Владевшая собой немногим лучше. Лила проговорила не без издевки:
— Эй, док, что случилось?
Только сейчас Роджер заметил, что на него смотрят. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Лила увидела его в такой идиотской ситуации. Лихорадочно запихивая рубашку за пояс, он почувствовал, что краснеет. Он давно уже был влюблен в Лилу. Прекрасно понимая, что у него нет никаких шансов, он упорно мечтал о ней, мечтал даже после того, как услышал на одной вечеринке ее слова. Она сказала тогда, что не стала бы с ним танцевать, даже если бы он был единственным мужчиной на земле. И все-таки он всегда старался произвести впечатление на Лилу. А это падение не увеличивало его шансов.
— Простите, — пробормотал он, отворачиваясь. Торопливо подобрал книги и побежал к своему шкафу.
Когда он уже не мог их слышать, девочки дали себе волю. Давясь от смеха, Лила наконец проговорила:
— Ну, как тебе это нравится?
Она так хохотала, что у нее выступили слезы.
— Я думала, что умру, — ответила Джессика. — Еще немного, и я бы не выдержала.
— И поделом было бы этому придурку Багзу, если бы мы расхохотались ему прямо в лицо, — с пренебрежением сказала Лила.
— Слушай, а почему ты называешь его Багз Банни?
— Потому что он достал меня, — объяснила Лила. — Этот урод по уши влюблен в меня, а мне это уже начинает надоедать.
— Лила Фаулер отвергает чувства благородного поклонника! — насмешливо сказала Джессика. А затем с деланной серьезностью продолжала:
— Мы опаздываем. А может, тебе стоило бы позволить ему пойти с тобой на танцы?
Лила съязвила:
— Лучше пойти с рыбой, чем с ним.
На них снова напал смех.
Но Джессика еще не все сказала:
— Ты так говоришь только потому, что он не приезжает в школу в «феррари».
— Он ни на чем не приезжает, Джес. Даже на автобусе!
Джессика получала удовольствие, защищая Роджера. Когда она станет адвокатом, ей придется браться за множество безнадежных дел. И сейчас была замечательная возможность потренироваться.
— Но, Лила, за этими очками и обносками — человек, который нуждается во многом, что может ему дать такая девушка, как ты. Почему бы тебе не сделать доброе дело и не пойти с ним? Ведь ты знаешь, что он хочет этого.
— Джессика Уэйкфилд, ты сошла с ума? Если ты о нем такого высокого мнения, иди с ним сама.
Джессика посмотрела на подругу так, будто та предлагала ей выпить какой-то гадости. Шутка зашла слишком далеко. Одно дело — защищать Роджера, а другое — пойти с ним на свидание.
Роджер запихнул свои учебники в шкаф, проклиная себя за неудачное падение на глазах у Лилы. «Если бы я так не поскользнулся, — думал он, — может, она не считала бы меня таким идиотом…»
— Ты жутко выглядишь, — услышал он знакомый голос. Роджер обернулся и слабо улыбнулся Оливии Дэвидсон. Она была редактором отдела искусства в «Оракуле» и одной из ближайших подруг Роджера.
— Привет, Лив, — вяло пробормотал Роджер.
— Что случилось? — спросила Оливия.
— Я только что выставил себя перед Лилой Фаулер полным идиотом.
— И поэтому у тебя мешки под глазами?
— Ах, это, — Роджер попытался согнать усталое выражение с лица. — И у тебя были бы мешки, если бы ты занималась до трех часов ночи.
— Опять? — В голосе Оливии было сочувствие. — Сколько это может продолжаться?
— Наверное, до тех пор, пока я не закончу школу или, хотя бы, по-настоящему не пойму тригонометрию.
— Бедный Роджер.
«Да, именно бедный, и в этом вся суть», — подумал он мрачно. Но он не хотел, чтобы кто-нибудь, даже Оливия, знал правду — то, что он почти все свое свободное время работает уборщиком в одном из учреждений Ласковой Долины. Ему стоило невероятных усилий убедить всех, что все это время он занимается. А занимался он по ночам за счет сна.
— Слушай, я не хочу жаловаться. Если я собираюсь стать врачом, я должен хорошо во всем разбираться. Мне надо привыкнуть к бессонным ночам и приготовиться много работать.
Оливия покачала головой. Ее непокорные кудри взметнулись и плавно легли на узкие плечи.
— Но не так много, — настаивала она. — Ведь школа должна быть еще и удовольствием.
«Может, для кого-то и должна, но не когда у тебя больная мать, которая не в состоянии постоянно работать, и отец-пьяница», — подумал Роджер.
— Ну а ты. Лив? Ты ведь тоже много работаешь. Когда же ты находишь время для развлечений.
— Да всегда. Ведь то, что я делаю в музее — провожу экскурсии и читаю лекции о художниках, — разве это работа? Осуществившаяся мечта, не говоря о том, что это окупает мои расходы на одежду.
Роджер внимательно посмотрел на Оливию.
— У тебя новая юбка?
Он не был уверен, что ему нравилась эта юбка, но она вполне соответствовала необычному стилю девушки.
Оливия с гордостью продемонстрировала рисунок в цветочек на ткани юбки, доходившей ей почти до пят.
— Последний писк из «Магазина Марты для бережливых». Хорошо сочетается с шарфом, правда? — И она показала на длинный шарф из выцветшего шелка, свободно обвязанный вокруг шеи.
— Лив, когда ты начнешь одеваться в нормальных магазинах, как все?
— Что? Быть как все? Это не для меня, Роджер. Именно поэтому в «Оракуле» я являюсь редактором отдела искусства, а не моды. Кстати, из-за этой моды мне пришлось отдать свою колонку в последнем выпуске Пенни. Ну ладно, пока, Роджер, увидимся позже.
Она скрылась прежде, чем зазвенел звонок. Роджер со всех ног помчался по лестнице на первый урок.
Глава 3
Брюс Пэтмен раздраженно швырнул полотенце в свой шкаф в мужской раздевалке.
— Я не верю, что тренер Шульц заставит нас бежать в дождь.
Капельки воды стекали с его темных волос на красно-белые (цвета Ласковой Долины) спортивные трусы.
— Да, я рад, что мы играли в зале, — сказал Джон Пфайфер. Они с Тоддом Уилкинзом только что закончили играть один на один в баскетбол. — Но я понимаю, почему тренер хочет, чтобы ты был готов к завтрашнему забегу Барта.
— Надеюсь, что завтра небо прояснится, — отвечал Брюс. — Месить грязь — это не то, о чем я мечтал всю жизнь.
— Ты хочешь сказать, что не побежишь, если будет дождь? — Как истинный журналист, а он был редактором спортивного отдела «Оракула», Джон почуял возможную сенсацию. Уже несколько недель Брюс похвалялся, что на соревнованиях опередит всех. Он был настолько полон решимости победить, что даже тренировался с легкоатлетической командой школы, не говоря уже о постоянных забегах на дополнительные дистанции. И если сейчас он не доведет дело до конца — это будет настоящей сенсацией.
