Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– Нет, нет, я так не думаю. Продолжайте, пожалуйста.
Мама продолжает:
– Ну, нельзя обрывать листья у цветов, кошку мучить, залезать на подоконник, трогать розетки, стучать по мебели… вы знаете, очень трудно все перечислить. А зачем это?
– Видите ли, я попросила вас назвать, что можно и что нельзя в вашем доме. Причем слово можно я поставила на первое место. Вы же перечислили мне только нельзя…
– Все остальное – можно! Это же понятно.
– Это понятно вам, может быть, понятно мне… хотя, впрочем, тоже не очень… А можно ли стучать по стенкам? Рисовать маркером на стеклах?
Мама, несколько растерявшись:
– Стучать по стенам? Не знаю…
– Вот и Алина тоже не знает. Суть ее метаморфозы, которая так вас испугала, заключается в том, что ваша дочь перестала быть простым продолжением вас, вспомните свою же собственную формулировку: «Я говорила – она делала». Теперь у нее появились свои собственные потребности, желания и интересы. До недавнего времени ваши мировоззренческие картины совпадали (точнее, Алина пользовалась вашей), сегодня все обстоит иначе. Вы скажете, что и у новорожденного младенца есть свои потребности, например, иметь сухие пеленки. Это так, но лишь сейчас, после двух-трех лет (для каждого ребенка этот возраст индивидуален), Алина эти свои желания и потребности осознала, выражаясь научным языком, отрефлексировала. Младенец «знает», что главная его задача – быть вместе с матерью, а удовлетворение всех остальных потребностей целиком и полностью зависит от этого факта. Не так обстоит дело с двух-трехлетним ребенком. У него уже появляются свои собственные, отдельные от матери желания, и одно из них – исследовать окружающий мир. Практически первое, что желает выяснить ребенок относительно этого мира, – что можно и что нельзя. Именно в такой последовательности, ибо о том, что нельзя, как вы справедливо заметили, Алина уже многое знает. Но до сих пор она принимала все на веру. А теперь проверяет – действительно нельзя? А что будет, если… И что же, в конце концов, можно?!
Мама, нетерпеливо и слегка раздраженно:
– Так что же, я должна ей все позволять?! Это же опасно… и просто невозможно…
– Разумеется, невозможно. Просто, строя общение с Алиной, вам просто следует учитывать тот факт, что ваша дочь подросла и вступила в следующую фазу возрастного развития.
– Но как это учитывать? Мне иногда кажется, что она нарочно меня дразнит…
– Совершенно верно. Только не дразнит, а изучает ваши реакции. Родители – первый и самый важный объект для исследования, это так естественно. А насчет того, как учитывать… Как, на ваш взгляд, вам теперь следует себя вести?
– Я думаю, нужно ей прямо говорить, что можно…
– Так, так. И каждое «нельзя»…
– И каждое «нельзя» сопровождать «можно»…
– Совершенно верно. Нельзя рвать книги, но можно – старые газеты, рекламки. Нельзя стучать по серванту, но можно – по доске. Нельзя прыгать с подоконника, но можно – со стула, с дивана.
– И еще. Раз уж она у нас теперь личность, то мы должны ей все объяснять. Я стараюсь, но она иногда меня так доводит…
– Может быть, Алина «доводит» вас тогда, когда объяснения ей непонятны или неубедительны? Может быть, иногда следует позволить ей произвести небольшой опыт? Разумеется, под вашим контролем?
– Да, наверное, – задумалась мама. – Вот она маленькая к утюгу все лезла, мешала мне гладить, а бабушка как-то разозлилась и сказала: «Не веришь, что больно будет, вот тебе утюг, бери!» Она потрогала, обожглась и больше на стол не лезла, когда гладят…
– Вот видите, как хорошо. Сочетание объяснения и, когда это возможно, опыта.
– Но есть же вещи… Вот, например, кошку она за хвост таскает. И объясняли ей сто раз, что кошке больно, и кошка ее царапала – ничего не помогает…
• Кстати это очень важный вопрос. Действительно, ребенку нельзя дать попробовать выпрыгнуть с пятого этажа, а также вразумительно объяснить, почему этого делать нельзя. В таких случаях на помощь приходит система семейных табу. Она уникальна для каждой семьи, но не должна включать в себя больше двух-трех пунктов. Это должны быть действительно очень важные пункты, связанные с жизнью, здоровьем, а также с основными моральными принципами семьи. Табу – это то, что делать безусловно нельзя.
По биологической сути табу близки к условным рефлексам. Пример системы табу, принятой в семье:
1) нельзя ударить никого из членов семьи;
2) нельзя мучить кошку;
3) нельзя открывать окно на улицу. Вырабатывается табу следующим образом. Сначала все члены семьи договариваются о содержательной стороне системы. После согласования распределяют роли. На какое-то время всем членам семьи придется стать актерами, ибо в выработке табу и в самом деле есть нечто театральное, а если смотреть глубже – нечто от древних ритуалов. Ведь, если помните, именно у дикарей были очень сложные и разветвленные системы табуирования, регулирующие практически всю жизнь взрослого населения племени. Предположим, постулат, который необходимо усвоить полуторагодовалому ребенку, звучит так: «Нельзя бить маму!»
И вот маленький агрессор, чем-то недовольный, размахнулся и, как это у него водится, шлепнул маму по щеке. Если ребенка держали при этом на руках, то его тут же спускают на пол. С этого момента и до конца сцены никто не обращается прямо к нему. Все реплики подаются через его голову. Примерный сценарий:
Мама: Как! Мой сын меня ударил! Что же мне делать! Как я несчастна! (Сидит, закрыв лицо руками, потом медленно, стеная, удаляется в другую комнату.)
Папа: Невероятно! Этот негодник посмел ударить мать! Какой кошмар! И это мой сын! Я не желаю его видеть и говорить об этом. (Удаляется вслед за женой и там громко утешает ее, продолжая громко возмущаться поступком сына.)
Бабушка: Какой ужас! И это в нашем доме! Да я с дедом сорок лет прожила, он на меня ни разу руку не поднял! А мой внук… (Печально качая головой, удаляется вслед за остальными.)
Отчуждение от родителей – самое страшное и невероятное событие в жизни маленького ребенка. В результате вышеописанной сцены (если, конечно, никто не хихикает в процессе исполнения) ребенок убеждается в том, что есть поступки, которые могут перевернуть его мир с ног на голову. Тут уж не до экспериментов.
Как правило, двух-трех повторений бывает достаточно, чтобы занесенная для удара рука начала сама собой опускаться.
Только учтите, что подобную реакцию должен встречать каждый табуированный проступок ребенка. Не может быть такого, чтобы сегодня все стенали как сумасшедшие, а назавтра на то же самое не обратили внимания. Подобное отклонение куда вреднее, чем отказ от системы табу вообще.
– Так, хорошо, я все поняла, – решительно сказала Алинкина мама. – И что же, если я все это сделаю, она перестанет меня «доставать»?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
