Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Всю информацию мы воспринимаем пятью органами чувств. Нам известно, что есть плохо слышащие и плохо видящие. И все же нам кажется, что все воспринимают мир одинаково. На самом деле это не так. У каждого есть свой уникальный и субъективный способ видения реальности. Устройте показ какой-нибудь квартиры десяти разным людям. И пусть они детально опишут то, что в ней видели: вам покажется, что речь идет о десяти разных квартирах. Человек с визуальной доминантой заметит то, что можно было увидеть: эстетичность обстановки, цвет, освещенность, вид из окна и т. д. Другой посетитель, с чутким слухом, расскажет, шумное это место или тихое. Кинестетики же будут говорить о том, насколько там тепло, упомянут метраж и не забудут об удобствах. А кто-то, у кого сильно развито обоняние, скажет, что пахнет табаком или воздух спертый. Таким образом, каждый выберет ту часть объективной реальности, которая важна для него лично, не обратив внимания на все остальное.
Точно так же каждый из них придаст полученным ощущениям интенсивность. Кто-то найдет, что квартира «немного шумная», другой – что «очень шумная», а третий вообще не обратит на шум никакого внимания. И, наконец, описывая эту квартиру, каждый даст разное количество информации. Человек со сверхэффективным умом воспримет гораздо больше информации, чем среднестатистический. Это называется гиперестезией (повышенной чувствительностью). Он вспомнит гораздо больше деталей, чем большинство других людей, и еще удержит в памяти массу до смешного ничтожных подробностей, на которые никто другой даже внимания не обратит.
Гиперестезия
Вот письмо, которое я получила от Франсуа сразу после моей консультации:
«Мне хочется объяснить вам, что я переживаю ежедневно, на примере моего первого к вам визита (пожалуйста, не обижайтесь).
Я паркуюсь и спрашиваю себя: интересно, а вы паркуетесь во дворе или на улице? Войдя в арку, я пытаюсь угадать, какая машина – ваша. Любите ли вы машины? Думаю, да. И, тем не менее, я не вижу ни одной, заслуживающей внимания. Я говорю себе, что ошибся. Подхожу к домофону. На почтовом ящике и на кнопке звонка ваше имя написано иначе, чем имена остеопатов. Значит, вы появились здесь в другое время, позже или раньше, чем они. Почему? Где вы принимали раньше? Дальше от своего жилья? Или, может быть, у себя дома? А как ваши пациенты отнеслись к тому, что вы переехали? Я вхожу. Второй звонок не работает. Его надо починить. Почему его никто не починит? Я вхожу в комнату ожидания. Никого нет. Интересно, а у остеопатов много работы? Должно быть, вы хорошо организованны, если нет очереди. Журналы у вас старые. Огромное количество журналов «…», и журналов «…» слишком много, на мой взгляд. Неужели вы голосовали за «…»? Какой кошмар! Я смотрю в окно: вид не очень-то. Мне не по себе. Эта стена слишком близко к окну: она закрывает всякую перспективу. Слышу ваш голос, представляю, как вы выглядите. Думаю, высокая и крепкого телосложения. Слышу стук каблуков по ламинату (я не люблю этот звук, он какой-то холодный). Но зачем надевать туфли на каблуках, если вы и так высокая? Я вас вижу, ура, именно такой и представлял. Вы пожимаете мне руку. Я бы с удовольствием вас обнял, чтобы получить больше информации, но, разумеется, не могу этого сделать. Довольствуюсь вашей ладонью: она крепкая, но не слишком. Вы не надушены или духи легкие. Мне это нравится, ненавижу слишком крепкие духи или если женщина слишком надушена. Я иду за вами в кабинет. Задаю себе вопрос – а где же остеопаты? Как они работают? Первая комната – ваш кабинет. Здесь полный порядок, на мой взгляд, даже слишком. И еще мебель: все холодновато, здесь бы какое-нибудь большое растение поставить. Из окна все тот же удручающий вид. На столе нет ничего особенного. Вот только много ручек, все совершенно разные, зачем столько? Вторая комната лучше. Мне очень нравится красное кресло, кажется, оно более старое, чем остальная мебель. Интересно, оно у вас и в бывшем кабинете стояло? Наверняка.
