Как и всякий раз при виде Берта Касси восхитилась твердой линией его подбородка, резко очерченными скулами. Возможно, на чей-то вкус его лицо казалось слишком жестким, но Касси привлекал именно такой тип мужской красоты. А если прибавить к этому пшеничного цвета волосы и пронзительные светло-голубые глаза под темными бровями…
Должно быть, Касси слишком громко вздохнула. Берт выпрямился в кресле, моментально выходя из медитативного состояния, и широко улыбнулся ей, своему давнему другу. Именно эта улыбка и губит сердца глупых студенток, подумала Касси.
— Привет, солнышко.
Солнышком Берт прозвал девушку за ярко-рыжие волосы и золотые веснушки на щеках.
Касси до этого дня не знала, что колени действительно могут подгибаться. Ее охватила такая слабость, что она была вынуждена схватиться за спинку ближайшего стула и на миг прикрыть глаза.
Берт молча улыбался, ожидая ответного приветствия.
Главное — сразу взять быка за рога, напомнила себе девушка и отважно начала:
— Я знаю, Берт, у тебя куча дел. Но что, если я приглашу тебя в гости? Поможешь мне сжечь кое-какие бумажки?
Молчание, повисшее в комнате, казалось бесконечным. Касси едва не застонала, осознав, какую глупость только что сморозила. Теперь единственный выход — развернуться и бежать отсюда без оглядки!
Берт моргнул, улыбка его стала растерянной. Потом медленно встал из-за стола, будто собрался сказать речь.
Касси почувствовала себя так же скверно, как некогда на вступительных экзаменах.
— Наверное, у меня что-то со слухом, — произнес наконец Берт, хмуря брови тем особым образом, который сводил с ума всех особ женского пола от шестнадцати до шестидесяти лет. — Слушай, ты не могла бы повторить твои слова?
Касси увидела спасительную лазейку и попыталась ею воспользоваться.
— Да я… я так, ничего и не сказала. То есть я зашла попрощаться, мне надо домой. — Она готова была отказаться от своего замысла.
— Подожди-ка. — Берт вышел из-за стола.
Будь он немощным стариком, Касси непременно сбежала бы. Но Берт… Девушка понимала, что тренированный спортсмен догонит ее в считанные секунды, поэтому только стояла, держась за спинку стула и по-идиотски улыбаясь.
— Мне показалось, я слышал интересное предложение, — продолжал Берт, подходя ближе.
Касси отчаянно замотала головой.
— Солнышко, сколько лет мы с тобой дружим? — спросил он, берясь со своей стороны за спинку злосчастного стула, ставшего теперь единственной преградой между ними.
Она поперхнулась.
— Н-ну… четыре года и три месяца.
Касси помнила каждую их встречу за эти годы.
И ни разу она не оказывалась от него на таком близком расстоянии!
— Около того. За это время мы с тобой беседовали о студентах, об учебном плане, о стилях обучения. И даже пару раз — о лошадях. Но ни разу за четыре года ты не звала меня в гости, чтобы сжечь кое-какие бумажки.
Краска залила ее щеки, да что там щеки — все лицо. Даже уши Касси, казалось, полыхали от смущения.
— Самое смешное, что я старался заигрывать с тобой напропалую и в лучшем случае добивался сдержанной улыбки. — Берт приподнял ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.
Касси встретилась с ним взглядом, и голова ее закружилась. Способная блистательно прочесть лекцию перед огромной аудиторией ленивых студентов, сейчас девушка не могла связать двух слов.
— Почему бы тебе не объяснить, что происходит? — сказал Берт, отстраняясь. Он легко подхватил стул, лишая Касси последней опоры, и придвинул его к своему столу. — Садись, выпей со мной кофе.
— Полагаю, это означает отказ, — пролепетала Касси.
Как неимоверно тяжело, когда лучший друг отказывает тебе в просьбе! Может быть, для Берта, чья жизнь куда насыщеннее, она всего лишь одна из многих знакомых, но для нее общение с ним очень важно. Касси ценила каждый вечер, проведенный вместе с ним за неторопливой беседой за чашкой кофе.
— Почему же отказ? Это значит, что я хочу понять тебя. Не так уж часто Леди-Профессор обращается с подобным предложением к парню вроде меня.
Берт ободряюще сжал ее руку, и девушка испытала от этого огромное удовольствие. Его ладонь была сильной, как у любого спортсмена-конника, но при этом прикосновение казалось удивительно нежным.
Но Касси понимала, что физическое удовольствие преходяще. Куда больше она нуждалась в моральной поддержке Берта. Поддержке, без которой ее научные изыскания становились невозможными.
Он молча ожидал слов Касси. Да, странная птичка, эта Леди-Профессор, но тем сильнее она привлекала его. Берт положил на нее глаз уже четыре года назад — так разительно она отличалась от остальных женщин. Интеллигентная, порядочная, умная и дисциплинированная… Эти качества Берт более всего ценил в людях.
А кроме того, у Касси были потрясающие медно-рыжие волосы. Берт гадал, какой они окажутся длины, если их распустить? Касси всегда носила их скрученными в пучок на затылке. Кажется, она и не подозревала о том, что очень привлекательна — в своем скромном, ненавязчивом стиле. Берт удивлялся, неужели он — единственный парень в университете, кто это замечает? Касси плыла по бурному морю университетской жизни, невозмутимо глядя на мир сквозь толстые стекла очков. Ее стройную фигуру неизменно скрывала мешковатая одежда.
Берт провел не один час, фантазируя, какова она без этих бесформенных тряпок, обнаженная. Касси казалась рождественским подарком, плотно запакованным в бумагу: разворачиваешь ее слой за слоем, и сердце бьется все сильнее…
Хотелось бы знать, что она теперь задумала?
— Солнышко, не вздумай отмалчиваться. Я все равно не отстану, пока не узнаю, что у тебя на уме. Налить тебе кофе?
Он поднялся, сделал ей кофе и с легким поклоном подал чашку. Это было частью их вечернего ритуала: сидеть рядом, потягивая кофе — он черный, а она со сливками, — и обсуждать дневные дела. Берту всегда нравилось с ней беседовать. Да что там, просто быть с ней рядом. С ней было спокойно особенно теперь, когда он решил быть крайне осторожным в связях.
На дружбу он был способен. Но, по мнению бывшей жены, не умел по-настоящему любить. Возможно, Мелисса была права.
Усилием воли прогнав неприятные воспоминания, Берт посмотрел на Касси и увидел, что глаза ее наполняются слезами — слезами ярости.
— Они отклонили мой проект диссертации! — выпалила Касси так, будто сообщала о конце света.
— Очень сочувствую.
Так вот что она имела в виду, приглашая его сжечь бумажки! А он-то думал…
— Диссертационный комитет хочет, чтобы я продолжала исследование источников, но я не согласна! — Касси хлопнула ладонью по столу, так что чашки подпрыгнули на блюдцах, потом сняла очки и вытерла глаза.
