Мой жизненный опыт показывает, что если я, поставив перед собой цель, неуклонно работаю над ее достижением, то рано или поздно у меня все получается. И в случае с женой это правило сработало.
Я встретился с Кейт Эббот на последнем курсе университета и с первого же взгляда влюбился. Она поселилась по соседству с домом, который я снимал на время учебы с пятью другими студентами. За книги и обучение платили мои родители — при условии, что средства на все остальное (еду, одежду, аренду жилья и старенький автомобиль) я буду зарабатывать сам. Питался я в те дни в основном макаронами, супами из пакетиков и только изредка позволял себе роскошь съесть в соседней закусочной котлету. Из одежды в моем распоряжении имелись: один костюм, который родители подарили мне в честь окончания школы, три пары джинсов, несколько дешевых свитеров, две рубашки, пара ботинок со стоптанными задниками и полуразвалившиеся кроссовки. Я бы стыдился своего гардероба, если бы у всех моих соседей дела не обстояли точно так же.
Так вот, Кейт я впервые увидел, когда она выгружала из фургона коробки и старую мебель. Я тут же решил, что познакомлюсь с ней, а познакомившись, решил, что она станет моей женой. Ее иссиня-черные волосы и прелестные черты лица сразили меня наповал. Когда она смеялась, мне слышался нежный перезвон колокольчиков. И неделю спустя после окончания мною университета мы поженились.
Как большинство выпускников, я был беден и обременен долгами. Пока я искал работу, Кейт продолжала работать в отделе маркетинга небольшой местной больницы. Ее скромной зарплаты хватало только на то, чтобы оплачивать аренду крошечной квартирки и иногда заливать бензин в наш видавший виды «плимут-чэмп». Мы оба понимали, что в ближайшие несколько лет нам придется несладко, но как только моя карьера начнет набирать силу, наша финансовая ситуация изменится.
Так и вышло: я не проработал в конторе «Мэйтерс, Уильямс и Херст» и полугода, а с деньгами у нас стало заметно лучше. Кейт предложила, чтобы мы начали откладывать средства на будущее. Я не согласился: мое положение обязывало время от времени приглашать в гости коллег, а в нашем тесном жилище, обставленном мебелью с благотворительных распродаж, это было бы невозможно. Тут уж ничего не поделаешь: хочешь быть успешным юристом — выгляди таковым, и мне казалось, что мой дом также должен производить соответствующее впечатление.
Мы купили большой кирпичный коттедж в респектабельном районе и обставили его новой мебелью. Мой студенческий гардероб быстро сменился свеженакрахмаленными рубашками-поло, дорогими костюмами и кожаными ботинками. Старенький «плимут-чэмп» я счел недостойным нового статуса Кейт, продал его за пятьсот долларов и купил ей подержанный «вольво». Кейт называла «вольво» безликим, но тем не менее он занял место в нашем гараже на две машины рядом с моим новым «БМВ».
Оба автомобиля, дом и мебель приобретались в кредит. А Кейт выросла в семье, где в долг никогда и ничего не покупали. У ее родителей даже не было кредитной карточки. И как ни старалась Кейт, она не могла понять, зачем нам нужны новейший проигрыватель компакт-дисков, магнитофонная дека, усилители и предварительные усилители, мощные динамики, высококачественный видеомагнитофон или двадцатисемидюймовый телевизор. Но я всегда настаивал на своем. Аппаратура была самая дорогая из той, что мы могли себе позволить, и я оправдывал покупки, говоря: «Денег у нас достаточно, детей мы еще не завели, так давай побалуем себя, пока есть такая возможность». А когда Кейт жаловалась на то, что дом слишком велик, я напоминал ей, что с появлением детей лишнего места не останется.
Незадолго до пятой годовщины нашей свадьбы Кейт забеременела. Я-то надеялся, что мы подождем еще хотя бы пару лет, прежде чем заведем ребенка. Однако уже через несколько месяцев мною завладела идея необходимости переезда поближе к хорошим школам.
— Роберт, школьные проблемы не будут нас волновать еще несколько лет, — возражала Кейт.
— С рождением ребенка у нас станет вдвое больше вещей, а значит, переезжать будет в два раза сложнее, — сказал я. — Сейчас самое время.
Мы выставили наш дом на продажу и приступили к поискам нового жилья. Некоторые из моих друзей-адвокатов жили в Адамс-хиллс — довольно старом районе, похваляющемся еще более старыми деньгами. Его назвали в честь Томаса Адамса, одного из первых тамошних жителей, который якобы был родственником президента Джона Куинси Адамса, чего, впрочем, никто никогда не проверял.
С начала века в Адамс-хиллсе селятся люди с достатком и властью. Улицы там прячутся в тени красных кленов и гигантских дубов, возраст которых превышает возраст самых старых жителей округи. За газонами неустанно следят, кусты подстригают, дорожки подметают. Ухоженные дома построены из кирпича, камня или дерева, здесь не найдешь ни одной виниловой панели. Скрытые дубами огромные викторианские поместья, окруженные по всему периметру верандами и портиками, чередуются с кирпичными зданиями в колониальном стиле с высоченными колоннами вдоль фасада. У каждого дома своя история. Рядом с некоторыми даже стоят таблички, сообщающие год постройки здания и иную информацию, достойную того, чтобы поделиться ею со счастливчиками, удостоившимися чести приблизиться к входной двери. Купить дом в Адамс-хиллсе практически невозможно: недвижимость здесь не продают, а передают по наследству.
И поэтому когда наш агент увидел в свежем бюллетене объявление о продаже дома в Адамс-хиллсе, то сначала не поверил своим глазам, а потом рванулся к телефону звонить нам. У меня от известия вспотели ладони. Даже Кейт не удержалась от восхищенной улыбки, когда нам впервые показывали наше будущее жилище. Фасад был выполнен из серого камня и желтоватого дерева, весь дом опоясывала прекрасная двухъярусная веранда. Это было большое здание, что, естественно, означало большой ипотечный кредит, но мне хотелось, чтобы Кейт имела свободу и пространство, создавая идеальный дом для нашей растущей семьи. Дом, который каждое Рождество, так же как дом моей матери, озарялся бы огнями гирлянд и благоухал елкой.
В целом мою работу в фирме можно было считать успешной, но все же время от времени я жалел, что не открыл собственную компанию, как сделали многие из моих бывших сокурсников. Они наняли по два-три помощника и вывесили на дверях или на воротах таблички с золотыми надписями: «Джеральд Гриншо и партнеры», «Юридическое бюро Кертиса Говарда», «Адвокатская контора Томаса Микельсона». Тогда вместо того, чтобы по восемьдесят часов в неделю корпеть над бумагами ради кого-то, я бы работал на себя — на фирму «Роберт Лэйтон и К°» например. Однако менять что-либо было уже поздно, наш кредит на покупку дома только закрепил существовавшее положение дел. Да, я потерял свободу, нанявшись в крупную компанию, зато взамен получил уверенность в завтрашнем дне.
На седьмом году службы я стал партнером «Мэйтерс, Уильямс и Херст». Произошло это так: меня пригласили в конференц-зал, где за длинным столом вишневого дерева в кожаных креслах восседали владельцы фирмы. Они объявили о своем решении, похлопали меня по спине, поздравляя с новым статусом, пообещали как-нибудь собраться вместе с женами и разошлись по своим кабинетам заниматься текущими делами. Я остался один, думая о том, что долгожданное событие обернулось двумя минутами формальностей. Вернувшись в свой офис, я захлопнул дверь и углубился в очередное дело о банкротстве.
