Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Конюх расплылся в улыбке:
– Благодарю вас, миледи!
– Это мне нужно вас благодарить, – возразила Катерина и отвернулась.
Рейф повел мерина к конюшне. Она сжала руку падчерицы, и они направились к парадному входу.
После смерти мужа она словно оцепенела от горя; так прошло несколько недель. Ей очень не хотелось ехать ко двору, но ее вызвали вместе с падчерицей. Нельзя отказываться, если тебя призывает дочь короля. Кроме того, Катерина любит леди Марию; они знакомы с детства. Мать Катерины состояла в свите матери Марии, Екатерины Арагонской – разумеется, еще до того, как король от нее отрекся. Одно время у Марии и Катерины даже был общий учитель. В те дни все было проще; потом мир перевернулся с ног на голову, произошел великий раскол, страна разделилась надвое. Вряд ли ей велят оставаться при дворе. Мария с уважением относится к трауру.
Когда Катерина думала о Латимере и о том, что она сделала, чтобы помочь ему уйти, внутри у нее все начинало закипать. Чтобы оправдать себя, она вспоминает, как ужасно он мучился, как извивался, кричал и молил ее помочь ему. С тех пор она все ищет в Священном Писании оправдание своему поступку, но в Библии не говорится об убийстве из сострадания. Катерина обречена на вечные муки – и поделом ей: она убила мужа!
По-прежнему держась за руки, Катерина и Мег вошли в большой зал, где пахло мокрой шерстью и дымом. В зале полно народу; здесь оживленно, как на рыночной площади. Придворные стояли в нишах или гуляли в галереях, щеголяя красивыми нарядами. Некоторые сидели по углам, играют в «лису и гусей», в карты или в кости, громко называя ставки. Крупный выигрыш или проигрыш встречался радостными криками и улюлюканьем. Катерина исподтишка наблюдала за Мег. Девушка озирается по сторонам, расширив глаза от изумления. Мег еще никогда не бывала при дворе; она вообще почти нигде не бывала. После Чартерхауса, где тихо и все в черном, королевский дворец наверняка стал для нее настоящим потрясением. Две женщины в своих траурных одеждах выглядят воронами среди стаек экзотических разноцветных птиц – придворных дам, порхающих мимо. Все весело смеются; роскошные платья покачиваются при ходьбе, как в танце. Дамы украдкой оглядываются по сторонам, проверяя, восхищаются ли окружающие их красотой. Иногда они награждают завистливыми взглядами тех, кто одет наряднее их. В моду вошли маленькие собачки; многие дамы носят их в руках, как муфты. Иногда собачки бегут за ними следом. Даже Мег невольно улыбнулась, заметив, как одна такая собачка едет на длинном шлейфе платья своей хозяйки.
Снуют пажи и оруженосцы; проходят парами лакеи с корзинами дров. Корзины тяжелые, и удержать их можно только вдвоем. Дрова предназначены для огромных каминов в парадных покоях. В банкетном зале накрывали к ужину длинные столы; целая армия кухонных слуг носилась с горами блюд и тарелок. Музыканты настраивали инструменты; нестройные аккорды в конце концов превращаются в нечто похожее на мелодию. При звуках музыки Катерина невольно вскинула голову; мелодия захватывает ее, уносит и кружит в танце. Она глубоко вздохнула и опустила голову. Ей нельзя танцевать.
Катерина и Мег остановились, пропуская отряд стражников. Катерина похолодела. Что, если они идут кого-то арестовать? Ее охватила тоска. Так не хотелось ехать! Но вызов есть вызов. Она вздрогнула от неожиданности, когда кто-то внезапно подкрался к ней сзади и закрыл ей глаза руками; сердце готово было выскочить из груди. Вдруг она рассмеялась:
– Уилл Парр!
– Как ты догадалась? – удивился Уилл, опуская руки.
– Братец, кого-кого, а тебя я везде узнаю по запаху. – Она шутливо зажала нос, изображая отвращение, и развернулась к брату лицом. Он радуется как ребенок. Уилл подошел к ней с друзьями, только что снял шапку, и его рыжие волосы прилипли к голове. У него разные глаза – один голубой, другой светло-карий… Смотрит лукаво, как может смотреть только Уилл.
