Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Лариса тотчас поверила, что эта мать-тигрица в безразмерном красном пальто и старомодной черной шляпе примет меры. Учительница сольфеджио была молодой, с новаторским подходом, что, кажется, не угодило вкусам консервативных мамаш.
Телефон Ларисы снова ожил, и, бросив взгляд на дисплей, она поняла, что это опять Алла Георгиевна. Быстро поцеловав сына, она сунула ему в руку робота Электоника и сказала:
– Я заберу тебя как обычно. Если что, позвоню. Ну, или ты звони, Тимыч!
Телефон продолжал разрываться. Алла Георгиевна была человеком нетерпеливым. А сегодня Лариса уже заставила ее ждать.
– Какой у тебя крутой робот! – воскликнула девочка в очках и беретке, широко улыбнулась, и Лариса увидела, что на кривеньких зубах у нее сидят уродливые брикеты. Но Тимычу, похоже, льстило внимание этой пигалицы. Нет, ведь есть девочки намного симпатичнее…
– Его зовут Электоник, он умеет все! – сообщил сын и, похоже, забыв, что только что не желал брать робота в руки, начал что-то увлеченно рассказывать девочке в очках и беретке. – Без «р», потому что, смотри, «р» в надписи у него на груди быстро стерлась…
Телефон все еще звонил. Лариса приняла звонок и, извинившись, попросила Аллу Георгиевну пару секунд подождать. Хотя прекрасно понимала, что такое всегда чревато…
Поцеловав сына, который постарался извернуться, ибо не терпел все эти «телячьи нежности» на людях, Лариса поняла, что времени катастрофически не хватает. Планерка, а еще это поручение Аллы Георгиевны…
Мамаша в красном пальто, похоже, поняла, в чем дело, и деловито сказала:
– Мы вашего Тиму отведем, вы не беспокойтесь. Я сама, лично прослежу. Все равно ведь надо эту особу, так называемого педагога, на чистую воду вывести.
Лариса прижала руку к груди – обычно она провожала Тимыча до класса на третьем этаже, но сегодня ей надо было выполнить поручение Аллы Георгиевны…
– Да, Алла Георгиевна, слушаю! Извините, что заставила вас ждать, но я как раз сейчас заехала по вашему поручению на Ленинский проспект… – соврала она. Начальница хмыкнула и соизволила даже заметить, что не ожидала такой прыти, ей, Ларисе, отнюдь не свойственной. Так и сформулировала – однако это был, как знала Лариса, большой комплимент. И тотчас стала сыпать словами, давая новое задание, ведь раз Лариса уже на Ленинском…
Лариса проводила взором троицу, которая исчезла за металлической дверью музыкальной школы, – сначала девочку в беретке, держащую в руках робота Электоника, потом ее массивную мамашу в красном пальто и, наконец, Тимку.
Тимка на пороге обернулся и улыбнулся Ларисе, которая замерла около бордюра, внимая распоряжениям Аллы Георгиевны. Мать помахала ему рукой, а сын важно кивнул головой, потом пятерней пригладил торчащие вихры (его фирменный жест) и шагнул в освещенное фойе музыкальной школы.
– А потом вам нужно все это привезти сюда и успеть до шести. Справитесь.
Это был не вопрос, а безапелляционное утверждение. Лариса знала, что не справится, потому что времени не хватит, придется тогда и Тимыча забирать позже, но ничего, она ему пришлет СМС, он будет ее ждать в фойе музыкалки, они так уже поступали.
– Конечно, справлюсь, Алла Георгиевна, – сказала Лариса. А потом взглянула на освещенные окна третьего этажа, где находился класс, в котором сейчас был на занятии ее Тимыч.
…Годы спустя Лариса Марыгина часто приезжала к этому зданию (музыкальная школа к тому времени прекратила существование, уступив место сначала туристическому бюро, а потом кабинету дантиста и стоматологической лаборатории), выходила из машины, останавливалась на тротуаре и смотрела, смотрела, СМОТРЕЛА на эти три окна, быстро переводя взгляд на дверь (так и оставшуюся железной, правда, поменявшую цвет с темно-зеленого на ярко-оранжевый).
Потому что ей так хотелось, чтобы дверь открылась – и оттуда вышел Тимка, ее Тимыч, Тимофей Антонович Марыгин, семи с половиной лет, живой и невредимый.
Но за все эти девять лет, за которые Лариса Марыгина побывала около этого кирпичного здания не десятки, а многие сотни раз, такого, естественно, не произошло. Да, дверь часто открывали, из здания выходили люди, и каждый раз Лариса ловила себя на том, что все еще надеется: вот-вот появится и ее Тимка со смешными вихрами и большим цветным ранцем.
Надежда умирает последней. Нет, надежда не имела права умереть, потому что это бы означало, что и Тимка, ее Тимыч, Тимофей Антонович Марыгин, тоже…
УМЕР.
Ибо в тот день в середине ноября именно так, входящим в здание музыкальной школы, Лариса видела своего сына в последний раз.
Девять лет спустя
Лариса, заслышав мелодичный щелчок, поняла, что получила сообщение по вацапу. Наверняка от одного из подчиненных. Впрочем, может, и от шефа. Однако оно могло подождать. В конце концов, она уже давно вышла из того возраста, когда дрожала перед начальством. Потому что теперь сама уже являлась начальницей.
Она стряхнула воспоминания девятилетней давности, хотя это плохо получалось. Такое всегда было в этот день в середине ноября – в день, когда исчез ее сын Тимофей.
Первые три или даже четыре года она либо брала на этот день отпуск или отгул, либо, если не выходило, больничный лист. И приезжала туда, к этому проклятому зданию музыкальной школы, около которого видела Тимку в последний раз.
Куда он вошел и, вне всякого сомнения, вышел. Только не с ней.
Лариса плавно припарковала своего «немца» в подземном гараже и взяла в руки изящный, последней модели флагманский смартфон. Так и есть, один из сотрудников боязливо и подобострастно докладывает о выполнении заданий и о возникших трудностях.
Они, сотрудники, как с удивлением узнала Лариса, ее боялись. И это несмотря на то, что она пыталась быть полной противоположностью той начальницы, с которой неразрывно связано исчезновение Тимки.
Лариса никогда не кричала, никого прилюдно не отчитывала, не давила авторитетом. Однако, похоже, подчиненные трепетали перед ней еще больше, чем когда-то она перед той несносной Аллой… как ее там? Григорьевной? Нет, Георгиевной…
Интересно, что когда в позапрошлом году она просматривала резюме, то вдруг увидела знакомое лицо. Конечно, постаревшее и несколько расплывшееся, еще бы, Алле Григорьевне… нет, Георгиевне, было теперь пятьдесят с большим гаком. Да ведь ей и самой сейчас почти сорок…
А Тимке бы исполнилось в конце апреля шестнадцать. Господи, шестнадцать!
Но для нее он навсегда остался тем вихрастым мальчишкой с роботом в руках…
Да, тогда она выбрала Аллу из других претендентов и велела пригласить на собеседование. Она помнила изумленные взгляды типа из отдела кадров и юриста. Они бы Аллу Георгиевну никогда не пригласили на собеседование – харизма, что называется, не та.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
