Рюкзак мой, валявшийся на дне канавы, сверху чуток обгорел, а дракона и след простыл.
— Вот уж рыжим море по колено, — пробормотал я, радуясь, что летучий чугунок меня не заметил.
Убедившись, что хабар не пострадал, я забросил рюкзак на спину и двинулся к оставшейся от андроидов яме. Кто знает, вдруг от чугунков сохранились какие-нибудь детали, которые можно будет продать?
Практичность — моё второе имя.
Земля около воронки была горячей, от неё поднимался какой-то зеленоватый пар, а внутри, на дне, что виднелось метрах в пяти, чернела дыра. Похоже, внизу лежала подземная полость, один из «тоннелей под пустошью», о которых порой болтали пьяные сталкеры.
Выходит, болтали не зря.
Я полюбовался на дыру, думая, не заглянуть ли в неё, но тут нечто заполнило её, задвигалось, заволновалось. Наползая друг на друга, запульсировали ряды металлических чешуек, покрывающих громадное тело.
До сих пор я не верил в байки о гигантском механическом червяке, что обитает в подземельях Старой Зоны, считал её выдумкой ходоков, у которых окончательно съехали мозги.
И как выяснилось — зря.
Как зачарованный, я смотрел на бок проползавшей мимо меня и, к счастью, совершенно равнодушной ко мне твари.
Только через пару минут встряхнулся, огляделся по сторонам и решительно зашагал прочь. Драконы, боты или подземные монстры, а до Обочины я сегодня доберусь!
Остаток пути прошёл спокойно — по меркам Старой Зоны.
Я вовремя убрался с дороги оравы мигрировавших скарабеев, полюбовался со стороны на их блескучий, сметающий всё поток. Увидел в облаках тень гарпии, бывшей некогда беспилотным разведчиком, и совсем недалеко от Обочины наткнулся на свеженькую «мухобойку».
Ловушка сформировалась только что, и поэтому её было видно невооружённым глазом — скопление потрескивающих, искажённых, зависших в воздухе сиреневых молний, образующих нечто вроде вазы с широким горлом или опутанного водорослями шара.
Пройдёт минут пятнадцать-двадцать, и молнии поблекнут, растворятся, перестанут быть заметными. Но опасность ничуть не уменьшится, и любой придурок, сунувшийся сюда, мгновенно распрощается с жизнью.
Его сплющит в лепёшку, или взорвёт изнутри, или раздерёт на мелкие куски…
Отметив координаты ловушки и сбросив через М-фон данные о её местонахождении в сталкерскую сеть, я отправился к ближайшему КПП Обочины. Подойдя к калитке, над которой торчала ощетинившаяся разнообразно устрашающими стволами вышка, я отстегнул маску и развёл в стороны руки.
Нехай смотрящие убедятся, что это всего лишь я.
— А, Лис? — донёсся с вышки мощный голос. — Явился, рыжая морда? И как погулял, бродяга?
Волосы, ныне прячущиеся под моим шлемом, и вправду огненно-рыжие, точно лисий хвост, так что у меня не возникло проблем с прозвищем, когда я только появился в Пятизонье.
— Нормально, — дипломатично отозвался я.
Среди вольных ходоков считается неприличным хвастаться успехом, даже если ты приволок из вояжа десяток «Плетей». Все мы живём под подолом у госпожи Удачи, и если слишком нагло демонстрировать её благоволение, то можно его и лишиться.
— Ну, раз нормально, тогда заходи, — громыхнуло с вышки сухим смешком, и калитка отъехала в сторону.
Я протиснулся через неё и оказался в «предбаннике» — крохотном дворике между наружной и внутренней дверью. Та открылась, и навстречу мне вышел обладатель мощного голоса — Васька по прозвищу Рупор. Его напарник остался на вышке и сейчас держит меня на прицеле.
— Давай, сымай «Шторм», — велел Рупор.
Пусть и неписаные, законы на Обочине царят суровые — вход на территорию рынка с оружием запрещён, как и любые разборки, а нарушителей ждут серьёзные неприятности.
Нет, проникнуть в посёлок с «карташом» или с незаблокированными боевыми имплантами в принципе можно, да только когда это вскроется, ты мгновенно станешь изгоем, персоной нон грата для обитателей Пятизонья — для вольных сталкеров, для узловиков и «Ковчега».
И долго ли ты после этого протянешь?
Понятное дело, что несколько раз находились «умники», решавшие, что они тут самые крутые, особенно поначалу, когда Обочина только возникла и была объявлена демилитаризованной территорией. Но всех их ждал примерно один и тот же конец — быстрая смерть либо от рук объединившихся коллег, либо от манипуляторов властвующих в пустоши чугунков.
— Как скажешь, громогласный ты наш, — пробормотал я, снял с шеи ИПП и вручил Ваське.
— Гранаты не забудь и «Страйк» отдай, — напомнил Рупор, и я посмотрел на него укоризненно.
Я ходил по этим местам, когда никакой Обочины ещё не было, видел, как возникла она и росла.
Забрав у меня с полдюжины ГП-1, Васька поводил сканером, проверяя, не утаил ли я где-нибудь за пазухой «мегеру». После чего отступил в сторону, осклабился и официальным голосом объявил:
— Добро пожаловать на Обочину.
— И тебе не хворать, — буркнул я в ответ, и через вторую калитку проник на территорию самого известного сталкерского рынка.
Выглядит он, если судить по меркам внешнего мира, довольно убого — ряды крытых прилавков, кое-как замощённые проходы между ними. Но по критериям Пятизонья — это настоящий мегаполис, а ещё надо учитывать, что многое здесь скрыто под землёй.
Там — безопаснее и спокойнее всего.
Я с тоской посмотрел в сторону сулившего заслуженный кайф «Пикника», вздохнул и направился к лавке Старьёвщика — моего главного делового партнера. Шагая по торговым рядам, ответил на приветствие парочки знакомых. Миновал две оружейные мастерские, свернул в неприметный проход, пригнулся, и вошёл в низкую и узкую дверь.
В логове Старьёвщика, как всегда, было темно, и горели на стене старинные электронные часы: 05.02.2055, 14:54. Самое время для того, чтобы заключать выгодные сделки.
Сидевший за прилавком хозяин, тощий, как Кощей Бессмертный, седой и морщинистый, нервно кашлянул.
— Припёрся? — спросил он таким тоном, словно я явился просить денег взаймы. — Не сдох ещё?
— Так рыжим море по колено, — вспомнил я любимую присказку. — Что, будешь товар смотреть или мне к Толстяку пойти?
— Э, зачем к Толстяку? — занервничал Старьёвщик. — Проходи, располагайся, сейчас посмотрим, что ты притащил…
Разговор этот повторяется из раза в раз и носит откровенно ритуальный характер — понятное дело, что я отправлюсь к другому торговцу лишь в крайнем случае, да и Старьёвщик меня знает и понимает, что я ерунду не принесу и обмануть его не попытаюсь.
Обмениваясь дежурными фразами, мы как бы сообщаем друг другу пароль, подтверждаем, что контакт в норме.
— Сегодня у тебя хороший день, — заявил я, бесцеремонно ставя рюкзак на заскрипевшую стойку. — Вот «Сердце зверя», ещё тёпленькое, свежее. Вот н-капсулы, новенькие, как с куста…
