Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
А теперь мне хотелось бы рассказать о необычном событии, которое произойдет в столице в эти выходные. В рамках молодежной политики, проводимой правительством в последние годы…»
Генерал Орлов, пробиравшийся по второму ряду кресел к своему месту в зрительном зале, вдруг замер на месте. Гуров с самым невозмутимым видом, если не считать покрасневших глаз и зажатой в кулаке салфетки, смотрел на него и даже приветливо кивал головой. Сегодня в театре шла премьера. Первая в этом сезоне. А в следующий раз спектакль состоится лишь через два месяца, потому что труппа уезжала на гастроли в Нижний Новгород, где проходил театральный фестиваль.
– Что ты тут делаешь? – недовольно проворчал Орлов, усаживаясь рядом с Гуровым. – Мы с тобой о чем договаривались? Я тебя на эту чертову лекцию отпустил, я тебе велел лечь в постель и лечиться!
– Над моим телом ты властен, но не над душой, а театр – это полет души, это… – Гуров поднес платок к носу и осторожно высморкался.
– Ты как ребенок, – нахмурился генерал. – Даже не представляешь, какая мука иметь в подчиненных старых друзей. Причем недисциплинированных, нахальных, циничных, лживых…
– С признаками простуды, – продолжил Гуров, шмыгнув носом и глядя на Орлова с улыбкой. – Петр, ну, перестань. Что со мной будет от одного вечера? Всего пару часов. Это же премьера, Маше очень важно, чтобы я ее увидел. Ты же понимаешь! А если она решит, что я до такой степени болен, что не в состоянии прийти в театр, тут же категорически откажется ехать на гастроли. Ты этого добиваешься?
– Я добиваюсь того, чтобы мой лучший сотрудник побыстрее вылечился и вышел на работу. И чтобы он, не дай бог, не получил никаких осложнений, перенося простуду на ногах.
– Петр, ты же знаешь Машу, – борясь с першением в горле, напомнил Гуров.
– Знаю, – безнадежно махнул Орлов рукой. – И тебя знаю, и Машу знаю. Вы ненормальная семья.
– Но ты нас все равно любишь, – толкнул Гуров друга локтем и полез в карман за новой салфеткой.
– Куда от вас денешься, – не сдержал улыбки генерал. – Но семья вы ненормальная по определению. Соединили же какие-то силы актрису и сыщика. Это же небо и земля. Высокодуховное существо, нервная ткань, дуновение ветерка, музыка эльфов – и грубый, черствый полковник, который постоянно занят лишь тем, что разгребает самые мерзкие проявления человеческой сущности.
– А ты поэт, – оценил Гуров и чихнул.
Свет под потолком стал постепенно гаснуть. Огромная люстра блекла и как будто таяла, бережно опуская на зрителей таинственный полумрак преддверия театрального действа. Гул голосов и шорохи затихли… Гуров, не удержавшись, чихнул, виновато втянув голову в плечи, и очень удивился, что никто на него не шикнул и не толкнул кулаком в спину.
Занавес открылся, и спектакль начался. Действие сменялось действием, завороженный зал тихо таял от удовольствия, а Гуров мысленно чертыхался. Он забыл на столе в кабинете вторую упаковку салфеток. И надо же было так нелепо попасть в глупейшую ситуацию. И носового платка в кармане нет, а он бы сейчас так пригодился. Не у Орлова же спрашивать! Петр просто желчью изойдет, когда услышит такую просьбу, подумал Гуров и снова чихнул.
– Возьмите же, – недовольно прошептал рядом женский голос, – возьмите!
