Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Благородный, казалось бы, порыв ученого избавить мир от наследственных болезней, психических и физических уродств и всех несчастий, который из этого вытекал, быстро начал мутировать. И вот уже сам Гальтон начал утверждать, что из одних людей «сверхчеловеки» получатся намного быстрее, чем из других. Более того, он начал пропагандировать евгенику как часть национальной идеи, что-то вроде новой религии, которая (в его мозгу, разумеется) утверждала британцев как истинных господ мира на основании «лучшей наследственности». На вершине пирамиды подданных Британской империи, естественно, стояли шотландцы, а среди них были, конечно, аристократы. Бурам места в этой картине не было вообще: ведь на их земле нашли золото и алмазы!
– Знаете, Гленерван, – позволил себе фамильярность Родин, который вдруг вспомнил локоны Дианы и моментально вышел из себя, отчего и заговорил в несвойственной ему манере пропагандиста, – может, в Британии и привыкли делить людей по происхождению или «по породе», но на моей родине одного подданного государя от другого отличают качества, умения, сила мысли. Мы ценим людей за то, какими они выросли и какую пользу принесли обществу. Но если вы не понимаете этого, то в моей, – это слово он произнес с нажимом, – стране вы были бы не на верхушке этой вашей иерархической лестницы, а у самого ее подножья!
Разумеется, Георгий кривил душой, и среди русских было достаточно дураков, которые цеплялись за происхождение или купленные титулы, выправляли себе лучшие документы, грабили и жгли, воровали и насиловали, но никто и помыслить не мог о том, чтобы превозносить это как благодетель или кичиться подобными взглядами.
После слов Родина лорд покраснел пуще вареного рака, казалось, еще немного, и он засвистит и у него повалит дым из ушей. Британская сдержанность улетучилась, уступив место ярости горца.
– Вы! Вы нанесли оскорбление первой степени![1] Мне лично и представителю виднейшей в империи фамилии! Я мог бы вас убить на месте, и все бы меня оправдали, но я не трус! Более того, я докажу вам, что англичане намного превосходят остальных по праву рождения! Я вызываю вас! И никаких пистолетов… О да, я слышал, что вы спутались с местной дикаркой и она обучила вас грязным приемчикам. Но нас рассудит честный бой. Мы будем драться… на рапирах… Я надеюсь, вы обучены фехтованию? Или это искусство аристократов не далось простому moujik? – добавил он с ехидцей.
– Я немного фехтую, – лаконично парировал Георгий, а затем развернулся на каблуках и отправился обратно в медицинскую палатку: его время, запланированное на перекур, занял вздорный британец, а больные дольше ждать не могли.
– Я хочу чтобы мои соотечественники присутствовали на этом поединке! – кричал лорд вслед врачу. – Тогда вы или ваши дружки не нанесете мне удар в спину!
– Приводите хоть всех, – ответил Георгий, захлопывая за собой дверь.
Хорошим тоном считалось не превращать дуэль в поединок на арене Колизея, но лорд решил проучить вздорного русского на виду у сотен англичан, чтобы поднять их боевой дух.
* * *
Тем же вечером Георгий встретился с Дианой. Свидание проходило за пределами лагеря Красного Креста, в укреплении буров.
– О, мой храбрый Жоржи! – пропела девушка, прижимаясь к Родину на узкой жесткой койке, устланной свежескошенным сеном. – Расскажи мне, что тебя печалит! Ты… отстранен! Ты словно не со мной! И глаза твои стали холодными, как твоя далекая снежная Россия, в которую ты обязательно уедешь и не возьмешь меня с собой! Может, ты вспоминаешь о своей далекой возлюбленной, прекрасной русской скромнице с косой до пояса?
Георгий провел рукой по лицу Дианы, убирая прочь темные пряди густых длинных волос. Он не хотел ее беспокоить, на долю этой юной красавицы и так выпало слишком много потрясений. Но как же ей тогда сказать, что завтра в полдень он может быть убит? Смерти он не страшился, да и пожил уже немало, перевалило за второй десяток, нормальный возраст для храброго мужчины. Жаль, что смерть эта могла быть унизительной и на землю могли упасть не только сам Родин, но и русская честь, которой он дорожил куда больше жизни.
– Друг мой, голубка моя, – наконец ласково проговорил Георгий, – как же я рад, что судьба подарила мне тебя, пусть и при столь печальных обстоятельствах. И как же я могу быть отстранен, когда я здесь и весь твой? Печалит меня, но только самую малость, что из-за одного самодура завтра мне придется участвовать в турнире…
– В каком турнире? – Глаза Дианы мгновенно загорелись хищным огнем.
– О, пустяки, я буду драться на рапирах с одним… плохим человеком. – Родин тактично опустил ругательство, которое пришло ему на ум.
– Ах, – девушка закрыла рот ладонью, чтобы оттуда не вырвалось стона, – это ужасно! Скажи мне, счастье мое, ты ведь лучший воин во всей далекой снежной России?! Ты ведь без труда одолеешь кого угодно?!
– Ну, – протянул Георгий, – фехтую я порядочно, ходил в университете на тренировки. Да и дед кое-чему учил – палочный бой, сабля, шашка… Не пугайся, родная, это все мужские забавы…
– Я непременно приду на тебя посмотреть! Прокрадусь, спрячусь, что угодно сделаю, но посмотрю, как ты проучишь своего врага!
С этими словами девушка впилась страстным поцелуем в губы возлюбленного.
Еще утром Георгий был не на шутку взволнован из-за Дианы: как он ни отговаривал гордую представительницу племени буров не рисковать, как ни осыпал ее поцелуями, умоляя не попадаться на глаза солдатам, он знал, что упрямица все равно сделает по-своему. Однако к полудню стало ясно, что в лагере готовы даже к тому, что вся вражеская армия ввалится прямо на центральный плац перед флагштоком с красным крестом: так все ждали будущий поединок. Каким-то образом о дуэли узнали даже пленные и раненые. Последние, кстати, поминутно хватали своего лекаря за рукав, желая удачи. Кое-кто даже делал ставки: буры были на стороне Георгия, а вот англичане поддерживали лорда, даже если в душе разделяли взгляды русского доктора.
Плац местом дуэли назначил сам Гленерван, видимо, чтобы как можно больше зевак увидели его молниеносную и блистательную победу. Впрочем, Родин так легко сдаваться не собирался. Более того, он решил немного подыграть шотландцу: нарядился в простые штаны, сапоги и косоворотку, которая непонятно каким образом попала в его небольшой багаж (видно, на удачу положила няня – Клавдия Васильевна) и все это время, очевидно, поджидала своего часа. Гленерван же, напротив, вырядился в парадный мундир и на африканской жаре (пусть даже и в ранее утро) смотрелся даже более карикатурно, чем Георгий.
Саженях в пяти от плаца растянули бечевку, ограничивающую напор зрителей. Буры и англичане расположились друг против друга, как болельщики на спортивных состязаниях. Более того, некоторые даже дружелюбно приветствовали друг друга – знамя Красного Креста словно оставило все противоречия за воротами лагеря. Странно, но это зрелище на некоторое время несколько примирило соперников.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
