Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– Ну, на мне ему заработать не удалось, – заметил я. – Во всяком случае, после его первых книг.
– Значит, кое-что ты все-таки читал? – лукаво подняла бровь Мельба.
– Отрицать не буду. Испытывал любопытство, как и каждый в Афинах. И первые книги мне даже понравились. Они были увлекательными. Но потом он принялся за триллеры, и сюжеты от книги к книге становились все более невразумительными, – я скривился. – Не говоря уже о жестоком отношении к женщинам. Неужели ты его до сих пор читаешь?
Мельба откинулась на спинку кресла.
– Бросила пару книг назад. По тем же причинам, что и ты.
– Так чего ты радуешься?
– Он же знаменитость, автор бестселлеров! – воскликнула она. – Как часто к нам в Афины приезжают знаменитости? Разве это не повод для радости?
Я закатил глаза.
– Мне почему-то вспоминается случай, когда Роберта Хилл застукала мужа голым и пьяным в стельку в трейлере Лиз Грэхем. Она тогда выкрасила его розовой краской, а он потом гнался за ней с топором по главной улице. Тогда наш город тоже бурлил от волнения.
Мельба прыснула со смеху.
– Милый, тебя там просто не было. В жизни не видела ничего смешнее! Розовый Делберт бежит, потрясая «колокольцами»… Я как раз выходила из банка, когда они с Робертой пронеслись мимо меня. Ему еще повезло, что жена ограничилась краской. Могла бы и сама топором воспользоваться. Например, укоротить его в некоторых местах.
Я тоже рассмеялся, стараясь не думать, какие места имела в виду Мельба. Дизель позади меня громко затарахтел, словно веселился вместе с нами.
Беседу прервал звонок мобильного. Поморщившись, Мельба вытащила телефон из чехла на поясе. Она прокрутила его между пальцами, как опытный стрелок – револьвер, прежде чем прочитать текст на экране.
– Его величество требует меня.
Она заверила начальство, что уже в пути, после чего, еще раз прокрутив телефон, вернула его в чехол.
– Долг зовет, – вздохнула Мельба, вставая из кресла. – Клянусь, этот человек и свою крохотную задницу не найдет, если я не покажу.
И она хихикнула.
– Вот почему он так ценит свою помощницу. Ты всегда знаешь, где что лежит.
– Увидимся, дорогуша, – широко улыбнулась Мельба.
Я хмыкнул. Питер Вандеркеллер, директор библиотеки, был похож на садовые грабли. К невероятно худой фигуре ростом под два метра прилагались ноги сорок восьмого размера. Мельба клялась и божилась, что никогда не видела, как мистер Вандеркеллер ест. И я был склонен ей верить. При мне директор тоже не клал в рот ничего, кроме кончика ручки или карандаша, которые жевал во время собраний.
После ухода Мельбы в архиве воцарилась приятная тишина. Мельбу Гилли можно было назвать какой угодно, но не тихой.
Я вернулся к проверке почты, чтобы, поморщившись, пробежать глазами еженедельное письмо от Питера. Сотрудники библиотеки прозвали такие послания «обращением к войскам» – и это был отнюдь не комплимент. На прошлый Хеллоуин несколько человек даже нарядились в военную форму, но Питер шутки не понял. Он никогда не понимает юмора. Порой мне его жалко.
На этой неделе проповедь директора посвящалась переработке отходов. Директор призывал всех перестать носить из дома воду в бутылках и вместо этого пить фильтрованную воду из крана в комнате отдыха. Я покосился на свою сумку. Обычно в ней лежало минимум две бутылки с водой. Решил, что наполню их водой из-под крана, когда моя закончится. Может, это удовлетворит босса.
Последнее письмо в ящике напоминало о приеме в честь нашей знаменитости. Ректор университета устраивал его у себя дома. Я убеждал себя, что не хочу туда идти, но прекрасно понимал, что любопытство в конце концов одержит верх. Как бы я ни ненавидел Годфри Приста, мне все-таки хотелось посмотреть на него спустя столько лет.
В старшей школе я терялся на его фоне. Годфри был рослым красавцем и пользовался неизменным успехом у девушек. В университете – мы оба учились здесь, в Афинах, – ничего не изменилось. Но это было очень давно и осталось в прошлом.
Или не осталось, но если считать счастливую жизнь лучшей формой мести, я хотел показать этому придурку, что у меня все отлично.
Я потряс головой, сетуя на себя за глупость, и отвернулся от компьютера, чтобы порыться в бумагах на столе. Куда подевалось это письмо? Пришлось сдвинуть в сторону пару папок, прежде чем искомое нашлось.
Помимо составления каталогов я также обрабатывал запросы, касающиеся истории университета, библиотечных архивов и редких книг. Вчера мне написала пожилая дама из Виксбурга, которая пыталась отследить побочную ветвь своего фамильного древа. Предполагалось, что упомянутый «побег» посещал мою альма-матер в сороковых годах девятнадцатого века, то есть вскоре после открытия университета.
Я просмотрел письмо, нашел нужное имя и отложил его в сторону. Поднявшись из-за стола, направился к стеллажу со старыми документами слева от двери – искал журналы посещаемости, в которых скорее всего содержался ответ на вопрос той дамы. У меня имелась надежда на днях получить грант на оцифровку архивных записей, но пока приходилось искать древним, дедовским способом.
Достав нужный том, я принялся переворачивать страницы, пока не дошел до интересующих меня лет, и погрузился в записи. До комнаты долетали отголоски библиотечных разговоров: большая лестница и высокий потолок фойе создавали странную акустику, которая порой делала меня невольным слушателем чужих бесед.
Пока я вчитывался в аккуратные, но очень мелкие буквы регистра сороковых годов, выискивая Башрода Кеннингтона, старался не обращать внимания на посторонние звуки. Но слова «убийство» и «Прист» поневоле заставили меня прислушаться.
Глава вторая
Но больше я ничего не услышал: видимо, говорившие отошли куда-то, и голоса стихли.
Мне стало не по себе от случившегося, хотя я не понимал почему. Скорее всего речь шла о Годфри Присте – кажется, в Афинах сейчас только о нем и говорили. А уж в том, что его имя и слово «убийство» употребили в одном предложении, и вовсе не было ничего странного. В конце концов, он писал триллеры.
Так что я пожал плечами и вернулся к поискам старины Башрода, которые вскоре увенчались успехом.
Сев за стол, сделал несколько пометок, планируя ответить на письмо дамы из Виксбурга после обеда. Утро я хотел посвятить каталогам. Для начала сверился со списком книг, над которыми сейчас работал. Дойдя до нужного пункта, подключился к программе каталогизации единой библиотечной системы (или ЕБС, как мы называли ее между собой) и приступил к изучению книги.
Это издание – трактат по акушерству авторства Томаса Дэнмана – принадлежало к собранию медицинских пособий девятнадцатого века и было отпечатано в 1807 году. Книга сохранилась в превосходном состоянии, но я, как обычно, старался лишний раз на нее не дышать. За время работы я привык иметь дело с двухсотлетними томами (а порой мне попадались и более древние экземпляры), но прикасаясь к ним, всегда испытывал чувство благоговения. При должном обращении книги легко могли прожить несколько веков, а потом кануть в Лету за считаные секунды. Едва уловимый запах мускуса щекотал нос, пока пальцы поглаживали прохладные мягкие страницы.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
