Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
– Смерть! – нестройно заревели луженые глотки.
И воцарился ад! Ополченцы самозабвенно изводили боезапас, из укрытий швыряли гранаты, лишь небольшая часть которых долетала до противника. Дайнаровцы не ожидали столь яростного сопротивления, не меньше десятка подставились под первый же залп. Орали раненые, брызгала кровь. Несколько человек тряслись в конвульсиях.
Но задние напирали на передних. До цепочки ополченцев оставалось несколько десятков метров. Добровольцы бежали, не считаясь с потерями. Они не оставили ополченцам пространства для маневра. Ну что ж, пусть будет так!
– За мной, мужики! – взревел Светлов, выпрыгивая из-за бруствера.
Навстречу дайнаровцам покатилась волна ополченцев – несколько десятков решительно настроенных мужчин. Самое время размять кулаки и прочие части тела! Пристегнуть штыки добровольцы не успели, они не ожидали такого вот отступления от правил ведения современной войны. Мелькали растерянные лица, кто-то дрогнул, попятился. Словно вал цунами смял первые ряды.
Пальба поутихла, теперь хлопали лишь отдельные выстрелы. Бились смертным боем – кулаками, прикладами, ножами. Лопались черепа, лилась кровь.
Кто-то из ополченцев швырнул гранату «Ф-1» через головы. Она рванула в задних рядах украинского воинства, что не добавило энтузиазма атакующим. В рукопашной схватке они были слабоваты, отступали, пытались вести огонь на ближней дистанции.
Светлов послал приклад в матово блестящую каску, мельтешащую перед глазами. Боец свалился, успев обдать противника алкогольными парами. Капитан рухнул на колени, когда наперерез ему бросился другой, ударил штык-ножом в бок, не защищенный бронежилетом. Дайнаровец взвизгнул, закатил глаза. Когда капитан выдернул лезвие, он словно подавился.
Добровольцы убегали, бросая оружие, не выдерживали натиска осатаневших мужиков. Ополченцы с хохотом хватались за автоматы, стреляли им в спины.
Рано радовались! Разлетелась в щепки бетонная секция заводского забора. Два снаряда разорвались на втором этаже поселковой администрации, вызвав обрушение кровли. Противник теперь наступал с фланга, через жилые строения. Ополченцы, матерясь, бежали в укрытия.
Светлов скорчился в траншее, схватился за рацию.
– Первый, это Третий! – хрипел он, прорываясь сквозь частокол помех. – Противник выдавливает нас из Ильичевки, нечем держаться.
Взрыв прогремел совсем рядом. Заложило уши, капитана засыпало землей. Сдавленно выл смертельно раненный конопатый паренек. Осколок снаряда разворотил ему живот. Капитан оставался в сознании, но ощущение реальности покачнулось.
– Отступаем, пробиваемся к югу! – выкрикнул Светлов.
Он не имел права жертвовать своими парнями – их и так осталось с гулькин нос. Перед глазами все плыло, но капитан держался. Танки подходили со стороны завода, выбирались из переулка, стреляли прямой наводкой.
Ополченцы отходили по жилому кварталу, застроенному трехэтажными домами. Оказывать сопротивление было нечем. Люди рассеялись, многие погибли. Единственная самоходная установка была разбита. Но и из квартала на них уже давили. Враг полностью замкнул кольцо вокруг Ильичевки.
Полтора десятка бойцов кинулись обратно, отстреливаясь последними патронами. Их заперли в жилом доме, выходящем на площадь перед администрацией. Из здания, подвергшегося перекрестному обстрелу, доносились крики. Там еще оставались мирные жители! Занимать круговую оборону было негде. Обессиленные, обливающиеся кровью ополченцы просачивались в здание, готовились отстреливаться.
На площадь выехал БТР, за ним крались пехотинцы. Ударил крупнокалиберный пулемет, установленный в башне, и из оконных переплетов посыпались последние стекла. Надрывно закричала женщина – ее раздавило рухнувшей стеной.
