Тыгдынский конь был наставником и воспитателем. Правда, пятнадцатилетний Аполлоша теперь был занят изучением воинского искусства и почти все свое время проводил на плацу, но Тыгдын по праву гордился воспитанником и по этому поводу не расстраивался. Все время, свободное от дачи советов королю, он проводил с дочерью Альберта Ивановича Полухайкина – Мексикой, той самой малышкой, которую Полухайкин нашел в капусте. Конь ревниво следил за тем, чтобы родители не мешали претворять в жизнь изобретенную им программу развития. Единственным существом, которое в этот процесс нагло вмешивалось, была старая ведьма Гризелла. Ее Тыгдынский конь уважал и, надо заметить, немного побаивался, но признавал, что старуха мудра и справедлива и девочку чему попало не научит.
Принцесса Полухайкина росла ребенком резвым, развитым не по годам и часто озорничала. Но Тыгдын свято верил, что ребенку запрещать ничего нельзя, поэтому Мексику за ее шалости никогда не наказывали, хотя рачительная Марта была недовольна тем, сколько денег уходит на возмещение причиненного дочкой ущерба. Единственным человеком, который имел на девочку влияние, был Аполлоша. Перед ним пятилетняя принцесса благоговела и слушалась его без пререканий. Она раз и навсегда решила выйти за Аполлошу замуж, о чем и объявила на военном совете, который проводили правители четырех государств. Гуча это решение одобрил, Полухайкин тоже, а Аполлоша, надо заметить, сильно смутился. Прошло какое-то время, думали, что девочка уже и забыла о своем давнем капризе, но нет. Стоило только Аполлоше оказаться рядом – и Мексика уже ни на шаг не отходила от парня.
Гуча, видя такое, лишь посмеивался, а его супруга Брунгильда Непобедимая, как всегда, ничего, кроме тренировок на плацу, не замечала. Она, как и раньше, была сухощава и подтянута, все так же предпочитала серую солдатскую форму и по-прежнему не теряла надежды привить мужу любовь к спорту и прочим воинским искусствам. Черт Чингачгук лишь ухмылялся и со своей стороны не терял надежды увидеть супругу в платье. Платьев жене Гуча накупил полные сундуки. К ним прилагались кольца и бусы, веера, туфельки и много разных штучек, без которых женщины жить не могут. Обыкновенные, нормальные женщины. Но Брунгильда Непобедимая была ненормальной, поэтому платья примеряла обычно Мексика, когда гостила в Крепости, и ходила по длинным коридорам замка, громко стуча каблуками туфель, которые были ей, мягко говоря, великоваты. Чтобы девочка не запуталась во взрослой одежде и не упала, следом за ней обычно по этим же коридорам ходил Тыгдынский конь, что тишины тоже не добавляло. Тыгдына принцесса Полухайкина считала своей единоличной собственностью и распоряжалась им с поистине королевским размахом.
Прислушивалась Мексика еще и к мнению ангела Бенедикта. Его она тоже любила, даже порой задумывалась, не выйти ли ей замуж именно за него. Бенедикта она немного жалела, потому что ангелу очень часто не везло. Бенедикт же дочку Полухайкина просто обожал и каждый раз, навещая друзей, привозил ей какую-нибудь диковинку в подарок.
Он не остался среди людей, как когда-то хотел, но и не перестал регулярно появляться в Иномирье. Жениться тоже не женился – не мог выбрать. Все женщины были для ангелочка прекрасны и добры, каждую он считал достойной стать его подругой, и отдать предпочтение какой-то одной казалось ему неэтичным.
Бенедикт оставался постоянным объектом беззлобных шуточек со стороны друзей, что, учитывая нелепые ситуации, какие ангел провоцировал с завидной регулярностью, было и неудивительно.
