Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 173
Беспорядочно работал пулемет. Вскочив, мы бросились к окнам. Вдоль Краснопресненской набережной двигалась пара бронетранспортеров, подминая горевшие костры защитников парламента, один из бронетранспортеров поливал все окружающее пространство свинцовым ливнем.
Так для меня и всех остальных защитников российской Конституции, находившихся в Доме Советов России, начался день 4 октября 1993 года.
Орудийный дивертисмент российскому парламенту
Было около 6 часов утра. Я находился в комнате отдыха своих служебных апартаментов председателя парламентского Комитета на шестом этаже Дома Советов — здания Верховного Совета Российской Федерации. В моем огромном кабинете отдыхали помощники — Алексей Суслов и Алексей Ващенко, дремал на раскинутом диване депутат Николай Павлов.
Началось.
Горечь происходящего не стала неожиданностью — после непонятных событий накануне у Останкино, где, как мы уже знали, пролилась кровь, после моих ночных поездок в штаб МВО и Министерство государственной безопасности, а затем к Генштабу, чего-то подобного я ожидал. Но на чудо и здравый смысл всегда хочется надеяться.
Попытка пройти из нашего крыла в центральную часть здания не удалась — первый же человек, рискнувший появиться на лестничной клетке, был ранен снайпером, стрелявшим со стороны мэрии. Раненого занесли ко мне в приемную и среди тех, кто оказывал ему медицинскую помощь, был молодой монах. Так мы познакомились с отцом Никоном (Белавенцем), православным и монархическим подвижником, дружбу с которым сберегаю доныне.
Последующие несколько часов были наполнены грохотов выстрелов и чувством собственной беззащитности. Из 12 человек, что лежали под автоматным и пулеметным обстрелом на полу моего кабинета (в том числе три женщины и один ребенок — сын журналистки), ни у кого не было оружия. Ни у контр-адмирала Березина, ни у нескольких членов Союза офицеров, ни, тем более, у депутатов и женщин. Я, например, после Афганистана не мог заставить себя зайти даже в тир, тем более исключал возможность брать в руки оружие. Настрелялся!
В средине дня к выстрелам из пулеметов и автоматического оружия добавился артобстрел.
Мы увидели, как центральная часть здания Дома Советов вздрагивает и рушится под обстрелом стоящих на мосту и у гостиницы «Украина» танков. В чем-то повезло: танковые снаряды летели в центральную часть здания, мой же кабинет находился в правом крыле, стоящем перпендикулярно фасаду. От снарядов мы были избавлены, но при малейшем качании жалюзи на окнах, раздавались выстрелы из стрелкового оружия.
Какие мысли были в те часы и минуты?
Конечно, мысли о невероятности происходящего. Мы, избранные народом депутаты парламента России, находимся в стенах своего парламента, а по нам стреляет родная российская армия.
Где-то в средине обстрела Н.А. Павлов, чертыхаясь и переползая ближе к столу заседаний комитета, спросил:
— Сергей Николаевич, ты человек военный, прошел солдатом Афганистан. Что надо будет делать, если в кабинет залетит снаряд?
Все разговоры смолкли в ожидании моего ответа.
Что ж, каков вопрос, таков и ответ. Размеренно и спокойно, но так, чтобы слышали все, я ответил:
— Если в кабинет залетит снаряд, то подождать, когда пыль от разрыва осядет, и действовать по ситуации.
Шутка была рискованной, но восприняли.
Только во второй половине дня, когда начались переговоры, и обстрел прекратился, мы смогли пробраться в центральную часть здания парламента. По пути туда увидели и внутри здания, и снаружи тела погибших защитников. Первыми погибшими для меня стали те, что лежали на косогоре напротив 20 подъезда у символического бруствера. Еще накануне я беседовал с окапывавшимися там двумя молодыми казаками.
Снаружи через громкую связь передали, что предлагают всем женщинам и журналистам покинуть здание, гарантируя их безопасность. Увидев в зале Совета Национальностей Надежду Гарифуллину, все дни находившуюся рядом с нами, я подошел к ней:
— Надежда Халиловна, вы страшно устали. Журналистам обещают безопасный проход. Идите.
Взгляд, который на меня бросила эта замечательная женщина, просто обжег:
— Я думала, что я Ваш соратник. Неужели для вас, Сергей Николаевич, я только журналист и женщина?
Поняв, что невольно глубоко обидел не просто блистательную журналистку, «золотое перо» боевой «Советской России», а, действительно, близкого и давнего друга, единомышленника, я искренне и горячо извинился за свою глупость.
Часть журналистов и сотрудниц аппарата покинули здание. Из женщин-депутатов — никто:
— Если мы будем выходить, то только вместе с нашими мужчинами-депутатами.
Спросив, где и.о. Президента и Председатель Парламента, я поднялся во временное помещение штаба обороны.
Р. Хасбулатов безучастно раскуривал трубку. А. Руцкой яростно метался по кабинету, проклиная предателей и требуя сохранить аудио— и видеодоказательства того, что огонь на поражение вели только лица, штурмующие Парламент.
Вскоре в комнату отдыха Председателя Верховного Совета, где в тот момент мы с Хасбулатовым и Руцким находились, пригласили двух офицеров группы «Альфа», которые пришли на переговоры.
Пришедшие не скрывали, что воспринимают все происходящее как невероятную трагедию. Но они хотят сделать все возможное, чтобы прекратить кровопролитие, и готовы обеспечить безопасность и депутатам, и всем защитникам парламента, если те согласятся покинуть здание.
Мы коротко обменялись мнениями. Ситуация была очевидна. Парламент, а вместе с ним Справедливость и Закон, проиграли. Дальнейшее сопротивление вело лишь к человеческим жертвам.
А.В. Руцкой, бурно проклиная преступника Ельцина и его сообщников, потребовал возможности спасти документы и аудиоматериалы, доказывающие безупречность действий защитников конституции. Как вариант, он потребовал возможности укрыться руководству защитников Дома Советов в одном из иностранных посольств, например, Индии, куда их должны отвезти в бронетранспортере с развевающимся российским флагом.
Р.И. Хасбулатов меланхолично курил свою трубку, оставаясь равнодушным и к возможностью укрыться в посольстве, и к возможной гибели.
Поблагодарив представителей «Альфы», я поддержал предложение выводить людей из здания. Решение было принято. От предложения Руцкого вместе с ними ехать в посольство отказался, сказав, что их удел — спасать правду о событиях, а мой — помогать всем нашим соратникам безопасно выходить из Дома Советов.
Возвращаясь после закончившихся переговоров в зал заседаний Совета Национальностей я снимал на свою ответственность все посты защитников по пути к залу:
— Оборона завершена, спасибо за мужество и поддержку. Положите оружие на пол на этом месте и следуйте за мной.
Последнее заседание Съезда
В зале заседаний Совета Национальностей, защищенном от обстрелов, к тому времени собрались основная часть народных депутатов, сотрудники аппарата и многие защитники. Царили растерянность и горечь от всего происходящего, чувства беспомощности и обреченности. Мы не могли и не должны были так, на этой ноте, завершать свою героическую оборону. Поднявшись за стол президиума и взяв в руки имевшийся мегафон, я обратился к присутствующим:
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 173
