— Вряд ли вы знакомы со многими иллюстраторами, — с сомнением заметила она.
— Не знаком, но с удовольствием наверстал бы упущенное прямо сейчас.
— Я не готова просветить вас, — отпарировала Дерин. — И должна попросить вас что-нибудь сделать насчет этой… этой неразберихи.
— Вы не готовы покинуть коттедж?
— Конечно нет! — негодующе подтвердила Дерин. — Я провела здесь три дня, и, по-моему, у меня есть преимущество.
— А! Но знает ли Гвинет, что вы здесь? — поинтересовался он. — Ведь это, в конце концов, ее коттедж.
Дерин снова нахмурилась. Интересно, как обстоит дело с юридической точки зрения, если до этого все-таки дойдет.
— Должно быть, знает, — ответила она. — Айвор сказал, что все с ней уладит.
— И когда же это было?
— Четыре, нет, пять дней назад.
— А! Значит, в этом случае у меня есть преимущество. Я все лично уладил с Гвинет пару недель назад.
— Но вы не можете…
— Выставить вас? — спросил он. Судя по его виду, это доставило бы ему удовольствие.
— Наверное, могли бы, с юридической точки зрения, — признала она, и он засмеялся.
— Вы совершенно правы. — Он окинул взглядом неухоженный сад, где в тени большого вяза стоял маленький аккуратный летний домик. — Однако этому можно найти альтернативу. Он жилой?
— Летний домик? — Дерин явно испытывала сомнение. — По-моему, вряд ли. А что?
Больше она не успела сказать ни слова. Он уже шагал по саду. Пес, которого перестали удерживать, скачками несся вперед.
— Выглядит не так уж безнадежно, — заметил Доминик, обращаясь к последовавшей за ним Дерин. Ей не давало покоя то, что она заподозрила.
Домик этот был довольно большой, и он находился в приличном состоянии. Его двери и окна покрасили совсем недавно. Когда Доминик Грегори распахнул дверь, она еле слышно скрипнула. Даже мыши — не говоря о варианте похуже — не кинулись прочь по темным углам. Внутри стоял затхлый запах, но домик давно не проветривали, так что ничего другого не следовало ожидать.
— Довольно уютно, — заметил он, осторожно ступая по доскам пола. — И выглядит довольно прочным.
В домике была одна большая комната, посередине стоял металлический столик и три стула. Была еще одна комната, поменьше и без окон. В углу они увидели груду ржавых садовых инструментов. Он осмотрелся по сторонам. Дерин с подозрением наблюдала за ним.
— Вы… вы же не собираетесь здесь поселиться, верно? — спросила она.
Он обернулся и ухмыльнулся ей:
— Вообще-то собираюсь. Не думаю, что вы захотите разделить со мной ваше девичье ложе, верно?
— Не захочу!
Он пожал плечами:
— Я просто поинтересовался.
— Ну что ж, можете не интересоваться, мистер Грегори. Может быть, я выгляжу немного… немного…
— В стиле «власть цветов»? — предположил он и ухмыльнулся. — Я очень сожалею, мисс Уилльямс.
— Вы и должны сожалеть!
— Но поскольку вы не хотите делиться и поскольку я не хочу лишать себя отпуска, значит, вы не станете всерьез возражать, если я поселюсь в летнем домике, правда?
— Стану, — отпарировала Дерин, — но, как я понимаю, это на вас не подействует.
— Нисколько не подействует, — весело согласился он. — У вас коттедж, у меня — летний домик. Это вполне справедливо, не так ли?
— Я… я полагаю, что да.
Он обернулся и пристально посмотрел на нее:
— Кажется, вы не очень-то гостеприимны? В конце концов, наверное, если бы я обратился к местным представителям закона, они бы признали, что у меня гораздо больше прав на коттедж, чем у вас, и вам в два счета пришлось бы отсюда убраться. Но если подумать как следует, — добавил он с усмешкой, — хорошо зная природу мужчин из Уэльса, вероятно, убраться пришлось бы мне, если бы местные представители закона увидели вас в этом одеянии. Кстати, что это такое, скажите на милость?
— Платье в восточном стиле. Кафтан, — сообщила ему Дерин.
Он изогнул бровь, глядя на нее:
— Вот как? Кажется, я никогда не видел, чтобы то, что известно мне под названием «кафтан», было так к лицу какому-нибудь восточному джентльмену.
— Вообще-то его сшили в Марокко, — сказала Дерин. — Так что он абсолютно подлинный.
— Но исключительно для экспорта, — настаивал он.
— Может быть, — уступила она, — но мне он, видите ли, нравится.
Его глаза восхищенно сверкнули.
— О, и мне тоже! Вы в нем великолепны. Он придает вам немного восточного очарования. Нечто совершенно неожиданное для тихой уэльской долины.
Хотя Дерин давно привыкла к легким, раскованным манерам своего круга, ей показалось, что этот человек ведет себя слишком уж эксцентрично, и из-за этого она почувствовала себя невероятно уязвимой. Она не могла возражать против комплиментов, а он держался так, как будто говорил ей нечто лестное, хотя Дерин была уверена, что он подразумевает совсем другое.
Чтобы скрыть беспокойство, она снова заговорила на тему его проживания в летнем домике. Ведь он явно не передумает. Конечно, это погубит все ее планы, а этот несносный пес распугает всех птиц.
— Но вы же не всерьез намерены здесь остаться? — осведомилась она.
Он принял удивленный вид:
— Конечно всерьез. Почему бы и нет?
— Ну, если на то пошло, здесь нет ни кровати, ни кухни. Только стол, эти стулья, и все.
Он ухмыльнулся. Его это, очевидно, ничуть не испугало.
— Мне случалось бывать в ситуациях и похуже, — сказал он. — Так что вы обо мне не беспокойтесь.
— Вообще-то я о вас и не беспокоилась, — сообщила ему Дерин, — но вы не можете спать на голых досках, и поблизости нет ни магазина, ни кафе, где подают рыбу с жареной картошкой. Чем вы собираетесь питаться?
Он взглянул на нее. Она увидела, что, несмотря на серьезное выражение его глаз, в их глубине таится смешинка.
— Знаете, — наконец заговорил он, — учитывая, что я уступаю вам коттедж, вы в ответ не проявляете ни малейшего дружелюбия. У вас в коттедже есть пара спален, не так ли?
Она кивнула. Интересно, что за этим последует.
— Есть две спальни, — согласилась она. — Но я не позволю вам спать в одной из них.
— Забудьте об этом! — сказал он, выражая неодобрение всем своим видом. — Просто я подумал, что могу перенести сюда одну из кроватей.
— Я… я полагаю, что можете, — неохотно согласилась она. — В конце концов, Гвинет Рис — ваша подруга, не так ли?
— Верно.
— Но это не решит проблему с питанием, — настаивала Дерин. Она все еще надеялась, что ей удастся найти непреодолимое препятствие для его пребывания здесь.
