Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
— Я принял все необходимые меры, чтобы все мое наследство перешло к твоим брату и сестре.
Я невольно сжал кулаки. Зачем он затеял эту идиотскую игру? Лишает меня наследства? Да ради бога! Но к чему эти заходы, чтобы объявить мне об этом?
Отец снова затянулся сигаретой.
— Твое единственное наследство…
Он раздавил окурок каблуком и замолчал. Эта пауза в несколько секунд показалась мне настоящей дешевкой.
— Твоим единственным наследством будет Башня двадцати четырех ветров, — объявил он и указал на маяк. — Земля, дом и маяк.
Порыв ветра покрыл нас пылью. От неожиданности я и слова вымолвить не мог и тоже замолчал, наверное, на целую минуту, а потом спросил:
— Ну и что мне делать с этой халупой?
Только отец собрался мне разъяснить, но вдруг сильно закашлялся. Кашель мне не понравился. Я смотрел, как его выворачивает, и жалел, что мы сюда приехали.
— Ты можешь принять наследство, Артур, можешь отказаться, — сказал он, немного отдышавшись. — Но если примешь наследство, должен будешь соблюсти два условия. Два условия, которые не обсуждаются.
Я сделал вид, что хочу подняться, а он продолжал:
— Во-первых, ты должен пообещать, что никогда не продашь башню. Слышишь меня? НИКОГДА. Маяк должен оставаться в семье. Навсегда.
Я насмешливо поинтересовался:
— А какое второе обязательство?
Отец долго массировал себе веки, потом тяжело вздохнул.
— Идем со мной, — позвал он и встал со стула.
Я неохотно потащился за ним. Он повел меня в домишко, который когда-то служил обиталищем хранителя маяка. Маленький деревенский коттеджик, где теперь пахло пылью и затхлостью. На стенах висели рыбачьи сети, лакированный деревянный руль и множество картин местных художников с изображением здешних мест. На каминной полке красовалась керосиновая лампа и парусник, заключенный в бутылку.
Отец открыл дверь в коридор — вернее, обитую деревом галерею, которая соединяла дом с маяком. Но вместо того, чтобы начать подниматься по лестнице, что вела вверх, на башню, он поднял деревянную крышку люка в полу, открыв ход в подполье.
— Пошли! — скомандовал он, доставая из портфельчика фонарь.
Скрючившись, я стал спускаться вслед за ним по скрипучим ступенькам, и мы оказались в подполе.
Отец повернул выключатель, и я увидел прямоугольное помещение с низким потолком и кирпичными стенами. В углу сбились в кучу бочки и деревянные ящики, покрытые пылью и паутиной со времен Мафусаила. Вдоль стен под потолком тянулись ржавые трубы. Детям строго-настрого было запрещено сюда спускаться, но, помнится, мы с братом, когда были еще мальчишками, все-таки сюда залезли. И отец устроил нам такое, что охота лазить в подвал пропала у нас навсегда.
— Ты бы сказал, в какую игру мы с тобой играем, отец!
Вместо ответа он вытащил из кармана кусок мела и нарисовал на стене большой крест.
— Вот на этом месте за кирпичом находится металлическая дверь.
— Дверь?
— Ход, который я замуровал лет тридцать назад.
Я недоуменно сдвинул брови.
— Ход куда?
Отец пропустил вопрос мимо ушей. Он снова забился в кашле.
Отдышавшись после приступа, он сказал:
— Это второе условие, Артур. Ты никогда не должен открывать эту дверь.
Тут мне показалось, что отца не миновало старческое слабоумие. Однако я все-таки собрался задать ему еще парочку вопросов, но он повернул выключатель и полез наверх.
Наследство
Прошлое непредсказуемо.
Жан Грожан
1
Ветер с океана не только усилился, но стал еще холоднее.
Мы с отцом снова сидели друг напротив друга за деревянным столом.
Отец протянул мне старенькую ручку со стальным пером.
— Теперь, Артур, ты знаешь оба условия, которые будешь обязан соблюдать. В завещании все прописано. Еще раз повторяю: ты можешь согласиться, можешь отказаться. Даю пять минут на размышление. Захочешь, поставишь свою подпись.
Отец откупорил еще одну бутылку пива и, похоже, почувствовал себя куда бодрее.
Я не сводил с него глаз. Мне никогда не удавалось обмануть его, понять и узнать, что он на самом деле обо мне думает. И все же я всегда старался любить его. Вопреки всему. И не только.
Фрэнк Костелло не был моим биологическим отцом. Мы с ним никогда на этот счет и словом не обмолвились, но оба про это знали. Он, уж точно, еще до моего рождения. А я — когда стал подростком.
Накануне моего четырнадцатилетия мама призналась мне, что зимой 1965 года у нее было долгий роман с нашим семейным доктором. Звали его Адриен Ланглуа, и он уехал в Квебек незадолго до моего рождения. Удар я вынес стоически. Как большинство семейных тайн, эта всегда подспудно отравляла атмосферу. Теперь мне даже стало легче. Непонятное отношение ко мне отца теперь получило объяснение.
Это может показаться странным, но я никогда не искал встречи со своим настоящим отцом. Я отправил полученную информацию в самый дальний угол сознания и, можно сказать, почти что забыл о ней. Семья — это вовсе не кровные узы. В душе я всегда чувствовал себя Костелло, а не каким-то неведомым Ланглуа.
— Ну? Что ты решил, Артур? — повысил голос отец. — Ты хочешь получить эту халупу?
Я кивнул. Кивнул, потому что мне хотелось совсем другого. Хотелось как можно скорее покончить с этой дурной комедией и вернуться в Бостон. Я снял колпачок с ручки, но, прежде чем поставить в конце страницы подпись, еще раз попытался разговорить отца:
— Хорошо бы тебе рассказать мне об этом маяке побольше, папа.
— Я сказал все, что тебе нужно знать, — сердито заявил он.
Но я не сдался:
— Ничего подобного. Ты же не сумасшедший и прекрасно понимаешь, как странно все это выглядит.
— Я хочу защитить тебя!
Неожиданное признание. Интригующее из-за того, что говорил он искренне.
Я удивился, посмотрел на него и заметил, что у отца дрожат руки.
— Защитить от чего?
Он снова закурил, чтобы успокоиться, и его правда отпустило.
— Ладно, ты прав. Тебе надо кое-что знать, — начал он доверительным тоном. — Я скажу тебе то, чего никому еще не говорил.
И снова замолчал. Молчал с минуту, не меньше. Я тоже вытянул из пачки сигарету, не хотел ему мешать собираться с мыслями.
— В декабре тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, после четырех с половиной лет отсутствия, мне позвонил отец.
— Ты шутишь?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
