Поразительно, так быстро! Стоило только подумать, и она уже тут… мертвецов тянет на кладбище? Похоже на то… и мама тут, и отец… но никого… ни мертвых не видно, ни живых… пусто. Пусто, прямо уже хочется выть. А может быть, это то, что она заслужила? Прожила впустую и вот пожалуйста… впустую… ну почему, а дочь? Таня… она красивая… а что дочь? Роль любого Колобка была ей дороже… а Таня раздражала, особенно в детстве, вечно умоляла взять её в театр, и ревела напоказ… мешала личной жизни… и похожа на него… вот это особенно раздражало, что так похожа… Свинья она, а не мать… сука.
Сейчас бы водки, и покурить… с ума спятить можно! Такой живой она себя чувствует, как никогда… и тело уплотняется, крепчает, это точно! Его уже можно потрогать, чем-то напоминает это… как его, торт… а, суфле! Такая гладкая кожа… и откуда-то взялось шерстяное пальто, самое любимое… Можно прыгать по этим памятникам… по верхушкам, вот снега навалило… город не чистят, не то что кладбище… а можно оттолкнуться и взмыть высоко… иииих! Класс! Все будет отлично, если так и дальше пойдет, это ж можно… что? Или послышалось… Кто здесь?! Э-эй! А-а-уу!
Ого… она уже слышит собственный голос! Точно такой же, как в жизни! Но вроде никого, послышалось… и автобуса всё нет, замитинговались, нашли себе развлечение… Такая живая, столько всего может… и это в день собственных похорон! А спеть слабо? Эх, на кла-ад-би-и-и-ще снег был чи-и-ище, были тени голубее… да, колоратурное сопрано просто класс! И за-а-рыли Магдали-и-ну, цир-кову-ую ба-а-лерину… нет, что за ерунда? Опять этот звук. Где же это…
— Иди-и сюда… послуша-ай… иди-и… я здесь…
Да кто это?! Мама? Это ты меня зовешь? Чертовщина какая-то… Ау-у! Этот голос… он как будто поднимается по ногам, даже не голос, похоже на мурашки…
— Я тут… я под аллеей… меня зовут Галя… Галина Сергеевна…
— Какая еще… где вы? Я вас не вижу…
— Я не могу… я очень слабая… меня зарыли прямо под аллеей… давно уже…
— Да тут же всё завалено снегом, только центральную кое-как расчистили… вы под центральной?
— Не-ет… я ту-у-т… послушай…
— Да слушаю я, только я спешу, у меня это… похороны, понимаете?
— Ты послушай… у тебя получится… я знаю… ты ещё сильная… получится…
— Что получится? Я не понимаю…
Ноги так тяжелеют, и живот… всё тело так странно обмякло. Как будто опять ей вкололи морфин… такой тихий голос и так держит, ну ладно…
— Я поставила памятник мужу… Толе… он был военным… и себе тоже на будущее… с портретом… там мое место… всё оплатила… всё накрыла общей плитой, тяжелая… очень… а они не стали поднимать, надо было домкратом… им сказали… рабочие… что поднимать стоит денег… а они… не дали… и ушли… они…
— Кто они? Я не понимаю…
— Ты им скажи… скажи, что… так нельзя, я не могу… понимаешь… дети мужа… брат и сестра… не дали денег… ушли… и меня под аллеей… закопали… рядом… с моим местом… как собаку… и утоптали… все тут ходят… так плохо, не могу… у меня никого… нет… детей… только муж…
— А где ваш муж? Он лежит рядом с вами?
