Скользя невидящим взглядом по стенам скриптория, она старалась забыть вопросы, которые прочно укоренились в ее сознании, но это ей так и не удалось.
«Кто я? Откуда? Кто мои родители?»
Для труда в скриптории сестер избирали не только благодаря их таланту, но и из-за высокого происхождения. Чем богаче были родители, тем больше значения они придавали тому, чтобы в монастыре их дочерям поручали не черную работу, а более приятные занятия. Но она, Матильда, даже не знала, кто ее родители. Несомненно, она происходила из знатной семьи, как и все монахини в монастыре Святого Амвросия, но ни имени, ни адреса своих родных ей выяснить не удалось. Раньше девушка время от времени спрашивала об этом, но в ответ каждый раз слышала, что, уходя в монастырь, человек отрекается от прежней жизни и связей, что она попала в обитель маленьким ребенком, не умеющим говорить, а свое первое слово произнесла именно здесь.
«Возможно, мне лгали, – промелькнула у нее мысль, – возможно, я уже умела говорить – на том непонятном языке из сна…»
– Матильда, где ты витаешь?
Девушка виновато подняла глаза – перед ней стояла наставница, ответственная за воспитание и образование сестер. Она помогала им запоминать псалмы, преподавала языки и грамматику, обучала чтению и письму.
– Прошу прощения, – выпалила Матильда, – просто из-за недавних событий…
Девушке тут же стало стыдно за то, что она прибегла к такому оправданию, даже несмотря на то что оно оказалось весьма действенным: наставница поспешно кивнула, пытаясь скрыть волнение, и удалилась. За последние дни в монастыре и в самом деле произошла череда страшных событий. Стоило Матильде о них подумать, как ее снова охватывала дрожь, но сегодня ее смятение было вызвано не воспоминаниями, а сном. «А может быть, – вдруг промелькнуло у нее в голове, – эти сновидения приходят ко мне только потому, что я пережила сильное потрясение?» Вздохнув, девушка решила: чтобы выбросить из головы прошлые дни, и прежде всего свой сон, ей нужно поговорить с аббатисой.
После скудного обеда Матильда подошла к ней и попросила о коротком разговоре, однако в тот же миг поняла, что может совершить ошибку. После случившегося аббатиса словно стала другим человеком. Тот раненый молодой мужчина, который несколько недель назад попал в монастырь и уже полностью излечился, нарушил ее привычное умиротворение, а когда вскоре после его появления на обитель напали, аббатиса окончательно потеряла покой, обвинила во всем себя и решила покинуть свой пост. Воинам не удалось захватить монастырь, и они погибли от рук врага – или же их настигла Божья кара, об этом Матильда не могла бы сказать с уверенностью, – а аббатиса осталась на прежней должности. Однако таинственный человек, из-за которого произошли эти события, все еще находился здесь, и настоятельница по-прежнему казалась обеспокоенной.
Посомневавшись, Матильда все-таки решилась задать вопрос, который камнем лежал у нее на душе.
– Как вы думаете, почтенная матушка, – быстро произнесла она, – моя воля достаточно сильна?
Аббатиса отвела взгляд.
– Почему ты спрашиваешь?
– Я ведь скоро приму постриг!
Не все монахини приносили обет целомудрия и бедности публично, положив руку на устав святого Бенедикта. Многие просто жили в монастыре, соблюдали его правила, в знак воздержания и смирения облачались в черные одежды, и через некоторое время весь мир воспринимал их как монахинь. Матильда, напротив, всегда хотела принять постриг в торжественной обстановке и в последние месяцы усердно к этому готовилась. Она не знала другой жизни и не могла представить себе ничего лучше, чем монашество. День, когда она сможет открыто признать это перед всеми сестрами, станет для нее настоящим праздником.
Теперь аббатиса смерила ее непонимающим взглядом:
– Твой постриг…
– Ведь нельзя исключить, – поделилась своей тревогой Матильда, – что, пока я еще не приняла обет, дьявол попытается завладеть моей душой? Многие благочестивые люди рассказывали, что подвергались искушению перед уходом в монастырь.
– Ты уже так давно живешь в обители, Матильда, – немного рассеянно произнесла аббатиса. – Хотя ты еще не приняла обет, каждый день ты доказываешь, что обладаешь добродетелью монахини бенедиктинского ордена. Почему дьявол должен искать в тебе слабость именно сейчас?
– Не знаю, – пролепетала Матильда. – Я знаю только… – Закусив губу, она немного помедлила. – Сегодня ночью мне приснился странный сон.
– Что ты видела? Часто во сне человек получает послания от Бога, вспомни об Иосифе в Египте.
– Но я читала, что дьявол использует сны человека, чтобы искалечить его душу. Сон ослабляет волю и способность противостоять искушениям. Я не хочу этого! – горячо заверила аббатису Матильда. – Я не хочу знать, существует ли тот цветочный луг на берегу моря! И не хочу знать, на каком языке я говорила во сне!
Если эти слова и привели аббатису в замешательство, она ничем себя не выдала.
– Сейчас тебе хочется, чтобы после всего случившегося твоя жизнь снова вошла в привычную колею, чтобы весь мир со своими злодеяниями остался за стенами нашей обители и чтобы снова воцарился покой – в монастыре и в твоем сердце, не так ли?
На лице аббатисы отразилось понимание, но вместе с тем и легкое пренебрежение.
– Я просто хочу быть хорошей монахиней, – пробормотала Матильда, – хочу оставить прежнюю жизнь, как сбрасывают старые одежды. Возможно… возможно, сон больше не повторится, если вы меня накажете. Велите мне соблюдать пост и питаться только грушевым соком! Запретите работать в скриптории, вместо этого отправьте мыть уборные! Прикажите стоять на коленях в часовне, до тех пор пока у меня не онемеют ноги и…
Она с упоением перечисляла возможные наказания, пока аббатиса не остановила ее резким движением руки.
– Успокойся сейчас же! – воскликнула она. – Ты не заслужила никакого наказания! В последнее время ты так часто мне помогала. Особенно после того как… в обитель попал он…
Она замолчала, и Матильда проследила за ее взглядом. Во дворе прогуливался молодой мужчина, и, глядя на него, нельзя было предположить, что он был тяжело ранен. Вместе с другими сестрами Матильда ухаживала за ним и сразу же догадалась, что между этим мужчиной и непогрешимой аббатисой существует некая связь. По сравнению с прошлым аббатисы ее собственный бессвязный сон, должно быть, казался сущим пустяком. Неудивительно, что та не захотела ее наказывать.
– Сколько времени он здесь пробудет? – поинтересовалась Матильда.
– Он еще слишком слаб, чтобы уйти, – ответила аббатиса.
Или она была слишком слаба, чтобы его отпустить.
Женщина отвернулась.
– Принеси ему поесть, – коротко велела она.
Матильда нахмурилась и хотела отказаться. Молодых мужчин она в своей жизни видела не много, а этот человек за несколько дней сумел внести смятение в ее душу, и после его выздоровления она надеялась с ним больше не встречаться. Распоряжение аббатисы казалось ей невыполнимым требованием.