Раскинувшись пустынями и оазисами между Рубельштадтом и Крепостью, шумела огромным базаром солнечная Фрезия. Единоличная правительница ее – прекрасная Гуль-Буль-Тамар была невероятно хороша, приятна в общении и гостеприимна, однако ни Марта, ни Брунгильда, ни даже зеленая лягушка Кваква почему-то дипломатические визиты своих мужей в государство гаремного типа не одобряли. Хотя надо отдать им должное: скандалов по этому поводу тоже не устраивали. Альберт Иванович Полухайкин упорно называл соседей таджиками, а Гуль-Буль-Тамар иначе как Томкой Собакиной не величал. Это имя к восточной диве он прилепил после того, как впервые услышал прозвище, которое принцессе когда-то дал Гуча, – Пит-Буль-Терьер. Не разобравшись сразу, что это не настоящее имя соседки, он для легкости произношения его переделал, посчитав, что так будет благозвучнее. С тех пор так и повелось – Томка да Томка, Собакина да Собакина.
Глава 2ПРИШЛА БЕДА – ОТВОРЯЙ ВОРОТА
Стояло раннее утро. В Крепости оно было не только ранним, но из-за постоянных туманов еще и серым. По широкому двору шел юноша. На нем были серые форменные брюки и крепкие сапоги, через плечо перекинуты рубаха и полотенце. Парень был высок ростом, широк в плечах, но лицо его было безусо – на румяных щеках и подбородке пробивался лишь легкий пушок. Звали его Аполлошей, и был он сыном Брунгильды Непобедимой и Чингачгука – бывшего жителя Энергомира, бывшего карьериста Небесной Канцелярии, бывшего черта, а теперь просто человека. И лицом Аполлон был похож на отца – те же острые темные глаза, хищный орлиный нос, тонкие губы. Волосы – черные и прямые – были, также как у Гучи, собраны в хвост на затылке. На Брунгильду Аполлоша совсем не походил, разве что ресницы у парня были мамины – пушистые и загнуты почти до самых бровей. Да и страсть к спорту Аполлоша тоже от мамы унаследовал.
Сейчас он направлялся к конюшне, чтобы взять горячего скакуна и, словно на крыльях, понестись к морскому берегу. Юный принц любил совершать долгие заплывы в ледяной воде. А еще он любил вставать раньше всех, чтобы без помех любоваться родным городом. Ему нравилась тишина, нравилось смотреть на серые стены домов, нравился окутанный туманом замок. Казалось, что город, который назывался просто Крепость, сливается со скалами, становясь частью ландшафта.
Состояние утренней романтичности сменилось у Аполлоши сосредоточенной задумчивостью, стоило только подойти к конюшне. Дело в том, что благодаря какому-то невероятному стечению обстоятельств он унаследовал от Гучи еще одну черту – совершенно необъяснимую неприязнь к любимому маминому жеребцу Бяше, взаимную, между прочим. А задумчивым принц был потому, что Бяшка имел обыкновение поджидать Аполлошу у дверей конюшни, что делало доступ к другим лошадям очень проблематичным.
Аполлон немного постоял перед воротами, потом вдруг ухмыльнулся нехорошо и направился к изгороди. Направился за тем, чтобы выломать кол из забора, которым был огорожен загон для лошадей. Это его и спасло.
Заточенный с одного конца кол только-только оказался в руках юного принца, как вдруг прямо с неба спустились странные существа. Их было штук десять – все в одинаковых длинных пальто с поднятыми воротниками, черные шляпы натянуты до самых глаз, а на носах темные солнцезащитные очки. Руки в перчатках, из-под воротников пальто видны шарфы, укутывающие лица незваных гостей до самых очков.
Они стояли шеренгой позади самого маленького и толстого, видимо предводителя.
– Взять его! – скомандовал коротышка, и подчиненные кинулись на Аполлошу.
Тут-то и началась для принца потеха. Он моментально сделал выпад, ударив палкой самого активного нападающего, и даже не успел удивиться, увидев, как активист осыпался на землю пустым пальто, остались лишь очки да горстка праха.
