Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– Что со мной было? – спросила Вера у мужа.
– С тобой все хорошо, Верочка. Доктор сказал, что с тобой все хорошо…
«С тобой» оба раза прозвучало с неким особенным смыслом.
– А с ребенком? – Вера уже догадалась, но, чтобы поверить в такое окончательно, ей требовалось подтверждение.
– Доктор сказал, что это из-за нервного потрясения. – Владимир судорожно сглотнул и часто-часто заморгал. – Спазм… Не переживай, милая, тебе всего семнадцать, у нас еще все впереди…
Не было сил для того, чтобы плакать, и не было желания смотреть на разом опостылевший белый свет. Вера поспешила закрыть глаза.
2
«Недавно домовладельцы Девкина переулка обратились в городскую Думу с просьбой переименовать его в Елоховский переулок. По их свидетельству, им более невозможно было жить в переулке со столь неблагозвучным названием. Комиссия по регулированию города Москвы, рассмотрев обращение, оставила просьбу без удовлетворения, поскольку признала, что название Девкин переулок имеет историческое значение. Члены комиссии не видят в названии переулка ничего неблагозвучного или зазорного. Оно пошло не от девиц легкого поведения, а от работниц с ближайших фабрик, имевших обыкновение здесь селиться».
* * *
«В доме Юдиной, по Колодезной улице, в Сокольниках жена слесаря В-ва в отсутствие мужа его же бритвой перерезала себе горло, предварительно перебив топором всю посуду и мебель. Записки, объясняющей свой поступок, покойная не оставила».
Ежедневная газета «Утро России»,
23 апреля 1910 года
Лучший день для свадьбы – Красная горка, первое воскресенье после Пасхи. Девять недель из-за поста и праздника в церквях не совершают таинство бракосочетания, поэтому свадеб на Красную горку играется великое множество. Посмотришь по сторонам, и кажется, что вся Москва только свадьбами и занимается. Весна! Листочки зеленеют, почки на деревьях распускаются, кажется, что ничего в природе нет, что бы любовью не дышало, как сказал поэт. Когда Владимир спросил, на какой день назначить свадьбу, Вера, не раздумывая, ответила – на 25 апреля, на какой же еще? Владимир не возражал.
Возражать он начал, когда речь зашла о том, где играть свадьбу да кого пригласить. Вере свадьба представлялась скромным уютным праздником в кругу близких. Мама, тетя Лена, несколько гимназических подруг, брат Владимира Алексей (других родственников у мужа не было), кто-то из его друзей… Помпезности и многолюдья не хотелось. Бракосочетание – интимный праздник, глубоко личный. Если вдуматься, то все, кроме жениха и невесты, то есть уже мужа и жены, на нем лишние. Но Владимир думал иначе.
– Ты пойми, – сказал он, пытливо заглядывая Вере в глаза, – я – адвокат, и мой круг общения весьма велик. Если одного пригласить, а другого не пригласить, то неизбежно пойдут обиды, отношения осложнятся. Да и репутация моя пострадает от скромной свадьбы. Скажут – плохи дела у Холодного, если даже по такому случаю на хорошее застолье у него средств не хватило. А этого допустить никак нельзя.
От этого доверительного «ты пойми» и взгляда, которым сопровождались эти слова, Вера просто млела. Таяла, как лед на июльском солнце. И конечно же, все понимала, потому что нельзя было не понять. Да, надо пригласить всех, чтобы никому не было обидно. Да, Владимиру надо поддерживать репутацию, чтобы хорошо зарабатывать и достойно содержать семью. Их семью. Увлечение автомобилями, к слову будь сказано, тоже требует немалых денег, ну и вообще…
Платье Вера шила у самой Надежды Ламановой, поставщицы Двора Ее Императорского Величества. Очередь на пошив в ее ателье была расписана аж до ноября, но выручила тетя Лена, Елена Константиновна. Надежда Петровна шила костюмы для Художественного театра. Тетя Лена, хотя и служила в Малом, но знакомства в актерской среде имела самые широкие. Ей не составило труда получить для любимой племянницы записку к Ламановой от самой Ольги Книппер-Чеховой. Верочка приехала на Тверской бульвар, предъявила записку и была тотчас же принята. Не Ламановой, конечно (чай, не Книппер-Чехова приехала), но одной из лучших ее мастериц, Софьей Павловной. Про Софью Павловну в Москве говорили, закатывая глаза и с придыханием, потому что была она не мастерица, а настоящая кудесница. Любой недостаток могла скрыть, а достоинства подчеркивала столь изящно, что они представали в самом наивыгоднейшем свете.
– Полнота красит женщину, – сказала Софья Павловна, окинув Веру быстрым цепким взглядом.
Вера скорбно вздохнула. Полнота, конечно, придает миловидности, но ей бы хотелось выглядеть немного иначе. В мечтах Вера видела себя тоненькой, хрупкой, изящной тростинкой. Когда спускалась на землю, расстраивалась – и рост маловат, и лодыжки толстоваты, да и лицо слишком уж округлое. Миловидно, но не изящно.
Софья Павловна мгновенно все поняла, словно прочла книгу Вериной души.
– Атласное с прямым, плотно прилегающим корсетом и срезанным шлейфом, – сказала она тоном, исключавшим любые возражения (да и кто бы осмелился?). – Декольте и по подолу кружевами… Вставки экрю?.. Гм… Нет, обойдемся без вставок…
Вере дали образцы, она выбрала ткань, Софья Павловна похвалила ее вкус и велела принести отрез. Когда Вера увидела материю «целиком», то утвердилась в своем решении окончательно. Одно дело – лоскуток в руках мять, и совсем другое видеть во всем великолепии. А затем началось волшебство. Софья Павловна накинула материю на манекен и начала прихватывать то здесь, то там булавками. Не прошло и минуты, как Вера увидела наяву свое платье, придуманное, но еще не сшитое. Ахнула, посмотрела на Софью Павловну восхищенным взглядом и только сейчас вспомнила, что не спросила о цене. Узнав цену, ахнула повторно (на сей раз про себя), потому что не ожидала, что будет так дорого, но согласилась. Во-первых, потому что у Ламановой не торгуются, здесь не Охотный Ряд. Хочешь – соглашайся, не хочешь – шей у тех, кто попроще, глядишь, вместе с пошивом в четвертной уложишься. Во-вторых, замуж выходят один раз в жизни (про себя Вера откуда-то точно знала, что это будет один-единственный раз). Можно забыть о вечной своей экономии и пошиковать.
Владимир удивил выбором места для торжества. Вера ожидала чего-то строго-чопорного, под стать ее представлению об адвокатах, но никак не веселого, даже разгульного, загородного ресторана «Эльдорадо». Слава у него была та еще. То пьяные купцы в зале подерутся, то буйный гость в потолок выстрелит, то недовольный пением в певицу графином запустит. Загородный ресторан, одним словом. За город зачем ездят? За разгулом, подальше от глаз людских. Но Владимир заверил, что все будет хорошо, а выбор объяснил тем, что владелец «Эльдорадо» Илья Арефьевич Скалкин – его клиент, свой человек. Стало быть, можно рассчитывать не только на приличную скидку, но и на то, что и еда, и напитки будут высшего качества.
– Я наших рестораторов хорошо знаю, – добавил Владимир. – Кто не плут, тот выжига, а из званых обедов у них принято извлекать максимум выгод. Стоит только гостям немного захмелеть, как им начинают подавать какое-нибудь пойло вместо хороших вин, рыбу с душком, мясо с прозеленью. Это называется «делать дупеля». Хочется, чтобы наш праздник прошел без сучка без задоринки.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
