Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Димитрис ничего не имел против туристов. В конце концов, именно они его кормили. Все больше и больше приезжающих предпочитали не лезть в гору пешком, осматривать красоты острова на своих двоих. Они брали напрокат машину – на день-два. Или хотя бы скутер. А технику им выдавал Димитрис. И чинил ее, когда она ломалась, тоже он… Но ближе к зиме прокатная контора закрывалась, и найти работу на острове становилось очень, очень проблематично…
Парень потянул на себя дверь – дома в Хоре никогда не запирались, даже в туристический сезон. Мотнул головой, приглашая девчонку: иди, мол. Она безропотно шагнула внутрь – и оба окунулись в темноту и духоту маленького помещения с низкими потолками.
Димитрис щелкнул выключателем. Под потолком загорелась тусклая лампочка в абажуре.
Обстановка его дома была спартанской, и Димитрис знал это. Он никогда в жизни не приводил сюда девушек. Не только из-за скудности быта, но и из-за бабушки. Старушка, воспитанница старой школы, считала падшей любую особу, позволяющую себе до брака уединяться с юношей.
Но эту странную все же привел. Просто пожалел ее? Или, может, польстился на легкую добычу?
Он и сам не знал. Наверное, и то, и другое, вместе взятое.
Ему уже случалось заниматься любовью. На пляже или на палубе яхты, как правило, с туристками, обычно сильно подвыпившими – наверно, они забывали его имя прежде, чем их судно снималось с якоря.
Серьезных отношений у Димитриса ни с кем никогда не было. И у него возникла шальная мысль, что, может быть, вдруг… Эта девчонка… Она нравилась ему, ох как нравилась, и она настоящая красавица, ему не доводилось еще видеть таких симпатичных, только разве по телевизору, но он быстро отогнал мысль о том, что с ней у него может что-то сложиться… Во-первых, она странная: наверно, все-таки наркоманка. А может, того хуже – просто ненормальная. Во-вторых, она старше его, и намного. Димитрису летом исполнилось восемнадцать, а девушке, насколько он сумел различить в полусумраке пляжа и дороги, лет двадцать семь. А то и двадцать девять. Да, она прекрасна, но – помимо всяческих других «но» – не слишком ли велика разница в возрасте?
Да и что загадывать! Тем более так далеко. Пока ему надо хотя бы наладить с ней контакт. Разговорить ее.
Незнакомка внимательно разглядывала обстановку домика. И Димитрис попытался увидеть собственное жилище ее глазами. Выходило, по правде сказать, довольно убого. Первая комната, дверь в которую открывалась прямо с улицы, служила одновременно и гостиной, и кухней, и его спальней. В углу – электрическая плитка на две конфорки, рядом порыжевшая раковина и небольшой, изрядно обшарпанный холодильник. Посредине комнаты – круглый стол, подле него – два стула. А у стены, рядком – две застеленные односпальные кровати.
И фотографии на белых стенах: дедушка, родители, другие умершие родственники. И множество православных икон…
За стеной – закуток бабушки. Она хоть и жаловалась на бессонницу, но на деле спала крепко, Димитрис не раз в этом убеждался, возвращаясь из нижнего города за полночь, – ни разу она не проснулась при его появлении, не окликнула внука… Вот и сейчас только носом посвистывала. Слышно было так хорошо, будто бабуля под столом пряталась.
Ну и пусть его жилище самое бедняцкое, подумал Димитрис. Если б не он – девчонке вообще пришлось бы ночевать где-нибудь под лодкой, укутавшись в рыбацкие сети.
– Хочешь есть? – спросил он у незнакомки.
Алчный огонек блеснул в ее глазах, и она кивнула.
Димитрис достал из холодильника сацики[1], намазал толстым слоем на ломоть хлеба, налил стакан домашнего вина, протянул девушке. Она присела к столу, вино понюхала, сморщила носик и отставила в сторону. Ну и ладно. Девчонка и без того под кайфом, зачем ей еще вино!
Зато за хлеб с сыром девушка принялась с жадностью. Димитрис стал готовить на плите кофе. Сварил, разлил в две чашки. Налил из чана чистой холодной воды в два стакана. Девушка доела хлеб, облизнулась, проговорила:
– Очень вкусно.
– Кто же все-таки ты такая? – задумчиво произнес Димитрис, спрашивая скорее не ее, себя: – Даже имени своего не знаешь…
Во взгляде незнакомки опять мелькнула паника. Видно было, что она совершает мучительные усилия, чтобы вспомнить, но у нее не получается. Девушка сделала порывистое движение и в отчаянии закрыла лицо руками. Рукавом куртки она задела стакан с водой, тот опрокинулся и упал прямо на пол. Раздался звон стекла. Разлетелись осколки, расплеснулась по половицам вода. И в тот же миг из-за стенки раздался хриплый со сна голос бабушки:
– Димитрис? Что такое?
– Ничего, бабушка, я уронил стакан.
– Зачем тебе стакан?
– Я хотел пить.
– А кто с тобой пришел?
– Никого, бабушка, я один.
– Не ври мне.
Димитрис мысленно чертыхнулся – чертыхаться вслух бабушка считала большим грехом, и он старался при ней никогда не поминать лукавого. Но когда бабули не было близко, ругаться случалось. Бабушка за стенкой закряхтела, встала и явилась миру: в белой ночной рубашке, скрюченная, морщинистая, длинноносая – ни дать ни взять ведьма из сказок.
Она в упор, не выражая ни малейшего удивления, стала молча разглядывать незнакомку старческими глазками, а та в ответ смотрела на старушку простосердечно, словно младенец.
– Димитрис! Кто это?! – спросила бабушка.
– Ей негде ночевать.
– Почему она должна ночевать у нас?
Разговор шел по-гречески, поэтому Димитрис не боялся, что ночная красавица их поймет. Если только девушка не притворяется, не играет искусно свою роль – знать бы только какую.
– Я привел ее потому, – смело промолвил парень, – что больше ей не к кому обратиться.
– А кто она такая?
– Туристка. Выпала с яхты и приплыла на остров. У нее ничего нет: ни денег, ни еды, ни воды, ни крова. Разве это не по-христиански – помочь страждущей?
– Ты ей помогаешь, – прозорливо спросила старушка, – потому что она страждущая? Или потому, что красивая и тебе нравится?
– И то, и другое, ба, – честно ответил парень.
– Что ж… – протянула старушка. – Хочешь помогать – помогай. Но если ты воспользуешься ее беспомощностью и надругаешься над ней – учти, бог тебя покарает.
– Я даже не думал ни о чем подобном! – вспыхнул юноша.
– А то я тебя не знаю! И учти: бог высоко, а я здесь, рядом. Спать я больше сегодня уже не буду – спасибо, внучек, разбудил, испортил мне ночь, – и если я что услышу – прокляну и отхожу тебя палкой, понял?
– Бабушка!
– Дай ей пижаму твоей покойной матери! И не вздумай подглядывать, когда она будет переодеваться на ночь!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
