Отец тоже явно нервничал.
— Будь с ним поприветливей, Дина, — наставлял оп дочь. — Но не навязывайся ему. Не забывай: он вырос в большом городе и не привык к общению в тесном провинциальном кружке.
— Ладно, — сказала Дина. «Наверное, брат считает, что мы сборище деревенских недотеп», — подумала она про себя.
С первого взгляда Чак произвел на нее приятное впечатление. Последний раз она видела его, когда ему было десять лет, и с тех пор он очень изменился. Теперь это был рослый парень атлетического сложения, под футболкой и обтягивающими джинсами играли бугристые мускулы. У него были густые светлые волосы и поразительно голубые глаза. Джейд, была уверена Дина, назвала бы Чака «лапочкой». Но когда они подошли поближе, она вдруг поняла, что не все в нем вписывалось в образ симпатяги-американца.
Взять хотя бы выражение лица.
Его нельзя было назвать ни мрачным, ни насмешливым. Что-то среднее, двусмысленное. Дина не могла бы объяснить это словами.
Отец протянул ему руку, но Чак сделал вид, что не замечает этого. Мистер Мартинсон, казалось, слегка уязвленный, неуверенно улыбнулся.
— Чак, ты, наверное, помнишь Дину.
Чак посмотрел на нее так, будто она была какой-нибудь жабой или другим низшим существом.
— Привет, малышка, — сказал он.
Малышка? Этот год обещает быть ужасным, решила Дина. Но в следующий миг Чак улыбнулся ей какой-то глуповатой, кривой улыбкой и словно стал совсем другим человеком. Она натянуто улыбнулась в ответ, не зная, чего еще от него ожидать.
По дороге домой неловкость стала еще больше. Дина сидела сзади и слушала разговор отца с Чаном.
Точнее, говорил ее отец, а Чак только ухмылялся. Один раз он сказал:
— Здесь такая тоска. Лучше бы мне вернуться в Централ-Сити.
— Тебя туда не примут, — возразил мистер Мартинсон. — Мы с твоей мамой уже не раз говорили с ними, ты же знаешь. — В первый раз голос отца звучало раздраженно, если не сказать — сердито.
Дина надеялась узнать из разговора, почему все-таки Чака отчислили.
— Мне хотелось бы, чтобы ты уяснил себе… — начал было отец, но слова его потонули в визге тормозов и скрежете шин.
Раздался звук сильного удара — Дина вскрикнула.
Она услышала звон бьющегося стекла. Еще удар.
Загудел один автомобильный рожок, другой. Кто-то закричал.
Снова завизжали тормоза. Дина зажала уши руками.
Мистер Мартинсон, с искаженным от ужаса лицом, резко нажал на педаль. Его темно-желтый «БМВ», едва не врезавшись в скопление машин, остановился всего в нескольких дюймах от корпуса затормозившего перед ним автомобиля. Дина услышала, как позади сигналят и сворачивают с дороги другие машины.
— Выходите! — велел мистер Мартинсон. — Снаружи безопаснее.
Дина и Мак быстро вышли из машины и встали на поросшей травой обочине, подальше от места аварии. Высоко в небе мерцали россыпи звезд. Чак направился к толпе, собравшейся в начале пробки. Дина из любопытства последовала за ним.
— Эй, вернитесь! — крикнул отец. Чак, не обращая на него внимания, шел дальше. Дина в нерешительности взглянула на отца и все же пошла за братом.
Впереди Дина и Чак увидели красный «Плимут», врезавшийся в бетонный разделительный барьер, двигатель его дымился. Прямо у них на глазах дно машины стали лизать языки пламени, поднимаясь к дверцам.
— Смотрите! — раздался чей-то крик. — Горит! Толпа отхлынула назад. Дина в ужасе смотрела на растущее пламя. Она отошла назад, на обочину, подальше от горящей машины. И вдруг она заметила, что Чака рядом нет. Он стоял в переднем ряду толпы и, словно загипнотизированный, не отрываясь глядел на огонь.
Внезапно послышался душераздирающий крик.
— Там Таффи!
Дина обернулась и увидела малыша, прижимавшего ко лбу окровавленное полотенце.
— Таффи! — кричал мальчик. — Спасите Таффи!
— В машине собака! — крикнул кто-то в толпе. Теперь и Дина разглядела в окне автомобиля маленькую, черную с белым мордочку. Животное прыгало на сидении, надрываясь истошным лаем.
Языки пламени подбирались все ближе. Вдруг кто-то отделился от толпы и побежал к горящему «Плимуту».
— Стой! — крикнул какой-то мужчина. — Сейчас взорвется!
Но человек продолжал бежать и через мгновение исчез в густых клубах дыма.
К своему ужасу. Дина поняла, что это был Чак.
— Чак! Чак! Вернись! — закричала она. Но было слишком поздно.
Машина взорвалась ослепительным фейерверком огненных брызг.
Глава 3Хотя они добрились домой заполночь, а на утро нужно было в школу, Дина не могла заснуть. Она лежала в кровати, размышляя о том, что произошло той ночью.
Па глазах у онемевшей толпы Чак вынырнул из густого облака пожарища. Как раз в этот момент подошел мистер Мартинсон.
— Что происходит? — спросил он.
Никто но ответил. Все смотрели на Чака в разодранной майке, с почерневшими от копоти лицом и руками. Он бежал к обочине, прижимая к груди черно-белый комочек.
— Таффи! Таффи! — радостно взвизгнул малыш.
— Чак! Господи, что с тобой? — вскричал мистер Мартинсон.
Чак, казалось, не замечал ничего вокруг. Он ласково гладил животное, шептал ему что-то успокаивающее, прижимаясь перепачканным лицом к мохнатой мордочке. Потом он отдал собаку хозяину.
— Держи, малыш, — сказал он.
Мать мальчика, у которой на щеке запеклась большая ссадина, порывисто обняла Чака.
— Спасибо вам, — сказала она. — Вы не знаете, как много для Тимми значит эта собака. Вы настоящий герой.
— Да ладно, — смутился Чак. — У меня самого была собака.
Дина смотрела на брата с уважением. На лице у него играла кривая улыбка, он не был даже ранен, хотя ему пришлось лезть в горящую машину.
Уже потом, лежа в постели. Дина вспомнила слова женщины. В глазах свидетелей этого происшествия Чак был героем. «Наверное, он очень храбрый, — подумала Дина. — Или сумасшедший.
Утром за завтраком Дина решила сказать Чаку, что гордится им, что она рада его приезду. Отец уже ушел на работу, а мама собиралась, как всегда, опаздывая.
Готовить что-нибудь затейливое не было времени, поэтому Дина насыпала в две тарелки хлопьев и сверху положила черники. Она почти закончила завтракать, когда появился зевающий и потягивающийся Чак.
— Доброе утро, Чак, — приветливо поздоровалась она. — Я тут насыпала тебе хлопьев. Если поторопимся, придем в школу пораньше, и, если хочешь, я тебя со всеми познакомлю.
