– Но, не рискуя таким образом подвергнуть опасности себя.
– С каких, это пор стало более важным…
– У меня нет времени спорить с тобой, Пейдж. Поговори с Саванной, или это сделаю я.
Щелчок.
Я бросила трубку на рычаг и вышла из кабинета, бормоча себе под нос все, что не сказала Виктории. Я жалела, что не сказала этого. Я знала, когда следует промолчать, хотя иногда знать и делать – две очень разные вещи. Моя мать была политиком. Она обычно тратила несколько лет на то, чтобы внести одно маленькое изменение в законы Шабаша, приглаживала каждое растрепавшееся перышко и доказывала свою точку зрения с улыбкой на губах.
Теперь ее нет. Ее убили девять месяцев назад. Девять месяцев, три недели и два дня. Мозг мгновенно подсчитал, сколько прошло времени, и вновь отворился колодец моей печали. Мама бы этого не хотела.
В этом мире я появилась по одной причине. В пятьдесят два года, после слишком напряженной жизни, в которой детям не находилось места, моя мать огляделась в Шабаше и увидела, что там нет достойной преемницы, поэтому нашла подходящего «генетического донора» и, используя магию, зачала меня. Она родила и воспитала дочь для того, чтобы та возглавила Шабаш. Теперь, когда ее нет, я должна чтить ее память, выполняя ее желание, и я еще добьюсь цели, независимо от того, хотят этого Старейшины или не хотят.
* * *
Я выключила компьютер. Телефонный звонок Виктории отбил у меня весь интерес к программированию. Когда я в таком состоянии, мне требуется сделать что-то, напоминающее мне, кто я и чего хочу добиться. Это означало потренироваться в заговорах и заклинаниях – не в санкционированных Шабашем, а в тех, которые он запрещает.
Я зашла в спальню, скатала коврик, отперла крышку люка над тайником и вытащила рюкзак. Затем я склонилась ниже и подальше запустила руку в отверстие, отодвинула секретную щеколду и открыла второй отсек. Оттуда я достала две книги. Мои колдовские книги. Положив их в рюкзак, я направилась к двери в задней части дома.
Я надевала сандалии, когда повернулась ручка двери парадного входа. Я посмотрела на часы. Три пополудни. Уроки у Саванны закапчиваются только без пятнадцати четыре, поэтому я и решила, что у меня есть почти час на магическую практику перед тем, как приготовить ей поесть. Да, Саванна уже слишком большая для молока с печеньем, которые дети обычно едят после школы, но я все равно подавала их ей каждый день. Будем честны: в двадцать три я не очень подходила на роль матери подростка, но я могла постараться и находиться дома, когда она возвращается из школы.
– Что случилось? – спросила я, быстро выходя в прихожую. – Все в порядке?
Саванна тут же ответила, словно боялась, что я могу сделать что-то поспешное, например, обнять ее.
– Сегодня у учителей собрание. Нас пораньше отпустили. Помнишь?
– А ты мне говорила?
Она потерла нос, пытаясь решить, сойдет ее ложь или нет.
– Я забыла. Но я бы позвонила, если бы у меня был мобильный телефон.
– Ты получишь телефон, когда сможешь оплачивать эфирное время.
– Но я еще не могу устроиться на работу! В моем возрасте не берут!
– Значит, ты еще не можешь иметь мобильный телефон.
Старый спор. Мы давно выучили наши реплики и никогда не меняем их. Есть одно преимущество в том, что я всего на десять лет старше Саванны – я помню, как точно так же спорила с матерью, поэтому знаю, как справляться с такими ситуациями. Повторяй все то же самое. Не показывай, что устала, что тебе надоело. В конце концов, она сдастся… Правда, сама я не сдалась ни разу.
Саванна заглянула мне через плечо и увидела рюкзак. Ей было легко заглядывать мне через плечо, поскольку она уже выше меня на два дюйма – моих пяти футов и двух дюймов.[3]На два дюйма выше и примерно на тридцать фунтов легче.[4]Я могла бы объяснить разницу в весе излишней худобой Саванны, но, по правде говоря, во мне на пятнадцать фунтов больше, чем считается идеальным для женщин моего роста, – судя по большинству женских журналов.
В отличие от меня у Саванны слишком большой рост для своего возраста. Она высокая, худая и несколько нескладная, немного непропорционально сложена, с излишне вытянутыми конечностями. Я повторяю ей, что с возрастом она поправится, тело станет выглядеть пропорциональнее, черты лица смягчатся и все будет прекрасно сочетаться с ее огромными голубыми глазами. Она мне не верит. Как она мне не верила, когда я говорила, что не стоит обрезать черные волосы, доходившие до талии. Теперь прямые, коротко остриженные волосы все время растрепаны, и лицо кажется еще более угловатым. Естественно, она в этом винит меня, поскольку я не запретила ей стричься, вместо того, чтобы просто предупредить.
– Направляешься на магическую практику? – спросила Саванна, указывая на рюкзак. – Над чем ты сейчас работаешь?
– Готовлю тебе перекусить. Молоко или шоколад? Саванна показательно вздохнула.
– Не уходи от вопроса, Пейдж. Я же знаю, чем ты занимаешься. Я тебя не виню. Эти заговоры и заклинания Шабаша – для пятилетних детей.
– Пятилетние дети не умеют колдовать.
– И Шабаш не умеет. Настоящих заговоров и заклинаний они не знают. О, послушай, мы можем работать вместе. Вдруг мне удастся помочь тебе освоить вызывание ветра?
Я уставилась на нее.
– Ты писала в своем дневнике, что у тебя с ним проблемы, – сказала Саванна. – А заклинание кажется первоклассным. Моя мама не умела ничего подобного. Знаешь, что я тебе скажу, научи меня этому заклинанию, а я тебе покажу кое-что из настоящей магии.
– Ты читала мой дневник?
– Только тот дневник, где ты записываешь, как занималась магической практикой. Личный не читала.
– Откуда тебе известно, что у меня есть личный?
– А он есть? Эй, знаешь, что было сегодня в школе? Мистер Эллис сказал мне, что два моих рисунка вставят в рамки. Они собираются их вывесить перед выпускным вечером на следующей неделе.
Продолжая болтать, Саванна направилась в кухню. Мне продолжать тему дневника? Я обдумала это, затем отказалась от идеи, взяла рюкзак и вернулась в свою комнату, чтобы снова спрятать его под полом.
Если Саванна читала мой дневник, это, по крайней мере, означает, что я ее интересую. А это хорошо. Ну, только если она не читала его, чтобы найти, чем меня шантажировать, добиваясь покупки мобильного телефона. А это не очень хорошо. В любом случае, что там записано у меня в дневнике?..
Пока я убирала рюкзак в подпол, в дверь позвонили.
– Я открою, – крикнула Саванна и бросилась в прихожую, создавая столько шума, сколько мог бы человек в три раза тяжелее ее.
Когда я через несколько минут вышла в гостиную, Саванна стояла в дверном проеме, ведущем из прихожей, подняв письмо на уровень глаз и, прищурившись, смотрела на него.
