В день моего отъезда из дому в колледж отчим вручил мне двадцатидолларовую купюру и сказал: «Если у тебя когда-нибудь возникнет нужда в том, чтобы кто-то протянул тебе руку помощи, протяни вперед свою собственную руку и посмотри на пальцы – именно оттуда тебе и должна прийти помощь». Основополагающая идея этой фразы была ясна как божий день: «Отныне ты человек самостоятельный. Рассчитывай только на себя. Нас ни о чем не проси». Впрочем, и на протяжении предшествующих восемнадцати лет я слыхал от своих матери и отца, а потом от отчима исключительно следующие фразы:
– Если ты когда-нибудь влипнешь в неприятности, то не вздумай, сломя голову, бежать за помощью ко мне.
– О чем это ты? Ничего не знаю и знать не хочу!
– Ты думаешь, деньги растут на деревьях?
– За кого ты меня держишь? Может, тебе мерещится, будто я Рокфеллер?
– Хватит меня дергать, а уж тем более – просить. Больше на эту тему я не хочу ничего слышать!
– Не задавай так много глупых вопросов!
– Мой ответ – раз и навсегда «нет», так что прекрати меня доставать!
– Оставь мать в покое. У нее сегодня и без тебя был трудный день.
– Я сказал «нет» – и это конец!
Я зарабатывал намного меньше денег, чем стоил мой труд, я смеялся над шутками, которых не понимал, и никогда не тянул в классе руку. Я принимал как должное слишком многое, не подвергая сомнению авторитеты, и чуть не откусывал себе язык, когда хотел попросить кого-нибудь о чем-то из ряда вон выходящем. Я с безнадежной тоской смотрел на все, чего мне хотелось, но очень редко получал желаемое. Такова была моя жизнь – жизнь человека, соглашавшегося на меньшее, чем ему хотелось, на меньшее, чем он заслужил, на меньшее, чем самое лучшее, и на меньшее, чем это было возможно на его, то есть на моем, месте.
Джек Кэнфилд
* * *
– А теперь ты должен понять, о Аладдин, Джек рассказал эту невеселую историю, дабы проиллюстрировать пять главных препятствий, не позволявших ему обращаться с просьбами. Во-первых, его держало в ловушке элементарное неведение. Он вообще не знал, что может о чем-то попросить окружающих и что это окажется столь просто. Во-вторых, его ввели в заблуждение собственные ошибочные убеждения. Он считал, что если бы жена действительно любила его, то она автоматически сообразила бы, чего ему хотелось, и сама предложила ему помочь. В-третьих, любой ситуацией, связанной с просьбой, управлял страх, а вовсе не сам Джек. Он боялся получить на свою просьбу отказ и тем самым попасть в еще более унизительное положение, чем прежде. В-четвертых, на пути Джека стояла его собственная гордыня, которая внесла немалую лепту в нараставшую у него в душе обиду по отношению к людям и постепенно начинала играть доминирующую роль в его жизни. И наконец, в-пятых, из-за низкой самооценки и, соответственно, приниженного чувства собственного достоинства Джек не чувствовал себя человеком, имеющим право просить и получать ту помощь, в которой он нуждался и которой заслуживал.
Перечисленные пять препятствий – это звенья одной цепи, которая приковывает тебя к неверному шаблону поведения и не дает обращаться к окружающим с теми или иными просьбами. Пока ты не сломаешь все эти звенья одно за другим и не сумеешь вырваться из плена, на который тебя обрекает создаваемая ими цепь гнета, у тебя не будет свободы действий, которые позволили бы тебе реализовать свои мечты.
Часть I
Фактор Аладдина
Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам.
Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.
Евангелие От Матфея (7:7–8)
1
Пять препятствий, мешающих нам просить: почему мы не просим того, чего хотим
1. Неведение
В одной старинной притче рассказывается о воре, который где-то украл великолепное одеяние. Оно было изготовлено из самых лучших тканей и прочих материалов – даже пуговицы и те были сплошь серебряными да золотыми. Когда этот тать, продавши похищенное убранство торговцу на рынке, возвратился к приятелям и собутыльникам, самый близкий к нему человек поинтересовался, сколько же он выручил от продажи столь ценного убранства.
– Сто мер серебра, – таков был ответ жулика.
– Неужто ты хочешь сказать, что получил всего сто мер серебра за это воистину бесценное облачение? – спросил у него друг.
– А разве есть число, большее, чем сто? – удивился воришка.
Многие из нас не знают, о чем просить. Либо мы просто не ведаем о том, что нам доступно и что мы можем получить, поскольку никогда прежде не сталкивались с такой возможностью, либо настолько плохо знаем себя, что вообще не способны прочувствовать свои реальные жизненные потребности и желания. Некоторые из нас до того оцепенели в ступоре повседневности, что просто не в состоянии осознать своих совершенно естественных стремлений. Мы до того закомплексованы, что даже в глубине души не понимаем, чего же нам в действительности хочется.
Кроме того, большинство из нас не знает, как просить. Нас никогда не учили технике эффективного обращения к кому-либо с просьбой. Мы не видели у себя в семье, как моделируются навыки, связанные с общением в целом и с умением просить, в частности, и нас не обучали этому позднее – ни в школах, ни в институтах, ни на работе.
Многие из нас не знают, кого просить и когда просить. Нас никогда не учили, как найти человека, способного предоставить нам то, о чем мы хотим попросить, – будь то крепкое объятие, мудрый совет или заказ на некий товар или услугу. И большинство из нас не умеет читать те невербальные реплики и ответные сигналы, которые подают нам люди и которые отчетливо сообщают: «Я – с тобой» или «Подожди-ка, не сейчас».
Страх всегда проистекает из неведения.
Ралф Уолдо Эмерсон
Мы не ведаем, что доступно и что возможно
Большинство американцев не знали, что можно купить дом, не потратив на это буквально ни цента, пока не прочли книгу Роберта Аллена[2]. Не подозревали мы и о том, что можем не только попросить более низкую процентную ставку на свои кредитные карточки, но и получить ее, пока не услышали, что говорит по поводу кредитных карт такой глубокий знаток предмета, как Чарльз Гивенс[3]. Мы не имели понятия, что вправе просить о бесплатной модернизации автомобиля, взятого напрокат, или о расчете за свой гостиничный номер по менее дорогому тарифу, пока кто-то сведущий не рассказал нам, что такое вполне возможно, и не растолковал, как это делается.
