Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– Надька, тут такая история случилась… – заговорила Алка, пропустив мимо ушей все про оперу, – прямо не знаю, как начать…
Такое неуверенное вступление было настолько нехарактерно для Алки, что Надежда всерьез забеспокоилась.
– Алка, что такое? Все здоровы у тебя, как Петюнчик, парни как?
– Да все здоровы, – отмахнулась Алка, – муж в Женеве на конгрессе, Сашка к девушке своей переехал, Пашка где-то тут, Дик твой обожаемый на ковре валяется…
Немецкую овчарку Дика пристроила Алке в свое время сама Надежда, когда пес остался без хозяина[1], с тех пор она считала пса своим крестником и всячески его опекала.
– Дома все в порядке, на работе у меня неприятности… – продолжала Алка, – то есть не у меня… то есть у меня тоже…
– Алка, говори толком! – взмолилась Надежда.
Уж что-что, а мысли свои выразить ясно и отчетливо подруга умела как никто другой – не зря почти тридцать лет она учила детей писать сочинения. Сейчас, слыша от Алки меканье и беканье, Надежда уверилась, что случай и правда особый, что-то случилось в школе из ряда вон выходящее.
– У нас учительницу одну убили! – бухнула Алка.
– Да что ты? – ахнула Надежда. – Прямо в школе, на уроке? Господи, что у вас творится!
– Да нет же… – досадливо вздохнула Алка, – ты будешь слушать или перебивать?
– Так рассказывай по порядку!
Далее выяснилось следующее.
Работала у Алки в школе учительницей английского языка Алина Михайловна Цыплакова. Молодая, одинокая, внешность неприметная, в общем, ничего особенного. А тут в понедельник не вышла на работу. И не позвонила. Алка распорядилась найти ей замену, а где не получалось, то другие уроки поставить. Короче, как-то разобрались.
На следующий день, во вторник, у Цыплаковой по расписанию уроков не было. А день выдался суматошный – Алку с утра прессовали в РОНО, потом явилась методист с внеплановой проверкой, а вечером еще родительское собрание в десятом «Б». Про отсутствие Цыплаковой она благополучно забыла. Секретарь, конечно, ей звонила пару раз, но мобильный был выключен, а в квартире никто не брал трубку.
А в среду, когда ученики с утра пораньше явились на урок английского, выяснилось, что учительницы опять нет и никто про нее ничего не знает. Тут уж Алка опомнилась, взгрела секретаря (я себе представляю, подумала Надежда с легким содроганием), сама провела урок внеклассного чтения, затем быстро распределила оставшиеся уроки, а на переменах названивала Алине Михайловне, но безрезультатно.
– И вот сидим мы после уроков в учительской и думаем, кого бы послать к ней, чтобы узнать, в чем дело. Может, человеку плохо или в больницу она попала, а мы ни сном ни духом, – рассказывала Алка. – Проверили адрес – может, кто близко от нее живет, зайдет, хоть соседей поспрашивает. Никого нет на примете. А тут Маша Зуброва из одиннадцатого «А» классный журнал принесла, услышала наш разговор и говорит, что этот дом знает, как раз сегодня ей туда надо, так она может заодно к Алине Михайловне зайти и все узнать. Ну, девочка хорошая, ответственная, почти круглая отличница, я и согласилась. Дали ей адрес. Да знаю, говорит, как туда ехать, бываю там, и пошла себе.
Алка тяжело вздохнула и ненадолго прервалась, чтобы налить себе водички, – было слышно, как она шумно глотает, затем продолжила рассказ.
Неизвестно, каким образом Маша Зуброва попала в подъезд, поскольку он был оборудован домофоном. Может, кто-то, выходя или входя, ее впустил, об этом история умалчивает. Известно только, что подойдя к квартире номер шестнадцать, Маша позвонила. Никто ей не ответил, тогда она позвонила еще раз и еще. Прислушалась и оперлась на ручку двери. Тут ручка повернулась, и Маша ввалилась в квартиру. Оказалось, что дверь была не заперта, просто плотно закрыта.
– Чего же она поперлась в квартиру, ясно же, что если дверь открыта, то входить ни в коем случае нельзя! – не выдержала Надежда.
– Это нам с тобой ясно, – после выпитой воды Алка немного успокоилась, – а девчонка не сообразила, что к чему. Квартирка маленькая, однокомнатная, как войдешь – сразу все видно. В общем, увидела она Алину Михайловну в виде трупа. Лежит посреди комнаты, да не просто так лежит, а вся в жутком виде. В общем, убили ее. И самое ужасное, что случилось это на выходных. Потому что она в понедельник на работу не вышла, а нам и невдомек.
– Это же она минимум три дня так лежала! Ужас какой! – вздохнула Надежда. – А вы откуда все узнали?
– Ты слушай. Значит, Маша, конечно, испугалась ужасно. Но у нее хватило еще сил на лестницу выбежать и заорать. А после она в обморок упала. Ну, соседи вышли, вызвали полицию, «скорую» опять же для Маши, завертелась карусель. А у меня душа не на месте, велела я Маше, как только что узнает, сразу мне звонить. И вот все сроки прошли, жду-жду – нет звонка. Я тогда сама ей звоню – мобильник не отвечает. От полной безысходности набираю домашний номер Алины Михайловны, а там мужской голос: кто вы такая, представьтесь, по какому вопросу. Короче, полиция там шурует вовсю. Я говорю: из школы, ищем сотрудницу свою. Ну, мне там один и отвечает: можете больше не искать, так и так, насильственная смерть, в квартире все перевернуто, похоже, что она вернулась неожиданно и застала грабителя, он ее со страху и убил. А я тогда про Машу спрашиваю: она-то где? А ее, отвечают, отвезли в больницу, потому как она-то учительницу вашу и нашла. Дверь, говорят, была открыта, она как вошла, так и затряслась вся. Ребенку, сами понимаете, такое видеть никак нельзя, тем более девочке. В общем, стресс у нее, а подробнее вам в больнице скажут, куда ее отвезли. Я тогда давай звонить Машиной матери, у секретаря в журнале все телефоны есть. Отвечает она, голос такой расстроенный, ясное дело. Маша, говорит, в больнице Святой Елизаветы, отвезли на «скорой», положили в неврологию. Накололи успокоительным, теперь она спит. Но, говорит, больница дежурная, всех бомжей и жертв аварий сюда свозят, так что условия так себе. Поэтому, если утром доктора скажут, что Маше получше, они с мужем ее сразу домой заберут. Нормально так мы поговорили, по-человечески, она женщина вполне вменяемая, Маша на нее очень похожа – спокойная, рассудительная девочка, учится хорошо.
Надежда уселась поудобнее и приготовилась внимательно слушать, решив, что сейчас-то как раз и начнется самое важное.
– Это в среду было, – продолжала Алка, – а в четверг утром приходит в школу мужик такой мордатый. Я, говорит, отец Маши Зубровой, мне нужна завуч Тимофеева. Слушаю вас, отвечаю, это я и есть, а в чем дело? А сама его в свой кабинет ненавязчиво так подталкиваю, поскольку вижу, что человек на взводе.
– Да уж, ты не только детей, но и родителей насквозь видишь… – Надежда Николаевна вовсе не хотела льстить давней подруге, просто констатировала факт.
– Ага. Ну, спрашиваю я, как Маша себя чувствует, тут он как начал орать, я едва успела дверь прикрыть. Секретарша Нина Евгеньевна у нас давно работает, тетка она неплохая, ответственная, но очень уже сплетничать любит.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
