Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
С Робертом Уорнером Изольда познакомилась примерно за год до описываемых событий, и знакомство это было весьма интимного характера. Но поскольку Роберт относился к тем мужчинам, которым в романтических отношениях требуется не одна лишь физическая привлекательность, роман был с его стороны резко прекращен. Как правило, Изольда предпочитала первой порывать с любовниками, и то, что Роберт, которому она смертельно надоела, опередил ее в этом, заставляло ее, с одной стороны, испытывать к нему большую неприязнь, а с другой, как следствие, страстно желать снова им овладеть. В дороге она размышляла о предстоящем визите Роберта в театр и о том, что можно по этому поводу предпринять. В то же время Изольда сосредоточенно наблюдала за артиллерийским офицером, который сидел в углу напротив, читая «Нет орхидей для мисс Блэндиш»[11]и совершенно не замечая несносной медлительности поезда. Она попыталась завязать с ним разговор, но очаровать его было не так-то просто, и через несколько минут офицер вернулся к своей книге, любезно, но отстраненно улыбаясь. Изольда откинулась на своем сиденье с нескрываемым отвращением.
– Черт побери! – воскликнула она. – Хоть бы этот треклятый поезд наконец сдвинулся с места.
Хелен была единокровной сестрой Изольды. Их отец, специалист по средневековой французской литературе, проявлял мало интереса ко всему остальному, но обладал тем не менее достаточным благоразумием в том, что касалось мирских благ, поэтому нашел себе богатую жену. Изольда была их первенцем. Жена умерла через три месяца после родов, оставив дочери половину своего состояния, в полное владение которым та должна была вступить по достижении двадцати одного года. Так что теперь Изольда была значительно богаче, чем это было бы для нее полезно. Перед кончиной жены между супругами произошел ожесточенный спор по поводу иностранного имени Изольды, на котором отец настаивал с неожиданной твердостью. Лучшие годы своей жизни он потратил на напряженное и абсолютно безрезультатное изучение французских рыцарских романов о Тристане и принял решение, что должен сохраниться хотя бы символ этой деятельности. И в конце концов, к его собственному легкому удивлению, ему удалось настоять на своем. Два года спустя он женился снова, а еще через два года появилась Хелен. Ее крестины заставили наиболее саркастических друзей отца предположить, что если у него родятся еще дочки, то их придется назвать Николеттой, Элоизой, Джульеттой и Крессидой[12]. Как бы там ни было, когда Хелен было всего три года, оба ее родителя погибли в железнодорожной катастрофе. Ее и Изольду воспитывала очень сдержанная и деловая кузина матери, заставившая Изольду, когда той исполнился двадцать один год, подписать акт, по которому в случае смерти все ее состояние переходило Хелен (каким образом ей удалось это сделать, осталось неизвестным, потому что Изольда терпеть не могла сестру).
Антипатия была взаимной. Хелен отличалась от Изольды почти во всем. Она была невысокая, тоненькая блондинка, красивая какой-то детской красотой, из-за которой выглядела гораздо младше, чем была на самом деле, с большими, ясными голубыми глазами и совершенно чуждая какой-либо фальши. Хотя в своих пристрастиях она не была особенно избирательной, однако разговаривала неглупо и с сознанием ограниченности своего умственного горизонта, что выглядело мило и представляло ее в лучшем свете. Она не возражала против флирта, если только это не касалось работы, к которой девушка относилась с оправданной, но все равно немного забавной серьезностью. Вообще говоря, для своего возраста она лицедействовала необычайно искусно, и хотя в ней отсутствовал злой интеллектуальный блеск актрисы в репертуаре Шоу[13], в ролях более сдержанного свойства Хелен была бесподобна, а два года назад с ошеломительным и действительно заслуженным успехом сыграла Джульетту. Изольда слишком хорошо осознавала превосходство сестры на сцене, и это не прибавляло их отношениям теплоты.
Хелен не разговаривала с начала пути. Она читала «Цимбелин», сосредоточенно хмурясь, и не могла понять, нравится ей или нет. Порой, когда поезд задерживался на станциях особенно долго, она с легким вздохом отрывалась от чтения и начинала смотреть в окно, потом снова возвращалась к книге. «Смертельный минерал?[14]– думала она. – Да что это вообще значит? И кто там чей сын, и в чем дело?»
* * *
Сэр Ричард Фримен, главный констебль Оксфорда, возвращался с совещания полицейских в Скотленд-Ярде. Он сидел, удобно откинувшись, на своем месте в купе первого класса: седые волосы стального оттенка аккуратно зачесаны назад, в глазах – воинственный блеск. В руках у сэра Ричарда был экземпляр «Малых сатириков XVIII века» Фена, и как раз в это время он мысленно отмечал свое категорическое несогласие с мнением данного исследователя о творчестве Чарлза Черчилля[15]. Критика эта впоследствии не произвела на Фена никакого впечатления, поскольку он, во всяком случае публично, почитал за правило проявлять полное безразличие к своему предмету. Вообще говоря, отношения между Феном и сэром Ричардом были любопытные, ибо самым большим увлечением последнего являлась английская литература, а первого – работа в полиции. Они могли часами излагать друг другу фантастические теории из области деятельности своего собеседника, и каждый при этом изощренно язвил по поводу компетенции другого. А стоило речи зайти о детективах, заядлым читателем которых был Фен, дело и вовсе начинало пахнуть дракой. Фен не без яда повторял – и, надо признать, не так уж далеко уклонялся при этом от истины, – что детектив – единственная литературная форма, еще хранящая истинные традиции английского романа, а сэр Ричард обрушивал свой гнев на нелепые методы расследования, которые в них применяются. Их отношения еще более усложнились после того, как Фен раскрыл несколько дел, в которых полиция зашла в тупик, а сэр Ричард опубликовал три литературоведческие книги – о Шекспире, Блейке и Чосере. Наиболее восторженные рецензенты из еженедельных газетных обозрений писали, что теперь, по выходе этих трех книг, все традиционное литературоведение, представителем которого был и Фен, можно считать устаревшим. Именно в том, что оба были любителями, и заключалась причина их поразительных успехов. Как предположил один язвительный пожилой профессор из колледжа Фена, если бы Фен и сэр Ричард когда-нибудь поменялись местами, то первый нашел бы полицейскую рутину столь же невыносимой, как второй – кропотливые тонкости текстологии. У обоих хобби имело приятный характер и довольно неопределенные границы, в которых не было места таким скучным деталям. Их дружба была по-настоящему крепкой, и они с огромным удовольствием проводили время в компании друг друга.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