И вдруг ожил пулеметчик на полуразрушенной водонапорной башне! Он бил без пауз, стремился максимально выработать боезапас, пока его не достанут окончательно. Добровольцы, державшиеся за транспортером, были у него как на ладони. Пули хлестали по броне, попадали в самую гущу этого пушечного мяса, рвали не очень качественные бронежилеты. Отделение солдат было выбито в считаные мгновения. На земле осталась кучка тел в форме защитного цвета. Некоторые еще шевелились.
Водитель БТРа сдуру выжал заднюю скорость, принялся давить живых сослуживцев. Опомнились танкисты, со скрипом развернулась башня, гавкнуло орудийное жерло. В верхней части водонапорной башни прогремел взрыв, на землю посыпались обломки кладки. Пулеметчик замолчал.
Ополченцы продолжали отстреливаться с первого этажа, крыли матом проклятых фашистов, били одиночными, прицельно. Добровольцы на смерть больше не лезли, подходили под прикрытием бронетехники. Пулеметы транспортеров поливали здание свинцом, снаряды танковых орудий вырывали из него целые куски.
Через четверть часа сопротивляться было уже некому. Дом превратился в руины. Площадь наполнялась солдатами украинской армии. Небольшой поселок к востоку от Холмодола полностью перешел под контроль силовиков. Каратели прочесывали Ильичевку, временами раздавались одиночные выстрелы, взрывались гранаты, которыми солдаты забрасывали подвалы и прочие труднодоступные уголки. Цепочка добровольцев окружила примолкшие развалины.
– Выходите! – прокричал здоровяк-сержант. – А то я вас гранатами!..
Бледные, окровавленные ополченцы выбирались на поверхность, выбрасывали пустые автоматы, презрительно щурились на солдат. А те злорадно ухмылялись, держали пальцы на спусковых крючках. Раненых, не способных передвигаться, хватали за шиворот, пинками отправляли на пустырь.
– Проше пана! – Сухой, как хворостина, солдат с водянистыми глазами сделал приглашающий жест.
Светлов, держась за стену, вышел из подвала. Его лицо было залито кровью. Он попал под обвал, кирпич ударил в незащищенную голову. Оборванный камуфляж висел клочьями. Сердце капитана сжалось – погубил ребят, не смог удержать Ильичевку! Собственная судьба ему была безразлична. Рядом стояли в понурых позах его товарищи, у многих на глаза наворачивались слезы.
Он брезгливо покосился на худого вояку. Наемникам из Польши, воюющим на стороне Киева, никто не удивлялся. Светлов в прошлом месяце пристрелил двоих. Но были и поляки, сражающиеся на стороне ополченцев. Капитан знал нескольких, относился к ним настороженно, но видел, что воевали парни исправно – не за деньги, а за идею, в которой Светлов, хоть тресни, ничего не понимал.
Выживших ополченцев прикладами сгоняли на площадь, к ним же отправляли напуганных мирных жителей, извлеченных из подвала. Автоматчики окружили горстку пленных, выстраивали их в шеренгу, злорадствовали.
На площадь въехал пыльный джип в сопровождении пикапа, набитого вооруженной публикой. Из машины высадились рослый сутулый полковник с постным лицом и статный, хотя и немолодой субъект в камуфляже без знаков различия. Его нижнюю челюсть украшал хорошо заметный шрам.
При них был еще один тип, от которого за версту несло чем-то нездешним. На нем отглаженная форма с преобладанием серых тонов, надраенные армейские ботинки. Этот господин с короткой стрижкой на первый взгляд не носил при себе оружия – в отличие от остальных, имевших пистолеты. Он настороженно озирался по сторонам, что-то бросил на английском языке человеку со шрамом. Тот понял, о чем речь, сдержанно кивнул.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
