— Прекрати это, остановись!
Мы с Хиллари оттолкнули его от стола. Сигарета упала на пол. Ал рассмеялся, раздражая нас громким хохотом. Мы потащили его к кухонной двери.
— До свидания, Ал, — сказала я.
Но он вырвался и повернулся к Хиллари.
— Твой папа известный врач. Держу пари, у тебя есть двадцать долларов.
Хиллари устало вздохнула.
— С чего это я должна давать тебе деньги?
Ал так близко наклонился к ее уху, что не мог не уколоться об ее свисающие оранжевые стеклянные серьги.
— Из-за химии, — прошептал он нарочито громко, чтобы мы с Тейлор услышали.
У Хиллари перехватило дыхание.
— Ты же не хочешь, чтобы мистер Маркусо узнал, что ты смошенничала на экзамене по химии? — продолжил Ал.
— Не смей меня шантажировать! — сквозь зубы процедила Хиллари.
Он усмехнулся.
— Почему же? Если не я, то кто же еще посмеет тебя шантажировать?
— Но ты ведь сам дал мне ответ на экзаменационный билет! — запротестовала Хиллари. — Я не просила тебя об этом, Ал. Ты же сам мне его дал!
— И ты этим воспользовалась, не так ли? — Он почти ликовал. — А если маленькая пташечка напоет Маркусо, что ты смошенничала, тебя исключат за неуспеваемость. И тогда ты не попадешь в тот замечательный колледж, о котором мечтаешь. Вот так.
— Ал, ты ведь был отличным парнем, — проговорила я, качая головой. — Почему ты стал таким несносным?
Он схватил меня за волосы.
— Я проучу тебя! — засмеялся Ал, радуясь своей сообразительности.
— Ты не можешь обойтись без угроз? — вмешалась Тейлор. Она сидела за столом, не двигаясь с места. Думаю, просто использовала стол как укрытие от Ала.
— Так. Убирайся отсюда! — потребовала я, снова толкая его. — На самом деле, уходи.
Но Хиллари уже рылась в своем ранце. Достала двадцатидолларовую банкноту и сунула ее в руку Ала.
— Когда вернешь долг? — спросила она, не глядя на него.
— Хороший вопрос, — самодовольно улыбнулся Ал и сунул деньги в карман черных хлопчатобумажных джинсов. Затем повернулся к стеклянной двери. — Приятного дня, девочки! — Но, сделав три шага, остановился, потому что увидел мою маму, открывающую ее с другой стороны. — О, здравствуйте, миссис Карлсон! — Ал не смог скрыть своего удивления.
Я видела, как снова покраснели его уши. Мама вошла на кухню с двумя большими коричневыми пакетами в руках:
— Всем привет! Сегодня я вернулась пораньше.
Ал взял у нее один пакет и поставил его на стол.
Другой мама опустила на пол и откинула назад волосы. Они у нее такие же темно-каштановые, как у меня. И еще у нас одинаковые большие карие глаза. Это наша семейная особенность. Мама считает, что я похожа на Деми Мур. Но когда она так говорит, я отвечаю, что ей нужны очки.
— Что-то ты стал редко у нас появляться, — сказала моя мама Алу.
— Да, был немного занят, — ответил он. Уши его все еще пылали. Ал спешно попрощался и исчез за дверью.
Мама повернулась к нам.
— Почему он весь в черном? — удивилась она. — Кто-то умер? — Но не дала нам даже возможности открыть рот. Вскрикнув от негодования, она сердито показала на пол.
Там валялась сигарета Ала.
— Мам, — начала я.
Она нагнулась и подняла окурок. Лицо ее было разгневано.
— Она еще не потухла…
— Это Ал! — закричала я. — Мы не курили. Это сигарета Ала!
— Это правда, миссис Карлсон, — подтвердила Хиллари.
Они с Тейлор стояли у стола и чувствовали себя очень неловко. Я знала, что они в этот момент мечтали исчезнуть, испариться. Обе видели, как моя мама рассердилась.
— Меня не интересует, кто курил, Джули, — стиснув зубы, но отчетливо проговорила она. — Ты предоставлена сама себе, когда меня нет и…
Мама отнесла сигарету в помойное ведро.
— Еще и банка из-под пива?! — воскликнула она.
— Это банка Ала! — хором закричали мы с Тейлор.
Я видела, как Хиллари прижалась к стене, стараясь слиться с обоями в цветочек.
— Почему же она валяется на полу?
Я попыталась объяснить, но все было напрасно, и я поняла, что вляпалась в крупные неприятности.
Не имело значения, что это Ал оставил банку и сигарету. С тех пор как три года назад мама поймала нас с Хиллари курящими, думаю, она мне до конца не доверяла. Уверена, мама решила, что такого рода вещи частенько происходят в нашем доме, пока она на работе. А теперь, вернувшись раньше времени, это обнаружила.
— Джули, я наказываю тебя на выходные, — тихим голосом произнесла мама.
Я видела, как задвигались желваки на ее лице, хотя она говорила спокойно, стараясь контролировать свой гнев.
— Нет, ты не можешь так поступить! — завизжала я. Мне не хотелось впадать в такое отчаяние, но как можно было это предотвратить? — Вечеринка! — закричала я. — Вечеринка у Рэвы! Мама, если ты меня накажешь, я пропущу вечеринку!
Мама поднесла палец к губам:
— Больше ни слова.
— Ты не можешь так со мной поступить, — застонала я. — Мне семнадцать, и нельзя…
— Я не допущу, чтобы твои друзья пили здесь пиво и курили, пока меня нет дома, — повысила мама голос, выходя из себя. — Меня не волнует, даже если вечеринка будет в Букингемском дворце! Ты наказана. Ты ее пропускаешь. Еще одно слово — и я накажу тебя на две недели!
Я замахала в воздухе кулаками, издав яростный крик. Тейлор и Хиллари, стоявшие за столом, старались не смотреть на меня. Я понимала, что они в замешательстве и сильно из-за меня переживают. «И все это по вине Ала, — сказала я сама себе. — Он стал невыносимым. Это все из-за него. Какой ужасный день!»
Думаю, мы все трое — Хиллари, Тейлор и я — чувствовали одно и то же. По-моему, в этот момент мы все хотели убить Ала.
Конечно, тогда мы и подумать не могли, что спустя две недели он будет мертв.
Глава 3
Одним словом, вечеринку я пропустила.
Прощу ли я это маме? Может быть, когда-нибудь в следующем десятилетии.
Хиллари доложила мне, что это была самая лучшая вечеринка в истории Шейдисайдской средней школы. У моей подруги есть такая отвратительная черта.
Могла бы ведь сказать, что это был самый утомительный вечер в ее жизни. Но Хиллари, наоборот, подробно рассказала, какое неизгладимое впечатление произвели на нее обе группы, как она танцевала до двух часов ночи, а затем под лунным светом плавала в бассейне с подогревом. Сообщила даже, что никогда раньше столько не смеялась. А под конец упомянула, что все спрашивали у нее про меня.
