Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
— Какой у тебя пост на этот раз? — поинтересовался Горелов, заваривая кофе.
— Великий, — ответила Катя. — Великий пост. Но он скоро кончается, в этом году ранняя Пасха. — Она взяла из рук Горелова чашку и села за свой стол. — Сводки сегодняшние видел?
— Угу. — Горелов хрустел печеньем. — В дежурной части можешь взять.
— Есть что-нибудь?
— Есть, есть. А когда у нас не было? Пережаренных сенсаций хоть отбавляй. И все в таком ключе:
«Утоплен в унитазе», «Расстрелян в упор». Газеты, чтоб их!
— Как говорил Саша Черный: «Получая аккуратно каждый день листы газет, я с улыбкой благодатной, бандероли не вскрывая, аккуратно, не читая, их бросаю за буфет», — пропела Катя. А затем спросила:
— Убийства есть?
— Пять или шесть. Четыре бытовухи, один какой-то несчастный случай и.., не знаю уж, что там тебя заинтересует. — Он протянул ей коробку с печеньем. — На. Бисквиты. Ни грамма тебе не прибавят.
Катя выбрала печенье в форме обсахаренной звездочки. Она решала принципиальный вопрос: что сделать сначала? Пролистать сводки или позвонить Никите Колосову — начальнику отдела по раскрытию убийств и тяжких преступлений против личности.
Вдруг в кабинет вошел шеф телегруппы Тим Марголин. Как оказалось (Катя была в этом убеждена впоследствии просто железно), его вела сама СУДЬБА...
Марголин вывалил на стол гору видеокассет.
— Катюш, видала наследство? Степка оставил. Напарник Марголина Степан Осташенко вчера шумно уходил в отпуск. Конец зимы — неподходящее время для отдыха, но что поделаешь? В милиции отпуска берут не когда хочется, а когда начальство не возражает. А оно возражает обычно во все времена года.
— Он на этой неделе что-нибудь снимал? — осведомилась Катя.
— А как же. ДТП на двадцать третьем километре Ленинградки, ну, в этом чертовом Бермудском треугольнике нашем, потом как банду Грядкина брали, потом...
— Он с сыщиками в гости к Грядкину ездил, да? Их на Клязьме, кажется, взяли, в кемпинге? Я сводку читала. — Катя поворошила кассеты. — Где эта пленка, дай-ка мне посмотреть на этот захват, мне для статьи впечатления от живой картинки нужны.
— Вот, кажется, самая последняя кассета, он тут даже числа пометил. — Марголин включил телевизор и видео.
Замелькали кадры: разбитые грузовики в кювете — съемка ДТП, дюжие качки в камуфляже — областной спецназ, — сигающие в окна какого-то весьма красивого коттеджа из красного кирпича с черепичной крышей. А вот и господин Грядкин, лидер знаменской ОПГ — организованно-преступной группировки, разыскиваемый за совершение серии нападений на пункты валютного обмена. Ну и физиономия, прости Господи!
Катя чуть перемотала пленку. На следующем кадре вся Знаменская ОПГ тихонько лежала на снегу, ручки за спиной, лиц не видать — в снег втиснуты, в последний февральский грязный снежок. Она снова перемотала пленку чуть вперед и...
Это тело было совсем иным. Его сняли крупным планом. Тоже на снегу, тоже лицом вниз. Но поза другая — окоченелая, мертвая, бездыханная. Труп. Катя оглянулась на Марголина.
— А это что такое? Тот пожал плечами.
— Не знаю, Степка, видно, с Клязьмы еще куда-то заехал, ну и снял попутно. Что-то там произошло. Чей труп-то? А, смотри, наш кто-то подходит, переворачивает.
На экране появились чьи-то сапоги и милицейские брюки. Верхняя часть туловища их владельца в кадр не попала. Но вот он склонился над трупом, тут стала видна его милицейская фуражка, смутный профиль и ярко-алое на зимнем ветру ухо. Он, видимо, перевернул труп на спину.
