Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
Локку Ламоре и Жану Таннену пришлось обзавестись новыми личинами и потратить два года всевозможных ухищрений ради того, чтобы добраться до пятого этажа «Венца порока».
Исхищрялись они и сейчас, отчаянно стараясь ничем не выдать своего умения и держаться вровень с соперниками, которым никаких усилий прилагать не приходилось.
3
– У дам последовательный набор шпилей и набор сабель до печати Солнца, – объявил крупье. – У господ – последовательный набор кубков и смешанная комбинация с пятеркой кубков. В пятом туре побеждают дамы.
В душном зале раздались аплодисменты. Локк закусил губу: дамы выиграли четыре тура из пяти, а единственной победы их противников зрители даже не заметили.
– Тьфу ты! – притворно, но весьма убедительно вздохнул Жан.
Локк повернулся к сопернице справа. Маракоза Дюренна, стройная смуглянка лет сорока, с волосами как черный дым и рубцами шрамов на шее и предплечьях, держала в правой руке длинную черную сигару, обвитую золотой ленточкой-бандеролью; по сжатым губам скользнула отрешенная улыбка – еще бы, особого умственного напряжения игра не требовала.
Лопаткой с длинной ручкой крупье пододвинул к дамам горку деревянных фишек, проигранных Локком и Жаном, а затем той же лопаткой сгреб к себе все карты со стола – игрокам запрещалось прикасаться к картам после окончания тура.
– Что ж, госпожа Дюренна, примите мои поздравления в связи со все улучшающимся состоянием ваших финансов. Деньги устремляются в ваш кошелек быстрее, чем хмель – в меня, – сказал Локк, рассеянно перекатывая по костяшкам правой руки фишку (крохотный деревянный кружок стоил пять соларов – заработок поденщика за восемь месяцев тяжелого труда).
– Весьма сожалею, что вам выпал такой неудачный расклад, господин Коста. – Дюренна глубоко затянулась сигарой и так искусно выдохнула дым в сторону противников, что струйка, повисшая в воздухе между Локком и Жаном, не выглядела прямым оскорблением.
Локк сознавал, что сигарный дым Дюренна использовала в качестве так называемого страт-пти – «маленькой хитрости»; за игорным столом любой отвлекающий маневр – какая-нибудь невинная с виду привычка или якобы непроизвольный жест – вынуждал соперника делать ошибки. Жан и сам хотел использовать сигары в этих целях, но у Дюренны получалось намного лучше.
– С такими очаровательными соперницами ни один расклад неудачным не назовешь, – сказал Локк.
– Мужчина, сохраняющий способность к откровенной лести даже тогда, когда его обобрали до последней серебряной монетки, почти достоин восхищения, – заметила соседка Дюренны, сидевшая справа от нее, близ крупье.
Измила Корвальер статью не уступала Жану; румяная, дородная, с преувеличенно женственными формами и соблазнительными округлостями во всех подобающих местах, она была весьма привлекательна, однако во взгляде ее сквозило презрительное превосходство, коим часто грешат люди чрезвычайно умные и проницательные. Вдобавок Локк приметил в ней дерзкую уверенность уличного забияки, привыкшего побеждать в жестоких драках. Госпожа Корвальер постоянно извлекала из золоченой серебряной бонбоньерки вишни, обсыпанные шоколадной крошкой, и, смачно причмокивая, облизывала пухлые пальцы. Разумеется, это и был ее страт-пти.
«Корвальер будто нарочно создана для лихой карусели: расчетливый ум картежника и тело, способное выдержать специфическое наказание за проигрыш», – подумал Локк.
– Штраф, – объявил крупье и нажатием рычага запустил карусель в центре стола – многоярусное сооружение из медных подносов, уставленных рядами миниатюрных стеклянных фиалов, закупоренных серебряными крышечками.
Сверкающая карусель кружилась все быстрее; приглушенное сияние светильников игорного зала превратило ее в размытое золотистое пятно, исчерченное серебристыми полосами. Защелкали невидимые механизмы; тоненько звякнуло толстостенное стекло, и на стол выкатились два фиала, остановившись напротив Локка и Жана, у самого бортика столешницы.
В лихую карусель обычно играли парами, двое против двоих. Играли по-крупному, ведь механизм карусели обошелся «Венцу порока» недешево. В конце каждого тура проигравшим доставались фиалы, волею случая отобранные из необъятных запасов карусели и наполненные хмельными напитками различной крепости, которую маскировали всевозможными пряными добавками и сладкими фруктовыми соками. Строго говоря, карточные партии были лишь частью игры; игрокам требовалось сохранять ясность ума под все возрастающим воздействием пьянящего зелья. Игру оканчивали лишь в том случае, если один из игроков, захмелев, не мог продолжать.
Считалось, что в лихой карусели невозможны ни обман, ни подлог. Управляли механизмом служители заведения, они же подготавливали фиалы, серебряные крышечки которых для верности запечатывали воском. Игрокам не позволяли прикасаться ни к самой карусели, ни к фиалу партнера – тех, кто нарушал это незыблемое правило, немедленно объявляли проигравшими. Шоколад и сигары тоже поставляли из запасов заведения. Впрочем, Локк и Жан имели право запретить госпоже Корвальер лакомиться вишней в шоколаде, однако делать этого не стали – по многим причинам.
– Что ж, выпьем за тех, кто умеет очаровательно проигрывать, – изрек Жан, ломая восковую облатку на серебряной крышечке.
– Вот бы нам таких найти, – добавил Локк.
Фиалы приятели опустошили одновременно. Локку досталась забористая сливовая наливка; горло обволокло приторным теплом. Он со вздохом поставил на столешницу опустевший фиал – уже четвертый. Перед соперницами стояло всего по одному пузырьку. Ясность ума начинала понемногу исчезать, сознание туманилось.
Крупье перетасовал колоду для следующего тура. Госпожа Дюренна снова удовлетворенно затянулась сигарой, небрежно стряхнула пепел в золотую чашу справа и, лениво выпустив из ноздрей серое облако дыма, уставилась на карусель сквозь плотную дымовую завесу. «Дюренна – настоящая хищница, любит засады устраивать», – подумал Локк. По его сведениям, в городе она обосновалась недавно, но уже успела заслужить репутацию ловкого дельца. Прежде она была капитаном корсарского судна, захватывала и топила корабли джеремских работорговцев, так что шрамы свои заработала не на светских приемах.
Догадайся она, что Локк и Жан намерены выиграть, по излюбленному выражению Локка, «блистательно оригинальным, хотя и совершенно неприметным способом», то приятелям пришлось бы так худо, что лучше уж проиграть по-честному или быть пойманным на мошенничестве; служители «Венца порока» – люди занятые, свое дело знают, и смерть будет быстрой.
– Погодите, – сказала госпожа Корвальер крупье. – Маракоза, господам вот уже который раз выпадают исключительно неудачные карты. Пожалуй, стоит ненадолго прервать игру.
Локк едва сдержал восторженную дрожь: те, кто занимал выигрышное положение в лихой карусели, имели право предложить соперникам кратковременную передышку, однако такое, по вполне понятным причинам, случалось чрезвычайно редко – ведь тогда проигравшие получали возможность несколько протрезветь. В чем дело? Неужели это попытка отвлечь внимание от какой-то бреши в заведомо неуязвимой позиции?
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
