Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 179
Ребята уже разводили во дворе костёр – Соня предвидела запах шашлыка, и её заранее затошнило. Девушки активно строгали ветчину, сыр, мыли помидоры, чистили картошку. А Анька всё ещё стояла возле сестры и злобным шёпотом, хотя никто её не упрекал, оправдывалась:
– Ты же знаешь… Вчера были «госы»! Мы что, не можем отметить? Я что, не могу позвать друзей?
Соня молчала, а сестра продолжала отвечать на незаданные вопросы:
– А говорить тебе не стала, потому что ты начала бы кричать… А мне уже не десять лет! Трубку я не брала, потому что оставила телефон дома. Не волнуйся, я бы тебе позвонила, не позже двенадцати, как всегда, и тебе не пришлось бы искать меня по больницам!
Вообще-то, у Сони сегодня было такое умиротворённое состояние, что она легко уговорила себя не звонить Аньке и не проверять, во сколько та вернулась домой. Так что неотвеченных вызовов на телефоне сестры не было, но скажи ей об этом – не поверила бы.
– И ты бы могла пригласить Женю в квартиру – я же всё понимаю, не маленькая, – Анюта уже сильно нервничала. – Я же не знала, что вы едете сюда! В конце концов, это и моя дача тоже!
– Твоя, – только и ответила Соня заспанным голосом. – И не тоже, а просто – твоя.
– Ну вот! Началось! Я так и знала! Мама всегда говорила, что мы с тобой…
– Ань… я хотела отдохнуть. Не будем сейчас, ладно?
К ним подбежала одна из девушек. Соня с жалостью уставилась на неё – она всегда сочувствовала людям, у которых нет врождённого вкуса. Ну как можно было навести такие дикие стрелки на нижних веках? Тональный крем под цвет загара, белая шея – крема, наверное, не хватило, чёрные колготки-сеточки на коротких, похожих на окорочка, ножках… Правда, сама девочка в своей привлекательности не сомневалась.
– Анька, чего стоишь, как неродная? Уксус есть? В холодильнике мы не нашли.
– Есть.
Соня подошла к диванчику, заглянула в затянутый паутиной угол между его подлокотником и стеной, извлекла бутылку с уксусом и протянула девушке.
– А посуда где? – не успокоилась та. – У нас только стаканчики пластиковые. А вилок с тарелками никто не взял!
– Там, – махнула Соня рукой в сторону старого буфета.
– Ну, Со-о-онь… – виновато канючила Анька. – Отдыхать можно по-разному. Ну, ты же понимаешь, у нас – музыка… Ну чего ты сразу спать? Только и делаешь, что спать и читать. Посиди с нами, праздник ведь – сестра институт окончила!
– Ого… Смелая ты девушка. Не боишься новых открытий?
Одним из таких открытий уже стал невысокий коренастый парень, который по-хозяйски лапал Анечку как раз в тот момент, когда Соня объявилась внизу. До этого она была уверена, что сестра встречается с бывшим одноклассником – долговязым длинноволосым программистом.
– Да не изображай ты из себя матрону! Забудь, что ты мамочка… Оставайся, правда!
Конечно, Сонино участие в вечеринке означало её одобрение. Но, с другой стороны, Анька шла на большую жертву – присутствие сестры портило ей всю малину. Чувство вины сыграло с девочкой злую шутку – считаться с Соней ей теперь было вовсе не обязательно.
Может, и впрямь, оставить Аньку в покое? Но… сидеть на втором этаже, раздражаясь на громкую музыку, вздрагивать от каждого взрыва смеха и дёргаться при мысли, что сейчас двадцать безотвязных молодых людей накачаются спиртным, оставят непогашенным костёр, а потом устроят оргию в комнате Мары…
– Хорошо. Я посижу. Но обслуживать вас не буду!
– Ха! Обслуживать! Сядешь и будешь сидеть, как барыня! – заявила сестра, в точности повторяя интонации матери.