– Леди Латимер, уже не припоминаю, когда я в последний раз видел вас. – Друг Уилла вышел вперед. Он весь какой-то вытянутый: длинноносый, длиннолицый, длинноногий. И глаза у него удлиненные. Он похож на ищейку. Однако кажется, что в его внешности все гармонично, и он не выглядит уродом. Наверное, дело в его непостижимой уверенности, которая происходит оттого, что он, Генри Говард, – старший сын третьего герцога Норфолка и наследник титула.
– Граф Серрей! – Улыбка преобразила лицо Катерины. Может быть, при дворе все же не так плохо, раз здесь столько старых друзей. – Вы по-прежнему сочиняете стихи?
– Сочиняю. Вы, возможно, порадуетесь, узнав, что я очень вырос на этом поприще.
Когда-то, еще в детстве, Серрей посвятил ей сонет. Позже Катерина и Серрей часто смеялись, вспоминая, как он рифмовал «больно» и «вольно». При воспоминании о детстве в ней просыпается искренняя радость. Она вспоминает, что свои стихи Серрей называл «юношескими заблуждениями».
– Примите мои соболезнования, – проговорил Серрей, посерьезнев. – Но я слышал, как страдал ваш муж. Может, для него переход в мир иной стал благом…
Катерина кивнула. Она уже не улыбалась. Что ответить? Неужели Серрею что-то известно? Она пытливо посмотрела в лицо другу детства, боясь увидеть признаки осуждения. Вдруг кто-то проведал, при каких обстоятельствах умер Латимер, и сейчас новость стремительно распространяется по дворцовым коридорам? Может быть, Хьюик что-то заметил, когда осматривал покойного? Быть может, ее грех запечатлен во внутренностях мужа… Последнюю мысль она прогоняла прочь. То, что она дала Латимеру, не оставляет следов. Кроме того, в голосе Серрея не было слышно укора, в последнем она не сомневалась. А если она изменилась в лице – что ж, она сейчас охвачена горем… И все же сердцебиение у нее участилось.
– Позвольте представить вам мою падчерицу, Маргарет Невилл, – спохватилась Катерина, взяв себя в руки.
Мег топчется позади; на ее лице едва скрываемое выражение ужаса. Она боится этих мужчин, пусть даже один из них, Уилл, практически ее дядя. Смущение Мег передалось Катерине. После того, что случилось в Снейпе, Катерина старалась держать ее подальше от мужского общества, но теперь его не избежать. Кроме того, рано или поздно Мег придется выйти замуж. Катерина, наверное, обязана устроить судьбу падчерицы, но пока, Бог свидетель, Мег не готова.
– Маргарет. – Серрей поднес к губам руку Мег. – Я знавал вашего батюшку. Он был выдающимся человеком.
– Да, – прошептала Мег и слабо улыбнулась.
– А меня ты своей сестре не представишь? – подал голос еще один спутник Уилла.
Он был тоже высок, ростом почти с Серрея. Друг Уилла взмахнул бархатной шапочкой, украшенной страусовым пером размером едва ли не с метелку для камина; друг Уилла театрально раскланялся, и перо качнулось из стороны в сторону. Катерине вдруг стало смешно; ей стоило больших трудов сохранить серьезный вид. Незнакомец одет пышно; на нем черный бархатный дублет с соболиным воротником; в прорезях видна алая атласная подкладка. Заметив, что Катерина обратила внимание на его воротник, он погладил его рукой, словно желая подчеркнуть свое высокое положение. Катерина пыталась вспомнить законы, регулирующие использование предметов роскоши. Кому по статусу положено носить соболя? Она старалась понять, кто этот человек. Его руки унизаны кольцами; на ее взгляд, их обилие не свидетельствует о хорошем вкусе. Пальцы у него тонкие, суживаются к кончикам. Оставив наконец воротник, он разгладил пальцем усы. Потом провел по нижней губе – нарочито медленно и без улыбки. Неожиданно ее обдало жаром – не от красноречивого жеста, а от глаз, ярко-синих, как барвинок, непристойно синих, и от его обезоруживающе прямого взгляда. Она смотрела на него лишь мгновение, заметила взмах ресниц и поспешила опустить голову. Неужели он ей подмигнул? Какая наглость! Он ей подмигнул… Нет, должно быть, показалось. Но почему она вообразила, что этот разряженный нахал ей подмигивает?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