Камера чуть отъехала, снимая панораму места. «Стройка какая-то, что ли?» — подумала Катя. Ее внимание снова переключилось на труп. Женщина.
Блондинка. Дубленка на ней синего цвета. Такие в салоне на Дмитровке продаются, итальянские. Лицо... Она быстро отвела глаза. Ну же, ты же не кисейная барышня. Это твоя работа. Ты не должна бояться их, они мертвые. А то, что они так уродливы, так пугающе уродливы, так это оттого, что они уже ТАМ... Там — на пиру, где, как говаривал принц Гамлет, не они едят, а их. Смерть красивой редко бывает. Она почти всегда не эстетична. Оттого-то мертвых так трудно узнавать. Вернее, опознавать.
Камера снова отъехала куда-то вбок. Осташенко, видимо, привлекло что-то еще. Ага, понятно — вещи. Вещи, разложенные на снегу: какая-то книжка и сумка. Оператор наклонился, снимая сумку крупным планом. Коричневая, кожаная, с золоченой застежкой. Форма новомодная — этакий мягкий мешочек с ушками, золотая монограмма, латинские буквы К и X.
Катя от неожиданности подалась вперед. Что за черт! Сумка. Точно такую некогда она страстно желала иметь. Ибо увидела ее у Светки, та, помнится, даже обрисовала ей визуально, как добраться до павильона «Кожгалантерея» на ВВЦ, Катя поехала туда в первый же выходной, но сумок таких там уже не было. Сумку-мешочек она так и не купила, но, проходя мимо витрин на Тверской, где были выставлены кожаные изделия, она всегда вспоминала Светкину обновку, потому что все сумки казались Кате не такими, одна только Светкина такой и...
Катя перемотала пленку назад. Отчего ей стало не по себе? Нажала на стоп-кадр. Да что с тобой такое? Что ты уставилась на этот лайковый мешок? Мало ли сумок в Москве? Она отпустила пленку. Но съемка закончилась — на кассете, видимо, не хватило места. Так что же там все-таки произошло? Чей это труп?
Что за происшествие снимал Осташенко? Как зовут убитую блондинку?
Никто не сказал Кате, что эта женщина на пленке убита. Марголин ничего не знал, а Осташенко давно катил в поезде в родные пенаты, куда-то в Воронеж, радуясь, как все отпускники.
НИКТО НЕ СКАЗАЛ ЕЙ, ЧТО ОНА УБИТА, НО... В Катиной жизни, в Катиной службе милицейской и в службе всех ее друзей, знакомых и коллег было столько этих самых «но», что ей всегда приходила на ум одна и та же ассоциация: тело — труп — преступление — убийство. Однако надо было убедиться.
Катя пошла в дежурную часть главка за сводками. Ей нужны вчерашняя и позавчерашняя — их она еще не успела как следует изучить. Толстый том оттягивал руку. Господи, сколько понаписали, сколько насовершали, думала она, карабкаясь по лестнице к себе на этаж.
Так, что у нас произошло за сутки? Ее, собственно, интересовало только одно-единственное происшествие. Однако случай, вынесенный на первую страницу сводки за истекший день, не мог не привлечь ее внимания как репортера. Нет, здесь такие дела, что все остальное подождет...
«В 9.00 в поселке Жигалово на улице Лесной в своей квартире номер 14 с колото-резаными ранами и черепно-мозговыми травмами обнаружены члены семьи Силиных, — медленно читала Катя. — Муж и жена — пенсионеры, их дочь 25 лет, их внучка 3 лет. Принятыми мерами оперативно-розыскного характера было установлено, что указанное преступление совершили жители Новгородской области Кочет и Чистяков. Оба преступника задержаны по ст. 1 Указа Президента РФ. По предварительным данным, убийство совершено с целью последующего завладения квартирой. Ведется проверка на причастность указанных лиц к совершению аналогичных преступлений на территории Московской области».
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
