— А вы не слишком ли молоды, чтобы быть чьим-то хозяином? — деликатно спросила Мэтти.
Он был потрясен. И не только потому, что сам задумывался об этом. Мир полон тех, кто считает, что, пока человек не достигнет сорока лет, ему и думать нечего о том, чтобы сделать что-то путное, и горе тому, кто намеревается заявить о себе раньше этого времени. Оррен не ожидал этого вопроса от такой юной особы. Он выдвинул еще один стул и опустился на него со словами:
— Мне двадцать восемь.
Она подняла темные тонкие брови.
— Ого! Значит, вы были очень молоды, когда родился Чэз. Разве не так? Сколько ему, девять или десять?
— Восемь, — ответил Оррен. — Чэзу восемь. Девять ему исполнится только в ноябре.
— А! Значит, когда вам было столько, сколько мне сейчас, вы уже готовились стать отцом, — заявила она, лучезарно улыбнувшись.
Оррен заморгал, не понимая, каким образом собеседование вышло из-под его контроля. Точно так же, незаметно, из-под контроля вышла и вся его жизнь. По тихой перебранке в коридоре он понял, что назревают новые неприятности.
— Простите, — сказал он, поднимаясь, и неторопливо направился к двери. Не успел он сделать и нескольких шагов, как в открытую дверь скользнула Джин Мэри, вырвавшаяся из рук Чэза. Она свирепо взглянула на брата и откинула с лица рыжие волосы.
Джин Мэри, нахмурясь, разглядывала Мэтти Кинкейд. Все оказалось совсем не так, как она себе представляла. Перед ней сидела вовсе не старая карга. Это была девушка, с которой можно поладить, которую можно обвести вокруг пальца! Джин Мэри просияла и направилась к ней. Оррен схватил ее за плечи и развернул в сторону видавшего виды дивана, обтянутого коричневым твидом.
— А это Джин Мэри, — сказал он. — Мы зовем ее Рыжик по очевидным причинам.
— Привет, Джин Мэри. Какие у тебя красивые волосы! — улыбнулась девочке Мэтти.
Джин Мэри широко разинула рот и тряхнула непокорной гривой.
— Да нет…
— Нет, да! По-моему, очень красивые.
Джин Мэри скорчила отцу рожицу, словно хотела сказать: «Так-то вот!»
Чэз вошел в комнату, держа на руках малышку. Он выглядел виноватым. Кэнди Сью сонно терла глазки. Оррен поспешно представил ее:
— Это Кэнди Сью. Ей три годика. А Джин Мэри шесть.
— Какая куколка! — воскликнула Мэтти, протягивая руки. Чэз с готовностью отдал ей Кэнди Сью, которая без всяких возражений пошла на руки к Мэтти.
И тут в комнату пулей влетела Янси, стукнулась об край кресла и обхватила ручками ноги Чэза, чтобы остановиться. Она немедленно сунула в рот большой пальчик. Ее золотистые волосики были безжалостно схвачены зеленой пластмассовой заколкой, которую, без сомнения, собственноручно смастерила Джин Мэри. Чэз заворчал на нее:
— Ты должна была подождать!
— Я ждала, — сказала девочка, не вынимая пальчик изо рта.
— Ты должна была подождать, пока я не приду за тобой! — зашипел он на нее в отчаянии.
Оррен бросил тревожный взгляд на потенциальную няню. Мэтти, однако, засмеялась и вместе со свернувшейся калачиком у нее на коленях Кэнди Сью подалась на стуле вперед.
— А тебя как зовут, маленькая?
Янси вынула пальчик изо рта и важно сказала:
— Янси Кей.
— И сколько же тебе лет, Янси Кей?
Янси подняла четыре пальчика, аккуратно загнув мокрый большой.
Мэтти с улыбкой оглядела всех.
— Это все?
Оррен мрачно кивнул.
— И так много.
Мэтти заерзала на стуле, с трудом сдерживая радость.
— Посмотрим, запомнила ли я всех. — Ее взгляд остановился на Чэзе. — Чэз самый старший. Ему восемь лет. И, как я понимаю, он очень хороший старший братишка.
Янси снова обхватила Чэза обеими ручонками и воскликнула восхищенно:
— Братишка!
Мэтти засмеялась. Оррен запоздало последовал ее примеру, недоумевая, что она нашла в этом забавного. Чэз казался смущенным. Затем Мэтти с улыбкой взглянула на ту особу, которая стояла нахмурившись.
— Джин Мэри, у которой такие красивые волосы, шесть лет, — продолжала Мэтти. — И, как я подозреваю, ее темперамент соответствует огненному цвету ее волос.
Джин Мэри выпятила нижнюю губку и выразительно скрестила руки на груди, подтверждая правоту слов Мэтти. Однако ее живые голубые глаза сверкнули от тайного удовольствия. А Мэтти уже перешла к той, что сосала пальчик.
— Мисс Янси Кей четыре годика. Ей нравится, что старший братишка балует ее.
Янси в ответ стиснула Чэза. Мэтти обняла безмятежную Кэнди Сью и, слегка пощекотав ее, сказала:
— А трехлетняя Кэнди Сью — всеобщая любимица.
Кэнди Сью залилась тем очаровательным детским смехом, от которого у Оррена всегда становилось легче на душе. Мэтти засмеялась вместе с ней, а потом крепко прижала к себе.
Джин Мэри встала, подошла к стулу, на котором сидела Мэтти, и облокотилась на него с обезоруживающей фамильярностью.
— Раз вы пришли, чтобы работать у нас, может быть, вы поможете мне расчесать волосы? — спросила она с вызовом.
Мэтти улыбнулась.
— Нет. — Джин Мэри во второй раз разинула рот от удивления, а Мэтти добавила: — И ты не получишь одну очень вкусную вещь, если не справишься сама.
Джин Мэри нахмурилась и захлопнула рот.
— Какую вкусную вещь?
— Причешись, тогда увидишь, — пожала Мэтти плечами. Джин Мэри бросила на нее сердитый взгляд. Да, с этой будет не так уж легко справиться.
Оррен спрятал улыбку. Он прошел мимо детей к столу и сказал Чэзу:
— Сынок, отведи всех поиграть, пока я поговорю с мисс… Мэтти.
— Это вас так зовут? — спросила Джин Мэри, прищурившись. — Мэтти?
— Да, — последовал спокойный ответ. — Для тебя я мисс Мэтти. Это сокращенно. Мое полное имя Матильда.
Джин Мэри, поставленная на место, уперла руки в бока и заявила прямо:
— Она мне не нравится.
Оррен открыл было рот, чтобы одернуть грубиянку, но Мэтти Кинкейд опередила его, сказав невозмутимо:
— Знаешь, Джин Мэри, ты должна сразу уяснить, что твое грубое поведение ни к чему не приведет. Мой отец — полицейский. Он объяснил мне, что задиры, как правило, самые трусливые люди и ведут себя грубо, чтобы не выдать себя. А ты-то чего боишься, Джин Мэри? Маленькой старой щетки для волос? Разве тебе больше понравилась бы какая-нибудь старая ведьма с бородавками, которая отшлепала бы тебя и отправила спать без ужина, вместо того чтобы дать тебе вкусненькое и все здесь у вас прибрать? А?
Рот Джин Мэри снова раскрылся. Явно растерявшись, девочка повернулась и выбежала из комнаты. Глаза Чэза стали большими, как блюдца, но не больше, чем у его отца. Оррену не часто доводилось видеть, чтобы его своенравную дочку так легко усмиряли. Он не знал, радоваться этому или беспокоиться!
