Я влетела в комнату и захлопнула за собой дверь. Ужас! Что это было?! Дрожа как осиновый лист, моя светлость выключила свет по всей квартире и снова прокралась на балкон, едва ли не ползком. Ме-едленно, осторожно выглянула из-за старого шкафа с папиными инструментами… Под балконом никого не было! Одинокий фонарь бросал мягкий розоватый свет на непритоптанный снег. Я, кажется, сплю и вижу очередной кошмар. Я ущипнула себя за руку. Больно – значит, я не сплю.
– Всё… – обреченно вырвалось у меня. – Начались галлюцинации…
Я подошла к телефону и дрожащей рукой сняла трубку. Набрала «03». Это, конечно, будет ударом для мамы, но иметь дома дочь-шизофреничку – такого счастья никому не пожелаешь!.. Где моя уютная палата и милые санитары со смирительной рубашкой?!
– Стаська, ты что делаешь?
– Звоню в психушку… Але! Девушка, соедините меня… а-а-а!!
– С вами всё в порядке? – поинтересовался озадаченный голос из трубки. – Алло! Вы слышите меня?
Я нажала на рычаг.
– Чего вопишь?.. – недовольно сказал Мыш, заглядывая мне в лицо.
Я почувствовала, что ноги отказываются меня держать… Глюки расширили диапазон.
– Мы-мы-мыш…
– Что? – Крыс замер. – Мать! Ты понимаешь меня?!
– У-у-у…
– Я снова могу говорить! – заверещал крыс. – Могу! Могу-у!! Стаська! Ты в порядке?
– Нет, – выдавила я.
– А что так?
– Ничего! – Я вскочила со стула, на который было опустилась. – У меня крышняк съехал, а он – «что»?! Страхозавры на каждом шагу мерещатся, крысы опять заговорили… как ты думаешь, что всё это может означать?! Только сумасшествие…
– А у меня другая догадка… Еще не поняла какая? – пристально глядя на меня, спросил длиннохвостый.
Я закрыла рот и плюхнулась на стул.
Я, кажется, начинала понимать, на что он намекает… Только один раз за всю мою жизнь мой крыс разговаривал. Полтора года назад, летом, когда приключилась вся эта история со старинной книгой, перенесшей нас обоих в Мелиор, страну, которой нет ни на одной карте мира… нашего мира. Мелиор… тот, другой, сказочный мир, где мне было так хорошо! Где нет этой бестолковой городской суеты, телевизоров и телефонов, грохочущих трамваев и прочих реалий нашего века информационных технологий. Там я была счастлива. Правда. А теперь, когда меня вернули домой… скучно жить, господа! Иногда мне кажется, что всё это мне приснилось, что ничего и не было. Но стоит только подумать об этом – и становится так тоскливо!.. Первые месяцы после возвращения я всё здесь видеть не могла. Хотела обратно – туда, где меня любят, туда, где я что-то значу… Прошло время, и я привыкла. Ко всему привыкают, знаете ли!
Я механически погладила пальцем черное кольцо в форме свернувшейся змеи и вздохнула. Ничего мне не приснилось. И это, наверное, хуже всего: знать, что где-то есть кто-то, без кого даже дышать трудно, но кого ты больше никогда не увидишь…
Хотя… почему никогда?! Мы с Мышелем внимательно посмотрели друг на друга.
– Значит, мы снова в деле? – ухмыльнулся он.
– Похоже на то! Ты… видел того глазастика под балконом?
– Не хуже тебя, – кивнул крыс. – И, сдается мне, он пришел по наши души.
– Так что делать будем? Выйти и спросить, чего ему надо?
– Ну, это, пожалуй, лишнее… – задумчиво протянул серый приятель. – Мне его внешность доверия как-то не внушает.
– Тогда что же – ждать?.. Знаешь, в тот раз было проще…
– Зря ты книжку в музей сдала.
– Зря… надо поскорее до нее добраться!
– Ночью?.. – Он покрутил пальцем у виска. – Кто тебя туда пустит?!
– Я что-нибудь придумаю…
– Ну-ну!.. Удачи!.. И не забывай, кстати, что снаружи тебя кой-кто поджидает…
– Да… об этом я не подумала… Хотя… постой-ка! Есть идея!
– Ой, не нравится мне твоя улыбочка!
– Умолкни и бледней! – величественным жестом отмахнулась я. – Я знаю, кто нам поможет!
… Сонный Андрюха, в майке и тренировочных штанах, удивленно почесал в затылке:
– Зачем тебе это?
– Очень надо! – Я умоляюще сложила руки на груди. – Будь другом! Дело жизни и смерти!
– Украсть из музея историческую ценность?
– Она всё равно моя! Это не грабеж!
– А выглядит именно так. И ты еще хочешь, чтобы я…
– Ну пожалуйста! Как представитель охраны правопорядка. Тебя пропустят… Кроме того, я не собираюсь даже выносить книгу из музея, мне нужно кое-что там найти…
– А почему бы это не сделать утром?! – непонимающе развел он руками. – К чему такая спешка?
– Я… не могу тебе объяснить… Но это важно! И чем скорее, тем лучше!
– Начальство меня за это по головке не погладит…
– Ты согласен?..
Он помолчал, обдумывая мою просьбу. Потом пожал плечами:
– Ну, хорошо. Надеюсь, что это действительно важно… Но имей в виду, с тебя пиво! А если я по твоей милости еще и на ковер завтра залечу…
– Тогда – ящик!! – торжественно поклялась я. – Крест на пузе – химическим карандашом!
– Смотри, я тебя за язык не тянул… – ухмыльнулся сосед, видимо абсолютно уверенный в будущих проблемах. – Лады. Через пять минут буду.
Я закрыла за ним дверь и удовлетворенно потерла руки:
– Ну, видел?.. А ты говоришь…
– Парнишка к тебе чуйства питает, романтического характера, а ты его используешь, – заметил крыс. – Ни стыда, ни совести! Хоть поцеловала бы, что ли, в качестве благодарности…
– Поцелую, поцелую… потом. – Я натянула джинсы, свитер, сунула в карман пачку сигарет и, зашнуровав ботинки, сняла с вешалки пуховик.
– Ты, часом, ничего не забыла? – поинтересовался питомец.
– Вроде нет…
– А я?! Меня что, дома оставишь?!
– Мыш…
– Фигушки! – Он решительно вскарабкался по моим штанам и юркнул во внутренний карман куртки. – Я – с тобой! И без разговоров!..
В дверь позвонили.
– Андрюха, ты?..
– Я…
Я выключила в прихожей свет и открыла дверь. На лестничной площадке стоял мой сосед. Рядом с ним, позевывая, топтался Вовка Хуторской.
– А ты зачем?.. – изумилась я.
– А ему не спится, – ответил Андрей. Я оглядела две внушительные фигуры в камуфляже и пожала плечами:
– Ну, ладно… пошли…
Сказать, что дедушка-сторож удивился, увидев на пороге нашу троицу, это значит не сказать ничего. Пенсионер, сонно хлопая подслеповатыми старческими глазами, смотрел на наши преувеличенно бодрые физиономии и, по всей видимости, пытался понять, какого рожна родному ОМОНу понадобилось в забытом богом историческом музее в ночь на воскресенье, в метель, да еще и в четыре утра?!
