А вот собаке, покрытой густой шерстью, было наплевать и на погоду, и на крапиву. Природа снабдила ее намного лучшими средствами выживания, чем меня.
Меня всегда удивляло, почему люди так плохо приспособлены к непогоде и различным опасностям. Мы знаем, что у наших далеких предков была густая длинная шерсть, как и у современных человекообразных обезьян. (Кстати, шимпанзе и гориллы не являются нашими предками, хотя многие по ошибке до сих пор считают их таковыми.) Кажется совершенно нелогичным, что человеческая раса уже на раннем этапе своего развития лишилась защитной шерсти.
Разумеется, было бы наивным считать, что эволюция действует в наших интересах. Она не преследует вообще ничьих интересов. Обычно эволюция лишь отбирает мелкие варианты развития, которые способствуют выживанию и размножению какой-то конкретной особи. Она не анализирует и не рассуждает: «Вот это хорошо. Это мы сохраним». Но даже в таком случае представляется маловероятным, что потеря теплого и обладающего другими защитными свойствами естественного меха дала человеку какие-то эволюционные преимущества.
Эволюция тасует колоду, но это вовсе не значит, что все генетические карты, оказавшиеся у нас на руках после раздачи, обязательно будут выигрышными. Если у нас в ходе эволюции выработалась какая-то определенная черта, это не значит, что она даст нам преимущество. С таким же успехом эта черта может оказаться побочным эффектом какого-то другого эволюционного процесса. Например, у многих птиц крылья легко ломаются, потому что состоят из тонких полых костей. В слабых костях как таковых нет ничего хорошего. Они отнюдь не способствуют выживанию, но зато помогают уменьшить вес тела, что необходимо для полета.
Потеря человеком волос на теле может объясняться разными причинами. Возможно, когда наши предки переселились из лесов в саванны, им приходилось больше потеть, а при отсутствии шерсти потоотделение облегчается. Возможно также, что менее густая шерсть позволяла им лучше справляться с паразитами (хотя с этой проблемой до сих пор сталкиваются все крупные человекообразные обезьяны). Существуют и более экзотические объяснения. Например, кое-кто предполагает, что древние люди вели полуводный образ жизни и отсутствие волос на теле позволяло им лучше плавать (хотя многие млекопитающие, ведущие полуводное существование, обладают густой шерстью). Лично мне кажется, что потеря волос была случайным побочным эффектом, как и чрезвычайно хрупкие кости птиц.
Чтобы приобрести союзников, избавляйтесь от волос
Примерно 100 тысяч лет назад наши далекие предки окончательно приобрели вид современного человека. На этом пока завершилась наша эволюция. С биологической точки зрения мы ничем не отличаемся от них. После этого происходило еще множество мелких изменений на генетическом уровне, но как биологический вид мы остаемся все теми же. У нас такой же потенциал физической силы, долголетия, привлечения особей противоположного пола, мышления и т. д.
Много тысяч лет назад наш далекий предок (который был у нас общим с шимпанзе и другими крупными человекообразными обезьянами) претерпел значительные эволюционные изменения. Он потерял большую часть волосяного покрова, и у него осталась лишь тонкая чувствительная кожа. Наш предок перешел от передвижения на четвереньках к прямохождению. Размер его мозга сильно увеличился, и голова стала непропорционально большой по сравнению с телом (в то время это, вероятно, воспринималось как не самая привлекательная черта внешности). Рот уменьшился, в результате чего зубы стало труднее использовать в качестве оружия. Исчезло противопоставление больших пальцев на ногах, дававшее ранее возможность обхватывать стопами ветки деревьев.
В целом все эти изменения сделали древнего человека более уязвимым перед хищниками. Голая кожа плохо защищала от когтей и клыков. Ходьба на двух ногах была неустойчивой и неуклюжей. Любой кролик мог обогнать это существо, с трудом удерживавшее равновесие. Похоже, что единственным разумным объяснением всем этим изменениям могло быть то, что они являлись побочными эффектами. Если рассматривать их в сочетании с изменениями поведения, то оказывается, что это приемлемая цена, которую пришлось заплатить за прогресс.
Физические модификации в теле древнего человека являлись, скорее всего, косвенным результатом кардинальных изменений окружающей среды. Резкая смена глобального климата вынудила древнего человека выйти из леса, обеспечивавшего ему хорошую защиту, на открытое пространство саванны. Столкнувшись там с сильными хищниками, он вынужден был в целях выживания изменить свое поведение. В те времена древние люди еще не умели взаимодействовать в составе больших групп. Это мы до сих пор наблюдаем у наших ближайших родственников. Шимпанзе, к примеру, не способны формировать крупные группы и сотрудничать. Если вы сведете вместе несколько самцов, результатом станет кровавое побоище, так как каждый будет стремиться к доминированию.
Древние люди, бродившие по просторам саванн пять миллионов лет назад, видимо, мало чем отличались от самцов шимпанзе. Однако свирепые хищники тех времен, начиная от саблезубых динофелисов и махайродов, достигавших размеров льва, и заканчивая более знакомыми нам гиенами, вынудили их поменять свое поведение. Выжить могли лишь те, кто обладал природными способностями к сотрудничеству. Наши предки начали жить большими группами, что обеспечивало им преимущество перед хищниками. Такие изменения в поведении, возможно, и привели к появлению побочных физических эффектов, которые мы наблюдаем у современного человека.
Примеры подавления агрессии и демонстрацию способности к сотрудничеству мы можем наблюдать у человекообразных обезьян в детском возрасте. По достижении зрелости эта способность к взаимодействию в составе больших групп у наших родственников пропадает. Можно предположить, что среди наших предков б ольшие шансы на выживание в саванне имели те особи, которые не вызывали агрессии своих сородичей, так как выглядели незрелыми и физически недоразвитыми: имели безволосое тело, большую голову, маленький рот и часто стояли на двух ногах. Именно так выглядят детеныши приматов на определенном этапе развития, хотя с возрастом эти черты внешности и поведения исчезают.
Кстати сказать, подобный механизм отбора особей, обладавших чертами детенышей, использовался людьми для одомашнивания животных. Собака, например, имеет гораздо больше схожих черт с детенышем волка, чем со взрослым волком, от которого она произошла. И это не просто теория. В ходе замечательного долгосрочного эксперимента, проведенного в период с 1950‑х по 1990‑е годы, русский генетик Дмитрий Беляев вывел домашнюю породу серебристо-черных лис и тем самым показал, каким образом древние люди сумели превратить волка в собаку.
Спустя 40 лет (что очень долго для эксперимента, но является лишь мигом с точки зрения эволюции) потомки диких лис начали напоминать домашних собак. У них закруглились очертания морды, повисли заостренные прежде уши, увеличилась подвижность хвоста. Окраска шкуры перестала быть однородной, на ней появились цветовые вариации и узоры. Домашние лисы больше времени проводили в играх и охотно признавали лидерство взрослых особей. Чем большую склонность к сотрудничеству они демонстрировали, тем больше становились похожи по внешнему виду и повадкам не на взрослых особей, а на лисят-переростков.