Мы садимся. Вы мне интересны. Я разглядываю ваше платье (я уже начал это делать в коридоре): яркое, привлекает взгляд, хорошо подчеркивает фигуру. У вас нет проблем с фигурой, вы нравитесь себе, это очевидно. И еще, наверняка, нравитесь людям, это чувствуется. Я сравниваю вашу прическу с фотографиями на книгах, которые у меня есть. Мне все нравится. Вы загорелая: думаю, любите море. На вас мало украшений. Это ваш стиль. Думаю, вы предпочтете один неординарный браслет навороченному золотому. Рассматриваю ваши руки, я это всегда делаю при первой встрече. Ваши мне нравятся. Это очень для меня важно. Я всегда напряжен и очень недоверчив. Говорю себе, что манипулировать мною вам ничего не стоит. Это совсем необязательно так, но я ничего не могу поделать: все вижу в таком свете. Перед тем, как прийти к вам, я зашел в газетный киоск на углу вашего офиса. Пробыл там три минуты и задал себе порядка двадцати вопросов…»
Вот как человек со сверхэффективным умом видит повседневную жизнь: на него сыпется информация, он запоминает массу деталей, забегая вперед и додумывая все остальное, опираясь на эту собранную информацию, задавая себе тысячу вопросов, загоняя себя в такое эмоциональное состояние недоверия и напряжения, особенно во время первого знакомства.
Итак, если вы слишком много думаете, главная характеристика вашего мозга – гиперестезия, т. е. крайне острое напряжение всех пяти чувств.
Сюда же еще относятся состояния бодрствования и постоянной тревоги. Как и Франсуа, вы способны замечать малейшие детали, незаметные большинству других людей. Хотя часто шум, свет или запахи и беспокоят людей с гиперестезией, они не понимают, что их чувственные восприятия выходят за рамки нормы. Я им об этом говорю. Сначала они удивленно меня слушают. Потом постепенно, в течение разговора, начинают отдавать себе отчет, что действительно придают значение деталям и способны распознать музыкальный отрывок с самых первых нот или, например, угадать ингредиенты блюда… Но никогда им и в голову не приходило, что остальные люди этого не могут, а ведь они по десять раз на дню убеждались в этом.
Те, кто знает о своей гиперестезии, воспринимают ее только негативно и упрекают себя за нетерпимость, когда переизбыток чувственной стимуляции доводит их до ручки. «Я не переношу, когда в магазине играет слишком громкая музыка, я сбегаю оттуда!» – утверждает Нелли. А Пьер страдает визуальным дискомфортом: «На работе неоновые лампы такие яркие, что раздражают глаза. Но кроме меня никто не жалуется. Меня считают скандалистом!» Есть такие, у кого страдают все органы чувств.
Зрительная гиперестезия
В манере рассказа Франсуа очевидно гиперестезическое зрение – это, прежде всего, очень точное зрение, когда одна мелкая деталь воспринимается раньше, чем общее целое. Было бы интересно проверить, что в аналогичной ситуации увидели бы другие пациенты. Франсуа усмотрел массу мелких деталей: ручки, потертость кресла, вид из окна, журналы в комнате ожидания. У него пронизывающий взгляд, настоящий лазерный луч, постоянно сканирующий все, что попадает в поле его зрения. Он и меня проанализировал с головы до пят: украшения, прическа, руки… В обычной жизни такой чрезмерно испытующий взгляд вызывает беспокойство у того, на кого направлен. Однако цель его – не осуждение, а попытка понять и, как в случае Франсуа, – успокоиться самому. Часто память удерживает незначительные детали. Другим аспектом визуальной гиперестезии может быть сильнейшая чувствительность к освещению.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
