— Разумеется, Джилли. Что у вас?
— Тут, должно быть, какая-то ошибка. Не могла я получить за курсовую столь низкий балл, — запричитала девушка, держа перед ним стопку отпечатанных листов. — Если за этот семестр я не получу оценку выше, тогда прощай, стипендия!
Сэм взял стопку, которой она перед ним размахивала, и сразу узнал курсовую. Ему пришлось выпить четыре таблетки аспирина и несколько чашек кофе, прежде чем он дочитал это сочинение до конца.
— Что сталось с вашей курсовой об испытании косметических препаратов на подопытных животных… с той, что вы описали мне в общих чертах? — мягко осведомился мистер Маккензи. — У вас были прекрасные мысли. Эта же курсовая хуже той, которую мы обсуждали на семинаре.
Джилли нагнула голову и выпятила нижнюю губу. Так ведет себя четырехлетний малыш, а не двадцатичетырехлетняя мать-одиночка с двумя карапузами.
— Я полагала, что вторая курсовая лучше, — сказала она ему, смущенно потирая розовые ноготки. — Тема-то посерьезнее. Мне казалось, она произведет на вас впечатление.
— Наибольшее впечатление на меня производит изложение ваших собственных мыслей. Лучшие курсовые — те, где темой взята волнующая вас проблема, Джилли. Быть может, я не прав, но я не убежден, что глобальное потепление так уж берет вас за душу.
Сэм многозначительно посмотрел на ее работу. Дотронувшись до плеча Джилли, он добавил:
— Окружающая среда, разумеется, заслуживает внимания, но, по-моему, вам не хватило времени досконально изучить данный предмет и…
— Вы ничем не лучше мистера Джеффриза! — бросила Джилли, метнув злобный взгляд на коллегу Сэма. — Он полагает, будто мне нечего делать в колледже. Все мои исследования указывают, по его мнению, на то, что мне предназначено стать косметологом и что эту специальность я и должна выбрать. — Она вновь обратила свой взор на Маккензи. Ее покрасневшие глаза были полны слез. — Ничем не лучше, понятно? Вам не нужны такие, как я.
Сэм отрицательно покачал головой. Проклятие, уж он-то ничем не отличался от Джилли. Малый, что в колледже валял дурака, а после годами с трудом наверстывал упущенное. Ему перевалило за двадцать три, когда наконец он был взят на преподавательскую работу. Да и то каждый день ждал, что его с позором выгонят из колледжа. Он припомнил, каким трудом досталось ему место преподавателя, на память пришли первые курсовые и экзамены.
Кроме того, для него хуже смерти попасть в один ряд с такими глупцами, как Малькольм Джеффриз.
— Вот что я скажу, — задумчиво произнес Сэм, кивнув на коробку с книгами и папками. — Экзаменационный лист еще у меня. Я обязан сдать его к пяти часам, однако, мне кажется, я понял вас и потому ставлю вам «удовлетворительно».
— Правда? — шмыгнув носом, осведомилась Джилли.
Маккензи утвердительно кивнул.
— О, профессор… вы не понимаете, что сделали для меня! — Обхватив себя руками, она запрыгала в некоем подобии джиги.
— Погодите, — подняв руку, остановил он студентку. — Есть одна загвоздка. Вы должны вновь написать курсовую. Вы можете переписать ту, о глобальном потеплении… и на сей раз придется постараться… Однако стыдно выбрасывать на свалку проделанные вами изыскания относительно испытаний на животных в косметической промышленности.
Джилли перестала трястись и, скосив глаза в сторону, задумчиво прикусила нижнюю губу.
— О, полагаю, вы правы. Заметано.
— Я знаю, что прав. — Полистав бумаги, он вырвал страничку и написал на ней свой адрес. — У вас есть мой телефон, позвоните, если курсовая застопорится. Или, — он вручил Джилли листок, — забросьте курсовую ко мне до пятницы. Потом я уеду из города.
Она вцепилась в клочок бумаги, словно в спасательный круг.
— Благодарю вас, огромное спасибо. Вы получите работу до пятницы. Обещаю.
Пришедшая в восторг девушка ослепительно улыбнулась и, повернувшись, направилась к двери.
Сэм, снова подняв коробку, смотрел ей вслед. На полпути Джилли остановилась и, помахав рукой, крикнула:
— Вы не пожалеете о том, что поверили мне, профессор! Спасибо!
Сэму хотелось, чтобы она оказалась права. Однако смутное предчувствие не давало ему покоя. В глубине души его грызли сомнения, и он твердил себе: «Здорово же тебе придется пожалеть о принятом решении». Потом Сэм понял: в нем говорит вовсе не интуиция. Причина его беспокойства — Малькольм; тот со злорадным выражением на лице смотрел на него сквозь открытую дверь кабинета.
— Ну и взгреют же тебя, Маккензи, — с презрительной усмешкой произнес его коллега. — Я всегда знал, что ты никудышный преподаватель, а теперь получил тому подтверждение. Подожди. Твое соглашение с Джилли обернется для тебя кошмаром.
Посмотрев на него, Маккензи приложил палец к губам.
— Придержи свой язык, Малькольм, — бросил он и вышел из кабинета. За лето он прекрасно отдохнет.
Два дня спустя после несостоявшегося волшебного ужина Холли по-прежнему была уверена: они с Брэдом созданы друг для друга. Ее убежденность не разрушило и то обстоятельство, что, придя как-то к себе, она столкнулась с выходящим из дому Брэдом, который нее кофеварку и обе стереоколонки.
— Эй, они же мои! — Поспешно, насколько ей позволяли высокие каблуки, портфель и спортивная сумка, она направилась к дорожке перед входом и встретила его у входной двери.
— Что? — Склонив голову набок, он уставился на нее сквозь очки с присущим ему глуповатым видом.
«А глаза-то сегодня зеленее», — приметила Холли. Она укрепилась в собственной решимости. Как он ни обворожителен, она не даст ему разрушить их стереосистему, пусть даже и ненадолго.
— А, это ты, Холли, — с удивленным видом произнес Брэд. — Я… э… не думал, что ты придешь домой в такой час.
Она побарабанила по ближайшей стсреоколонкс. Ее наманикюренные ногти — один из вкладов Клариссы в план — засверкали на солнце. Брэд не любил неухоженных женщин.
— Они же мои, или ты забыл?
— Проигрыватель твой, Холли. Колонки же принадлежат мне, — напомнил он, идя по дорожке к своей машине.
Бросив портфель и спортивную сумку на коврик при входе, она побежала за ним.
— Ты выбросила свои крошечные колонки в тот же день, когда мы съехались, помнишь? — добавил он.
— А, да. — На мгновение в ней вспыхнула злоба. Прислонившись к дверце его красного «БМВ», девушка смотрела, как он укладывает все в багажник. Захлопнув его и увидев, что Холли облокотилась на машину, он оттащил ее от авто. Даже злой, он был привлекателен.
— Боже, Холли… я только что ее отполировал.
«С проклятым автомобилем он обходится ласковее, чем со мной», — подумала Холли.
— Что ты делаешь здесь в такое время? — недоброжелательно осведомился он и взглянул на часы. — Ведь сейчас только… О, ты, по-моему, пришла как обычно. Я и не думал, что уже так поздно.
