Его внимание неожиданно привлек судья. Тот все еще читал заявление обвиняемого: «Я решил оставить свою страну, потому что не хотел играть роль наблюдателя, и я полагал, что в Германии смогу широко распространять свои взгляды. Понимая, однако, что работа в Германии не шла на пользу Англии, я решил не возвращаться сюда, а остаться в Германии. Я считал своей целью восстановить взаимопонимание между двумя странами…»
Ну, его-то не волнует взаимопонимание между двумя странами. Они обе могут катиться к черту. Его не волнует, сколько русских или евреев было убито. Его волнует собственная жизнь. Иметь деньги, иметь дом, иметь уют. Ему платили пять фунтов в неделю за ношение черной формы. Они знали ему цену. Он не бездельничал. Никто не может назвать его ленивым. Он работал бы на кого угодно, только бы ему платили и не напоминали об отце. Они хорошо обращались с ним, учили его правильно говорить. В БСФ все было хорошо.
Но помешала война. Ему посоветовали выехать в Германию, но он не решился. Он наслушался разных рассказов о нацистах. Издали он восхищался ими, он не хотел пачкаться в их дерьме. В Англии вы можете иметь свою точку зрения и называть правительство любыми именами, которые пожелаете придумать, а бобби будет стоять и посмеиваться. Вы можете ударить коммуниста, правда, Эллис не решался на это, но Страггер бил. В нацистской Германии рот лучше держать закрытым. Он не хотел ни идти в армию, ни быть посторонним наблюдателем. В армию-то он пошел. Но те разговоры: «У этого парня отец убийца… Ну да… убил дочь… Джорджи Кашмен… помните? Потрясающе…» – донимали его.
Он надеялся, что его спишут, но его не списали, а послали чистить картошку на кухню. Они думали, что это все, на что он годится: чистить изо дня в день картошку. И они послали его в Европу с тысячами мешков картошки. И под Дюнкерком он дезертировал.
В газетах потом писали, что там погибли многие. Но ему было наплевать на британскую армию. Он ждал немцев и дождался.
– Я член Британского союза фашистов, – сказал он им.
Почему бы ему не прочесть текст перед микрофоном? Он получал сотню марок в день и чувствовал огромную власть над миллионами сограждан. Не каждый человек способен на это, особенно если он сын убийцы.
– Еще сандвич? – прошептала женщина рядом.
Он взял сандвич и благодарно кивнул.
«А она не старая, – подумал он. – Если бы она знала, с кем сидит». – И он усмехнулся.
– Вам надо поправляться, – сказала женщина. Судья в это время ушел за дверь. – Вы настоящий скелет. Были в плену?
Эллис нерешительно кивнул.
– Бельзен, – сказал он, внимательно глядя на ее добродушное лицо. Он обрадовался, увидев, что она с сочувствием и ужасом смотрит на него.
– Боже мой! – воскликнула она. – Я все видела в кино. Вы были там?
Он кивнул головой.
– Бедняга!
Эллис пожал плечами и отвернулся. Возможно, он поступил неумно, заговорив в этот момент с ней. Он оглядел зал суда. Интересно, сколько будут заседать присяжные?
– Они пытали вас? – спросила женщина.
Он неожиданно возненавидел ее за любопытство.
– Тише! – прошипел он. – Не хочу об этом говорить. – Он чувствовал, что она смотрит на него, не отрываясь.
Присяжные вернулись. Они заседали всего двадцать минут.
Эллис разглядывал обвиняемого, пытаясь представить себе, что чувствовал бы он сам, будучи на его месте. Дрожь охватила его.
Открылась дверь, и вошла небольшая группа полицейских. Они стояли, ожидая судью. Появился судья во всем черном и в белых перчатках. Эллис уставился на него. Секретарь суда спросил:
– Члены суда вынесли вердикт?
Эллис наклонился вперед и сжал зубы.
– Виновен!
Двадцати минут хватило им на то, чтобы отправить человека на тот свет. Двадцати минут!
Эллис прорычал что-то. Красный туман гнева застлал ему глаза. Женщина схватила его за руку. Судья объявил о вынесении смертного приговора.
– Все правильно, – сказала толстая женщина. – Он изменник!
– Аминь, – сказал капеллан.
Эллис сжал зубы. Если они его повесят, то с ним, Эллисом, поступят точно так же. Он не изменник. Если бы они послушались его, Лондон никогда бы не бомбили. Он говорил им, что нужно избавиться от Черчилля и выбрать в правительство друзей Германии. Но эти дураки не послушались его, и теперь Лондон лежит в руинах, а они смеют называть людей предателями.
Он встал. Зал постепенно пустел. Его и толстуху толпа несла к выходу.
Внезапно он хрипло закричал:
– Это убийство! Они не дали ему шанса…
Толстуха с изумлением уставилась на него. Где-то она уже слышала этот голос… Полицейский тоже резко обернулся. Море лиц, трудно разобрать… Однако он был уверен, что слышал голос Эдвина Кашмена. Пока он в нерешительности крутился на месте, не зная, откуда раздался голос, человек в поношенном коричневом костюме выскользнул за дверь и улизнул.
Глава 2
После жаркой улицы в доме было мрачно и прохладно. Лифта не было. Внизу висел большой список имен и названий фирм, расположенных в этом здании.
На втором этаже Эллис мельком увидел ножки девушки. Она шла впереди, и он слышал перестук ее каблучков по каменным ступеням. Подойдя к перилам, он увидел ее ножки в нитяных чулках, край серой юбки и белое белье под ней.
Он ускорил шаг, чтобы заглянуть девушке в лицо. Они были вдвоем на лестнице этого большого мрачного здания, и только стук каблучков нарушал тишину. На площадке третьего этажа он увидел, как она свернула в коридор. На ней была серая фланелевая юбка и голубая кофточка. Ее шляпка давно потеряла форму; таким шляпам место в мусорном ящике. Хотя Эллис видел ее мельком, он сразу понял, что она бедна. Он нерешительно посмотрел табличку на стене: «Общество глухих и немых». И чуть ниже – «Управляющий». Эллис повернул ручку, толкнул дверь и вошел в маленькую комнату с двумя окнами, старым столом и пишущей машинкой. Ни занавесок, ни ковра. Загородка делила комнату пополам, а одна из половин была разделена еще на четыре части. Он видел такое расположение комнат в одной из контор ломбарда.
Девушка в серой юбке стояла спиной к нему. Он уставился на ее спину, мучительно желая увидеть ее лицо, но она не вняла его мысленному призыву и не обернулась. Тогда он оглядел прямые узкие плечи и ноги, которые уже привлекли его внимание. К собственному удивлению, он поймал себя на мысли, что за поношенной одеждой старается увидеть красивое пропорциональное тело. Ее ноги смутно влекли его, несмотря на штопаные чулки и туфли со сбитыми каблуками.
Кроме девушки и Эллиса, в комнате никого не было. Он встал около нее и ждал. Посмотрел на руки девушки, маленькие, темные от загара, длинные пальцы с коротко подстриженными ногтями. Он взглянул на свои руки с обгрызанными ногтями и усмехнулся.