Маленький кулачок толкнул его в локоть, настойчиво предлагая сложенный в несколько раз конвертиком платочек. Осторожно посмотрев на строгий профиль довольно симпатичной юной брюнетки, сыщик решил, что лучше послушаться и принять этот дар. Если бы он сейчас отправился продираться через весь ряд к выходу, Маша это непременно бы увидела со сцены и не преминула бы сделать определенные выводы: или мужа срочно вызвали на работу, что было весьма неприятно, обидно, но не смертельно, или ему вдруг стало плохо, и он не в состоянии досидеть до конца спектакля. Это вызвало бы у нее панику, и какая уж тут самозабвенная игра на сцене, когда…
Гуров протянул руку и принял платок. Девушка поджала губы и прошептала что-то, чего он не понял, но уловил, что это нечто не очень лестное в его адрес. Девушка, видимо, была завзятой театралкой, а может, и поклонницей Марии Строевой, еще большей, чем муж актрисы. Шептать благодарности было нелепо. Пытаться договориться о встрече, чтобы вернуть выстиранный платок, – тем более. Ладно, решил Гуров, дождусь антракта и поблагодарю. А заодно куплю в буфете упаковку салфеток.
Однако выполнить намеченное ему не удалось, потому что чернобровая соседка, как только начался антракт, сразу поднялась и направилась к проходу между рядами. Ничего не оставалось, как отправляться в буфет, а извинения оставить на окончание спектакля. Но, к большому удивлению Гурова, девушка почему-то после антракта не вернулась. Более того, до конца спектакля он ее так и не увидел. А потом они с Орловым отправились за кулисы поздравлять и прощаться. Через полтора часа отходил поезд, и артисты прямо из театра уезжали на вокзал. Лев, по настоянию Марии и под недовольным взглядом Орлова, поклялся тут же отправиться домой и лечь в постель. И не вставать три дня. Ни под каким предлогом.
Коттеджный поселок Озерки не был шумным местом, но и рано спать здесь не ложились. В «табели о рангах» пригородных поселков он находился примерно в четвертой категории. Если к первой категории относить чисто правительственные дачи, ко второй – Рублевку и аналогичные, считающиеся статусными для высшей деловой элиты поселки, то к третьей категории можно отнести те, в которых живут состоятельные люди, выбирающие место под загородный дом исключительно по экологическим критериям. Им все равно, что о них думают партнеры по бизнесу и конкуренты, им важнее чистый воздух и спокойные окрестности, чтобы проезжающие мимо не тыкали пальцем, перечисляя, чьи дворцы выстроились в ряд.
Четвертая категория по данной системе принадлежит тем, кто не владеет огромными состояниями. Это вполне приличные люди, имеющие либо собственное вполне преуспевающее дело, либо управленцы уровня топ-менеджмента. Здесь во главу угла ставятся не размеры строения и сложность архитектуры. Здесь придается значение жизненной комфортности и удобству возвращения в Москву не по забитым пригородным магистралям, а по второстепенным шоссе.
В десять вечера в Озерках на улицах уже почти не встретишь машин. Если только запоздалый гость или задержавшийся в Москве хозяин проедет неторопливо. Здесь, на берегах четырех небольших озер, среди сосновых рощ, все располагало к неспешной жизни. Чистый воздух, напоенный запахом хвои, гулкий перестук дятлов, отдающийся эхом в пронизанных солнечными лучами рощах. И по вечерам, когда заливаются иволги, щебечет по кустам пернатая мелюзга, а воздух как будто застыл вместе со звуками и запахами, тоже спешить не хочется. Хочется тихо катиться к своим воротам, наслаждаясь тишиной и покоем.
Черная «БМВ», ехавшая даже без включенных габаритных огней, свернула на Вторую линию. На тихих оборотах она миновала три дома, остановилась у четвертого, с высоким красным забором, и из нее высыпали люди в темных одеждах, которые тут же подбежали к воротам в кирпичном заборе и замерли, глядя на удаляющуюся машину и прислушиваясь к звукам на пустынной улице. Взмах рук, и вверх полетели веревки с тройными титановыми крюками. Два тренированных тела, быстро перебирая руками и ногами, мгновенно оказались наверху и так же быстро скрылись внутри двора дома. Третий человек, как кошка, взобрался на забор, подтянул веревки и спрыгнул на землю.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
