэнси.
Кэнси происходила из рода Татибана, из его обедневшей ветви. Недавно юной особе минуло четырнадцать лет. Будучи примерно одного возраста, юные прелестницы быстро подружились, и зачастую делились друг с другом последними дворцовыми новостями или едкими замечаниями по поводу нарядов придворных дам и сановников.
Юная Татибана была облачённая в ярко-алое нижнее кимоно, затем персиковое, и верхнее розовое, расшитое светлыми узорами. Белый пояс украшала золотистая вышивка с цветочными мотивами. Волосы фрейлина убрала в высокий хвост, и украсила розовой лентой, в тон верхнего кимоно.
– А ты слышала новости? – вдруг шепнула девушка на ухо подруге.
– Какие? – в изумлении воззрилась на неё Комати.
Представительница рода Татибана всегда создавала впечатление девушки спокойной и хорошо воспитанной. Но порой её глаза выражали хитрость, присущую лисице-оборотню. Комати прекрасно знала, что это значит: Кэнси узнала нечто поистине интересное.
– Надеюсь, сведения не представляют опасности? – встрепенулась фрейлина, чьё богатое воображение тотчас нарисовало, как её подруга стала свидетельницей некоего страшного заговора или чьей-нибудь запретной любовной связи.
– Нет, не стоит волноваться, – отрицательно покачала головой Кэнси. Тут её глаза стали ещё хитрее, и она заговорчески понизив голос, едва слышно с придыханием произнесла: – Это история о призраке красавицы…