— Я… не знаю… где… никого… никого нет… ты сможешь… ты им скажи…
— Как я им скажу?! Вы в своём уме? Я сама тут…
Вот история, одна живая душа на всё кладбище, и та еле дышит… всё… замолчала. Какая разница — там зарыли, сям зарыли… тоже ещё трагедия. Она явно на этом зациклилась… а у некоторых вообще нет никакой могилы, так что им теперь… о черт! Сколько ж времени она тут сидела?! Все уже уходят, ну да… садятся в автобус… а где же? Там… её могила, поверх навалили венки… а она всё проворонила! Собственные похороны упустила! Ну надо быть такой идиоткой…
Булспрингз
А сегодня всё почему-то не клеится, всё через жопу… такой день. Вот теперь эта тачка. Джек почти уже взобрался наверх, и вдруг колесо отскочило. Совсем новая тачка. Ну и хрен с этим песком, и с тачкой тоже… пусть пока тут поваляется. А с утра исчез черный селезень, которого он собирался зарезать… стал искать селезня и даже не заглянул в хлев, может, хоть ягнёнка удалось бы спасти. А так провозился с селезнем и овца уже окоченела. До чего у овец слабое сердце, просто беда. Он всё равно зачем-то сделал кесарево, но только палец себе порезал. Трейси совсем обнаглела. Второй день расселась у телевизора, месячные у неё, видите ли… хоть бы климакс быстрей уже начался…
Джек вспомнил, что до сих пор не подключил электрическую ограду, всё руки не доходят. Э, нет… только не сегодня. Жить еще не надоело… или надоело? В субботу они с женой ездили в Силвер-парк, сдохнуть от тоски. Трейси радостно визжала и перепробовала всё, что можно. Все эти мерзкие аттракционы. А у него в конце концов разболелись зубы от тряски… и пришлось пропустить воскресную рыбалку. Эта рыбалка еще тоже… Стивен с Биллом, как всегда, уснут, а он должен следить за их удочками… нет, пиво он тоже не прочь. Но не в таком же количестве.
Под утро Джеку приснилась сестра, она просто смотрела на него, молча. Проснулся с таким гадким чувством, вот так и пошло наперекосяк. Трейси захотелось жареного селезня… там мяса — тьфу, одни перья… уж лучше было зарезать того рыжего петуха, к тому же он староват… Зина уже больше года не пишет, может, и правда что случилось… а как позвонишь? Нет телефона. Наверняка и канализацию до сих пор не провели, и отопление как было печное, так и осталось… Щукинск сраный… И Арканзас этот та еще срань.
Всё, это уже последняя кашля. Гвинейские куры запутались в свином ограждении. Вот же дебильные создания, ничего не соображают эти гвинейцы, а их тут все покупают… и совершенно неясно, уничтожают они клещей или нет… клещей-то всё равно навалом. Джек вспомнил, как прошлой весной, в мае, у него началась жуткая клещевая инфекция, все руки раздуло и голова раскалывалась на части, вытаскивать клещей он уже не мог, а у Трейси не получалось достать их целиком… Трейси мазала укусы лаком для ногтей и уверяла, что это супернародное средство, что сейчас клещи задохнутся и всё пройдет… а потом, когда зуд усилился, ещё хотела засунуть его в ванну с бензином, тут он её, конечно, послал… а закончилось тем, что в полуобморочном состоянии отвезла его в клинику и потом месяц пришлось глотать антибиотики… вот же дура, курица тупая… такие же курицы и присоветовали, в церкви или в этом старперском бридж-клубе…
Джек направляется к дому. Хватит, лучше он что-нибудь почитает на веранде, на солнышке… можно и пивка с парой бутербродов… Трейси корчится на диване, ну понятно — записала на кассету своё любимое шоу «Беседы о сексе»…
— Ты слушай, слу… о-хо-о-о-о… слушай, он говорит, что любит трахать арбуз! Ему нравится запах о-ха-о-ха…
А похотливые морды в зале, эти слюнявые рты… уж лучше б снимали половые органы зрителей, они хоть рты не разевают…
— Так, внимание… нам позвонила Джоан! Джоан из Торонто, слушаем тебя, дорогая!
— Привет Су! Знаешь, у меня идея — хочу засунуть себе туда маленькую рыбку, как считаешь — это нормально? Я думаю, будет очень приятно.
