– Кто-то, тем не менее, есть, – возразил Уилл. – Когда поднимаешь крышку щели для почты, слышна музыка.
– Правда? – Эмма отыскала ключи. – Тогда пойдем и поглядим.
Но едва она вытащила ключи из сумки, они выскользнули из пальцев и упали в ливневую канаву, едва разминувшись с канализационной решеткой. Уилл их поднял.
– Тебе повезло… Слушай, Эм, у тебя трясутся руки. Ты в порядке?
– Все хорошо. – Эмма взяла у него ключи. Хотя эмоционально она уже успокоилась, тело еще пребывало в напряжении. – Немного нервничаю, не более того.
– Пошли, – Лиззи указала на дверь. – Давайте побыстрее поднимемся – и все поймем. Возможно, он спит и не слышит звонков.
Музыка зазвучала куда громче, едва они вошли в вестибюль. Доносилась она из одной из верхних квартир, спускаясь вниз по деревянной лестнице. Судя по вибрациям воздуха, ее врубили на максимум.
– «Ю-ту», если не ошибаюсь, – прокомментировал брат. – Такое ощущение, что Боно и компания забурились наверх и репетируют.
– Дэн слушал этот альбом, когда я уходила. – Эмма уже поднималась по лестнице, Уилл и Лиззи последовали за ней.
Она перепрыгивала через две ступеньки, и с каждым шагом громкость музыки нарастала. Эмма уже не сомневалась: что-то случилось. Теперь она не думала о том, что Дэн мог струсить и сбежать. Чувствовала: все гораздо хуже, трагичнее. Возможно, Дэн упал, ударился головой и лежал на полу, пока она веселилась…
Когда Эмма добралась до второго этажа, мистер Хендерсон, пожилой сосед, живший под ними, заступил ей дорогу. Судя по выражению лица, ее он и дожидался.
– Что это вы здесь устроили? – спросил он, нацелив на Эмму морщинистый палец в почечных пигментных пятнах.
– Простите? – Девушка никак не ожидала такого агрессивного тона от обычно спокойного соседа. Он и его жена жили в этой квартире больше двадцати лет, и по приезде Дэна и Эмми встретили их предложением помощи и совета. Несколько последних месяцев Эмма не сталкивалась с миссис Хендерсон, а чуть раньше, выглянув в окно, увидела, как ей помогают подняться в «Скорую». Причины она не знала: спросить стеснялась, чтобы не показаться чрезмерно любопытной.
– Эта музыка, – возмущенно воскликнул мистер Хендерсон, указав в потолок. Лицо его раскраснелось, глаза горели; таким его Эмма никогда не видела. – У вашего бойфренда она играет на полную мощность с тех пор, как я вернулся из магазина. Эдна пыталась уснуть. Ей нездоровится, вы же знаете. Она так легко расстраивается… Она плакала, когда я вернулся, и сидела в углу, заткнув уши. Люди думают, если у человека деменция[4], его можно ни во что не ставить… Но для меня она ничуть не изменилась. Я ее люблю. – Слезы навернулись на его глаза, злость ушла. – Доктор говорит, она умирает. Пожалуйста, дайте ей покой. Пожалуйста, попросите вашего бойфренда приглушить музыку. Мне он даже не открывает дверь. Я поднимался три раза, но все без толку.
Эмма посмотрела на Уилла и Лиззи, которые ответили встревоженными взглядами.
– Извините. – Она жалела старика, но ей не терпелось добраться до верхнего этажа. – Я очень сожалею. – Бочком протиснулась мимо мистера Хендерсона и буквально запрыгнула на первую ступеньку.
– Я позвоню в полицию, если вы не приглушите музыку, – прокричал старик, прежде чем закашляться. Но Эмма уже миновала один лестничный пролет и штурмовала второй.
Перед дверью она остановилась, выбирая нужный ключ. Дэн никогда не слушал музыку на полной громкости, так что предчувствие беды только нарастало.
– Дэн! – прокричала она. – Ты здесь? – Ключ отказывался входить в замочную скважину, и Эмма принялась молотить по тяжелой деревянной двери кулаками. – Дэн!
– Перестань, Эм. – Уилл мягко отобрал у нее ключи. – Позволь, это сделаю я.
Девушка отступила на шаг, к своему изумлению обнаружив, что плачет.
Лиззи обняла ее.
– Все будет хорошо, – прошептала она. Но теперь ее голосу недоставало убедительности.
Уилл открыл дверь, и на лестничную площадку выплеснулся рев гитар и барабанов.
– Дэнни, ты здесь? – прокричал он, переступив порог. Затем повернул налево, к гостиной, где гремела музыка, тогда как Эмма и Лиззи направились к кухне.
– Дэн? – Эмма приблизилась к двери. – Где… Господи!
– Что там? – прокричал Уилл. Его голос буквально прогремел в тишине, воцарившейся после того, как он выключил стереосистему.
– Что-то не так, – отозвалась Лиззи.
Эмма стояла рядом с ней, онемев от изумления, оглядываясь. Чтобы удержаться на ногах, оперлась о холодильник у двери. Кухню разнесли: осколки тарелок и еды усыпали пол, мусорное ведро перевернули, занавески сорвали, в раковину текла вода.
– Боже мой, – выдохнул Уилл, возникнув у них за спинами и разглядывая разгром.
– Другие комнаты!.. – Эмма вышла из ступора.
Повернулась и направилась к спальне, распахнула дверь, ожидая найти за ней что-то совсем ужасное. Но… кровать застелена, как и в момент ее ухода, все вещи на своих местах. В воздухе легкий аромат лосьона после бритья Дэна. Эмма повернулась к двери в ванную – последнее помещение в квартире, которого еще не видела.
– Черт! – услышала она за спиной голос Уилла. – Черт! Вызовите «Скорую»! Кто-нибудь, вызовите «Скорую»!
– Что случилось? – Эмма выскочила в коридор.
Уилл появился из ванной[5]с окровавленными руками.
– О, нет… – Она закрыла рот рукой, затрясла головой, привалилась к стене. – Пожалуйста, скажи, что он живой!
– Там не Дэн. – Лицо Уилла перекосило; окровавленные руки он выставил перед собой. – Ричард. Думаю, мертвый.
Глава 3
– Ты думаешь, это сделал Дэн? – спросила Эмма, когда они втроем сидели в большой коридорной нише, отведенной для ожидания.
С того самого момента, как они нашли брата Дэна, Ричарда, на полу в ванной, с разбитой и окровавленной головой, Эмме Холден отчаянно хотелось задать этот вопрос. Но она боялась ответа, который могла услышать.
Лиззи все время молчала – как в квартире, пока они ждали приезда «Скорой», так и в такси по дороге в больницу. Уилл тоже не пытался завязать разговор, хотя Эмма достаточно хорошо знала брата, чтобы видеть: что-то его тревожит.
– Нет, нет, разумеется, нет, – Лиззи вырвалась из своих мыслей. – Дэн никогда бы такого не сделал.
Брат сидел, упираясь локтями в колени и положив голову на руки, тупо уставившись перед собой.
