Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– Так, так, так! – воскликнул профессор Мейнуоринг, потирая руки. – Ком[1]и его сброд!
Чиновник из министерства по делам колоний быстро нырнул в угол, но профессор как будто и не ждал ответа на свое замечание.
– Какая жалость, что не все наши друзья смогли сегодня прийти, – продолжал он с легким сарказмом. – Мой дорогой друг Тирелл Тодд в настоящий момент, вероятно, прорубает себе дорогу через джунгли Конго в поисках своих вечно неуловимых пигмеев. Эпфельбаум стоит на голове у антиподов… – Тут воображение ему отказало, и он одним махом опустошил бокал хереса. А после ловко очутился у двери, чтобы принять почетную гостью – миссис Форсайт.
– Ах, Минни! – произнес он, причмокнув, словно смаковал комический привкус имени. – Какое великое событие!
Миссис Форсайт, невысокая полноватая блондинка в бледно-голубом, переступила порог, заморгав от такого стечения народу. После того как ее всем представили, она позволила усадить себя в одно из креслиц, расположенных в стратегических местах для гостей постарше и попредставительнее. Таким образом она очутилась возле мисс Лидгейт и решила завязать, как она надеялась, легкую светскую беседу.
– Вы только что вернулись… э… с полей? – выдавила она, стараясь вспомнить, уместно ли тут слово «поля» и что именно люди в «полях» делают.
Конечно же, она это знает. Феликс так ясно объяснил, чем занимаются антропологи, или это казалось ясным в тот момент, когда они неслись по Хай-Уикому в вагоне-ресторане, весело подшучивая над тем, как трудно на такой скорости элегантно наливать чай. Антропологи ездят в далекие места и изучают обычаи и языки людей, которые там живут. Потом возвращаются и пишут книжки и статьи про то, что там видели, и учат других, как делать то же самое. Проще простого. И очень даже хорошо, что про языки и обычаи будут знать, во-первых, потому, что они сами по себе интересные и есть опасность, что они будут забыты, а во-вторых, потому, что миссионерам и правительственным чиновникам необходимо как можно больше информации о людях, которых они стараются окрестить или которыми стараются управлять.
Эти мысли – правда, не совсем в таком порядке – складывались в голове миссис Форсайт, а еще перемежались с тривиальными впечатлениями от людей вокруг, но она считала, что запомнила большую часть того, что Феликс рассказывал за чаем в поезде и во время их последующих встреч. На лице у нее, пока мисс Лидгейт излагала планы записок и статей о своих лингвистических исследованиях, застыло выражение несколько преувеличественного интереса. Как раз с таким выражением женщины часто слушают мужчин, но у миссис Форсайт достало женственности, чтобы немного обидеться, что столько сосредоточенности требуется в разговоре с представительницей ее собственного пола. Почему-то это казалось пустой тратой сил.
– Как мило, что вы с мисс Кловис вместе снимаете квартиру, – вежливо заметила она.
– Ах, все вышло до крайности удачно. Когда Эстер ушла со своего поста в научном обществе, ей, конечно же, пришлось освободить служебную квартиру, а новая оказалась великовата для нее одной. Так что я заполнила брешь. Легла на амбразуру, так сказать.
– Очень хорошо для вас обеих.
– Да, мы вполне счастливо уживаемся. Ни одна из нас в готовке не смыслит, и к порядку мы обе не склонны, так что никто не в обиде.
– Наверное, главное общие интересы, – с сомнением откликнулась миссис Форсайт, испытывая благодарность, что уж ей-то не приходится жить ни с Эстер Кловис, ни с Гертрудой Лидгейт, поскольку она любила вкусно поесть и находиться в окружении всяких «приятных вещей». – И как же вы управляетесь с готовкой?
– Питаемся консервами и замороженными полуфабрикатами, верно, Гертруда? – ответила как раз подошедшая мисс Кловис. – И мясо всегда выбираем такое, какое можно быстро пожарить, отбивные и тому подобное.
– Тушеное мясо тоже бывает очень вкусным, и готовить его несложно, – начала миссис Форсайт, но ее прервал отец Джемини, который практически подбежал к мисс Лидгейт: кончик его бороды полоскался в хересе, в руке подпрыгивал бутерброд.
– Мисс Лидгейт, мисс Лидгейт! Очень прошу меня простить за лексикон, который я вам прислал! – завывал он. – Это был ужасно неудачный пример, но на этом языке говорят сейчас всего пять человек, и моим единственным источником был очень старый мужчина, такой старый, что у него уже зубов не было.
– Затруднения, конечно, оказались очень велики, – неприветливо отозвалась мисс Лидгейт.
– Да, да, к тому же в тот момент он был пьян. Столько трудов, столько трудов!
– Меня заинтересовало то, что выглядело совершенно новым, – сказала мисс Лидгейт, чуть ли не за бороду уводя отца Джемини в более уединенный уголок библиотеки. – Это действительно так и было?
Она издала весьма любопытный звук, который совершенно невозможно воспроизвести посредством букв. Будь она в обществе обычных людей, они непременно предположили бы, что ей кусок не в то горло попал и она подавилась, но здесь никто не обратил особого внимания ни на нее, ни на отца Джемини, когда тот возбужденно закричал:
– Нет, нет, вот так! – И издал звук, который непосвященные не отличили бы от хрипов мисс Лидгейт.
– Ну вот, теперь им счастья на несколько часов хватит, – с ласковой снисходительностью заметила мисс Кловис. – Иногда мне думается, какая жалость, что Гертруда и отец Джемини не могут пожениться.
– Вот как? – переспросила миссис Форсайт. – А что тут невозможного?
– Он римско-католический священник, а они обычно не женятся, верно?
– Нет, конечно, им запрещено, – согласилась миссис Форсайт. – Однако мисс Лидгейт гораздо выше его, – не к месту добавила она.
– Это в академических кругах значения не имеет, – отрезала мисс Кловис. – В счет идет союз истинных умов, знаете ли.
– И эта борода… Такая неопрятная, – с отвращением добавила миссис Форсайт. – Жена заставила бы ее подстричь… Мне кажется, что профессору Мейнуорингу борода очень даже идет. Цвета «серебряный империал», так, думаю, ее можно назвать.
– Да, Феликс – видный мужчина. Он в любом собрании смотрится главным, и не только благодаря росту.
Предмет их разговора стоял в центре комнаты, попивая херес и думая, что если это и не лучший херес, то для здешнего общества очень даже сойдет. Эстер мудро поступила, что не стала тратить деньги Форсайтов на самый лучший: дамы все равно бы не оценили, а его коллеги такого не достойны. Многие тут, по его собственному выражению, «не из высшего общества» – выражение, конечно, немного устарело, но как нельзя лучше передает его мысль. Однако ему хватало здравомыслия не бросаться им направо и налево в наши просвещенные времена, и в обращении с подающими надежды молодыми людьми, которые еще собирались вокруг него, он был приветлив и частенько благосклонен. В конце концов, не его вина, что отец послал его учиться в Итон и Баллиол[2]или что его юность пришлась на расцвет эдвардианской эпохи. Он даже проявил своего рода смелость, пойдя наперекор желаниям родителей, предназначавшим его для дипломатии, и посвятив себя профессии, о которой никто слыхом не слыхивал и которая требовала путешествий в отдаленные уголки империи не для того, чтобы править, что было бы естественно и уместно, но чтобы изучать обычаи живущих там примитивных туземцев.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