В беседке и над крыльцом зажгли свет. Из сарая достали давно убранный на зиму стол, второй притащили с кухни. Девушки метали на столы разномастные, найденные в доме тарелки, гнутые алюминиевые вилки, купленные по дороге овощи и плохо промытую зелень. Ребята расставляли табуретки и двигали скамейки.
Наконец, кто-то объявил, что шашлык готов. Принесли дымящееся на шампурах мясо. Ещё пять минут суматохи в поисках недостающего стула, и все уселись. Соня пристроилась в уголке, готовая в любой момент ретироваться.
Ей было скучно. Юность, да и молодость, думала Соня, куда глупее детства. Она не изучает этот мир, как ребёнок, а считает себя умнее всех, она примитивна, цинична, ограничена и неестественна, а главное – помешанно, маньячески сексуальна. Если, конечно, ты – не белая ворона, как некоторые. Все разговоры, шутки, споры за столом – всё казалось посвящено единой теме. Все выпендривались друг перед другом, ревновали, подозревали, подкалывали и мерились возможностями. Один парень смешно пародировал преподавателя – и жадные взоры девушек устремлялись на него. Другой бренчал на гитаре – и одержал ещё более убедительную победу. Среди девочек царила конкуренция пожёстче – их, как это обычно бывает, оказалось больше. Дипломницы усаживались к мальчикам на колени, оголяя верхнюю часть попок в катастрофически заниженных джинсах, пританцовывали, потрясая недетскими бюстами…
А вот у бедной Анюты вечер оказался испорчен – приходилось постоянно оглядываться на сестру. На все попытки коренастого мальчика Лёши дотронуться до Анькиной груди или подержаться за другие места приходилось реагировать возмущёнными возгласами и сбрасывать его навязчивые руки. Парень уже начинал сердиться и уделять внимание той самой подружке с ножками-окорочками, что не прибавляло настроения Аньке.
Но забавнее всех казался другой мальчик. Похоже, он считался здесь не то авторитетом, не то душою компании, но большинство девушек старательно выкручивали задами именно ради него. Анька в этом не участвовала – у неё был хорошо развит инстинкт самосохранения. По счастью, сестрёнка влюблялась лишь в тех парней, которые были от неё без ума, и не тратила времени на глупцов, не способных её оценить. Чувство собственного достоинства появилось в ней буквально с первых дней жизни: она даже на горшок отказывалась ходить, если никто не стоял рядом, чтобы оценить результаты.
Так вот, парень этот не выделывался, как остальные. Точнее, выпендривался, но совершенно иначе. По мере того, как он накачивался спиртным, он всё ярче изображал из себя широкую натуру и человека, для которого возможно всё. Наобещал большинству сокурсниц потрясающее трудоустройство, сокурсникам намекнул – самых преданных тоже пристроит. Пару раз прозвучало многозначительное «отец». Одет мальчик был просто, в джинсы и тонкий джемперок под спортивной курткой, но всё на нём выглядело дорогим, чувствовался лоск. Внешностью природа его не обидела: рост значительно выше среднего, фигура тонкая, гибкая, но плечики подкачаны, скуластое лицо, неплохой профиль и чуть раскосые тёмные глаза. Правда, слишком коротко стриженные тёмно-русые волосы и чересчур упрямый подбородок, по мнению Сони, портили парня и делали менее интересным. Снобизм она презирала в любых проявлениях, ну а такой детский, основанный на денежных возможностях папы, казался ей просто комичным.
Один раз мальчик случайно посмотрел в её сторону и нарвался на ироничный взгляд. Ему хотелось производить впечатление на всех, даже на столбики у беседки. Наверное, он не понял, чем вызвана насмешка, или решил, что ему показалось, и посмотрел ещё раз, уже вызывающе. Потом ещё и ещё. Теперь парень выглядел насупленным и раздражённым. Он пыжился, всё больше бахвалился и становился всё забавнее.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 179
