Когда цокот копыт стих, а карету уже не было видно за толстыми стволами столетних дубов, Арлетта вернулась обратно в зал.
Ей показалось, что дом выглядит мрачно, и даже солнечные лучи не проникают сквозь старые окна. Предки грустно глядели на нее с потускневших портретов.
Эти портреты надо бы почистить, да и ковры тоже. Хотя ковры настолько протерлись, что еще в прошлом году их собирались менять.
Она была уверена, что молодой наследник сочтет их неподходящими и несовременными.
Она знала, что Хьюго все устроит по-новому, и, конечно, смешно думать, что он станет восстанавливать старые вещи.
Она вспомнила, как однажды он сказал:
— Небольшое количество долгов никому не повредит.
Тогда ей показалось, что он сказал это в шутку. В то же время она была уверена в том, что кузен не придерживается строгих принципов ее отца, который был категорически против всякого рода займов. Он никогда не одалживал денег, даже малых сумм.
Напротив, он старался выплатить все долги своего отца, деда Арлетты, и это ему удалось.
Ей было нетрудно понять, что отец с самого детства наблюдал, как дед тратил намного больше, чем мог себе позволить. В результате пострадал не только он, но и множество людей, и маленьких фирм.
Она боялась, что могут вернуться старые времена. Ей совсем не хотелось быть свидетелем возможного мотовства кузена Хьюго.
— Мне необходимо уехать, — решительно сказала себе Арлетта.
Пройдя по пустынным залам, где не было ни одного слуги, она вернулась в комнату, где недавно разговаривала с мистером Меткальфом.
Это было ее любимое помещение. Окна выходили на юг, и комната была весь день залита солнечным светом. Когда-то там жила мать Арлетты.
Там до сих пор обитал ее дух — в мебели, в отделке и безделушках, которые были по-французски светлыми и воздушными. В картинах, которые были полной противоположностью фамильным портретам Вэйров.
И зимой, и летом в комнате матери стояли живые цветы. Арлетта хорошо помнила чудесный тонкий аромат.
— Я буду скучать по этой комнате, — с грустью подумала девушка.
Она инстинктивно подняла глаза и встретила теплый взгляд прекрасной женщины, смотревшей на нее с портрета.
Глядя на мать, Арлетта чувствовала, что тепло ее улыбки и лучезарный взгляд не просто свойства ее счастливой натуры. В них заключалась сущность ее французской крови, которая делала ее такой непохожей на саксов Вэйров.
— Странно, что дедушка женился на француженке, — подумала Арлетта. — Хотя он тоже был бунтовщиком, как папа.
Его протест был направлен против тяжелой пышности старого дома, против холодности отношений, принятых у английской знати.
— Мне кажется, я знаю, какой была бабушка, — думала Арлетта.
— Ты совсем, как она, моя дорогая! — частенько восклицала мать Арлетты. — Когда я слышу твой смех, мне кажется, что я снова маленькая девочка, и мама пришла ко мне в детскую, чтобы обнять меня.
Арлетта еще раз посмотрела на портрет матери и громко произнесла:
— Ты должна мне помочь, мама! Я действительно не знаю, что теперь делать.
Она вышла из комнаты, поглощенная одной мыслью: как бы ей найти опекуна.
У нее появилось смелое предположение, что должны существовать знатные дамы, которые не только представляют молодых девушек ко двору, но и помогают им устроиться в обществе.
Но она даже не представляла, где их искать. К тому же она была застенчива, и не всегда могла высказать вслух то, что хотела.
С некоторым неудовольствием ей пришлось признать, что этот план предполагает замужество.
Здесь, в провинции, для нее не было подходящей пары. Она не знала никого, кто бы ей нравился. Возможно, где-то поблизости и жил достойный баронет, но Арлетта с ним не встречалась.
— Я не хочу замуж! Я хочу просто жить! — подумала она.
Хотя она догадывалась, что в ее время и в ее возрасте эти две вещи были синонимами.
Девушек старались выдать замуж как можно скорее, сразу после завершения образования.
Никаких других перспектив, кроме как стать старой девой, у них не было. Заботиться о стареющих родителях, как это делала она, потом самой стать старой тетушкой, обузой для племянников и племянниц.
Такое будущее ей не подходило.
Снова и снова она задавалась вопросом:
— Что делать? Что же мне делать?
Как будто в ответ на безмолвный вопрос, дверь отворилась и кто-то вошел. Арлетта обернулась и радостно воскликнула:
— Джейн! Неужели это ты?!
— Я позвонила в колокольчик, но никто не услышал, — объяснила та свой внезапный приход. Но я знала, что найду тебя именно здесь.
Арлетта бросилась к ней, обняла и расцеловала.
— Джейн, дорогая, вот так сюрприз! Я и не знала, что ты дома!
— Я приехала сегодня днем, — ответила Джейн Тернер, — и как только узнала, что твой отец скончался две недели тому назад, сразу отправилась к тебе.
— Ты так добра ко мне.
— Прими мои соболезнования, — добавила Джейн.
— Произошло лучшее из того, что могло случиться. Папа так страдал от сердечных приступов, а они становились все более частыми и продолжительными, и подагра отнимала у него последние силы. Только благодаря своей невероятной силе он смог так долго продержаться.
— Отец рассказал мне, как хорошо ты за ним ухаживала, — сказала Джейн. — О, бедняжка Арлетта, как тебе было трудно!
— Ужасно трудно, — согласилась Арлетта. — Боже мой, как я рада тебя видеть, милая Джейн! Но почему ты вернулась?
Простое лицо молодой женщины осветилось улыбкой, и она стала почти красивой.
Арлетта уставилась на нее, и внезапная мысль заставила ее воскликнуть:
— Что-то произошло, да? Скажи, Джейн, дорогая! Я точно знаю!
Джейн перевела дух:
— Ты не поверишь, Арлетта… Я выхожу замуж!
— Как это прекрасно! — воскликнула девушка. — Но за кого?
— Ни за что не угадаешь, — улыбнулась Джейн. — За Саймона Саттона!
Арлетта онемела. Придя в себя, она проговорила:
— Ты имеешь в виду… Не может быть… Это?..
— Да, это он. Помнишь, он был помощником приходского священника? Он еще уехал на Ямайку. Представляешь, за восемь лет он так поднялся по иерархической лестнице, что скоро примет сан епископа!
— И ты станешь его женой! — воскликнула Арлетта. — О, Джейн, как чудесно!
— Никогда не думала, даже не мечтала! — взволнованно сказала Джейн. — Оказывается, он любил меня! Он писал мне каждую неделю и все время напоминал о том, как ему не хватает меня. Я тоже все время его вспоминала.
