Она решительно пошла вперед, он двинулся за ней следом. Миссис Маккей открывала свой фургон, а Конни, их бывший тренер по плаванию, стояла неподалеку. Стоит ей поднять голову, она увидит находящихся поблизости людей. Все они знали Пола. Узнают ли они его с этими длинными спутанными волосами и заросшим щетиной лицом?
Где же ее придуманные чувства, то, как она собиралась на него смотреть, как держаться? Где все те правильные слова, которые она хотела произнести? Ничего у нее не вышло.
— Пойдем поищем Райли, — сказала она помимо собственного желания.
Сердце радостно забилось. Вот чем они могут заняться. В таком случае во всем этом есть смысл.
Она предложила ему велосипед матери, а сама села на свой. Уложив вещевой мешок в корзину, Пол с ловкостью истинного островитянина завихлял впереди нее вверх по узкому дощатому настилу. Бывало, он ездил одновременно на трех велосипедах. Умел управлять рулем без рук. Он был тогда ее героем-байкером.
Они поехали прямо к берегу океана. Почти не снижая скорости, он снял на ходу ботинки и носки. Потом остановился на лестнице у подножия дюны, а она, немного помедлив, с волнением оглядывала тот пляж, каким он стал сегодня.
В детстве они придумывали для пляжей десятки названий, как эскимосы для снежных пустынь, и все же хотелось придумывать еще и еще. Широкий пляж с белоснежным песком, поблескивающим бирюзой, дети прозвали Тортолой, по имени острова в Карибском море, куда Пол ездил с мамой. На такой пляж они смотрели свысока. Пляж Райли, известный также под именем «Берега борьбы», был таким местом, где песчинки кололи кожу, как стекло, а рваные волны прибоя яростно накатывали на берег. Пляж Алисы попадался очень редко; на нем бывали маленькие запруды.
Сегодня Алисе хотелось увидеть тот берег, который всегда нравился Полу, то есть пляж Пола — хрустящий песок, приносимый низкой приливной волной, крутой откос к воде и подходящий к самому берегу легион упругих зеленых волн. Каким привычным ей казалось хотеть то же, что и он. Это по крайней мере не изменилось.
Однажды Пол сказал ей, что берег похож на него, потому что меняется каждый день, но при этом не делает прогресса. Позже она припоминала свои размышления о том, что нормальный человек вполне может начать с того, что сравнит себя с берегом.
Алиса откинула волосы назад, думая о том, что этот берег тоже нуждается в каком-то названии. «Психованный берег». «Скрежещущий берег». Песок здесь был гладким и ровным, зато прибой, волны которого косо наскакивали на берег, — диким. Пока Пол спускался по обвалившимся ступеням, Алиса придумывала предлог, чтобы не плыть с ним. Она смотрела в восточном направлении — туда, где в кресле спасателей сидела Райли, и над головой у нее развевался красный флажок с надписью «Плавать запрещается».
Пол направился отнюдь не в сторону Райли, а прямо к воде. Алиса, онемев от изумления, смотрела, как он одетым входит в воду. Потом он нырнул в водяную оливковую стену. Алиса с нетерпением ждала, когда его голова покажется из бурлящей пены, все крушащей на своем пути. Она взглянула на сестру, которая теперь поднялась в кресле, вытянув вперед шею и прижав руки к бедрам — в позе готовности спасателя.
Наконец-то метрах в двадцати впереди показалась голова Пола. Теперь он был за пределами прибоя, но его тем не менее порядком болтало.
Алисе было видно, как Райли говорит что-то другому спасателю, стоящему у помоста. Райли дважды просвистела в свисток.
— Выходите из воды! — завопила она, указывая на красный флажок. Потом процедила сквозь зубы: — Придурок!
Пол издали поднял руку и помахал ей.
Услышав громкий радостный вопль сестры, Алиса догадалась, в какой именно момент Райли его узнала. Райли бросила взгляд через плечо и увидела Алису.
Теперь можно было расслабиться и опустить свисток. Райли пожала плечами, Алиса в ответ улыбнулась. Перекрывая шум от свежих порывов ветра, Райли громко закричала:
— Похоже, Пол вернулся!
— Пусть там остается, — сказала Райли спасателю, своему помощнику. — С ним ничего не случится.
Она снова уселась на стул, продолжая следить за прыгающей по волнам головой. Она не собирается поддаваться на его уловку. Пусть тонет. Уж он-то ни за что не утонет.
В свое время Пол, исполненный решимости всегда быть лучшим, вместе с ней осваивал каждый этап обучения на спасателя. И хотя она никогда ему в этом не признавалась, но считала, что именно благодаря ему стала крутой. Она не пропускала вызовов на состязания — ведь надо было стараться победить Пола. А потом, когда настал день фактического экзамена — к тому времени чисто формального — и его заключительный этап, Пол не пришел. Позже она встретила его у паромного причала, но он лишь пожал плечами. От этого дня зависело его будущее, а он повел себя так, словно просто позабыл об экзамене.
Однако в первый официальный день на посту, когда ее, одетую в красную униформу, распирало от гордости, Пол появился вновь. В темноволосом мужчине, которого швыряло по волнам за линией прибоя, она не сразу распознала Пола. Живо вскочив со стула, с сильно бьющимся сердцем, Райли принялась свистеть и выкрикивать команды, одновременно подготавливая снаряжение.
Как только она выплыла с глубины и увидела, кто это, ей захотелось по-настоящему его утопить. В сердцах обругав его, она, с горящими от злости щеками, поплыла к берегу. Потом увидела на песке стайку озабоченных граждан и старшего спасателя, раздосадованного тем, что она бросила жертву на произвол судьбы. А в воде Пол продолжал разыгрывать свой спектакль. Что ей было делать? Она вернулась, чтобы спасти его задницу. Пока тащила Пола к берегу, Райли отвесила ему хороший подзатыльник. Впервые в жизни он непритворно поморщился от боли.
В детстве они с Полом были очень похожи. Она безо всякого усилия его понимала. Иногда они дрались. В третьем классе она повалила его на землю. В пятом классе он ударил ее о дверной косяк, и пришлось наложить на бровь шесть швов. После этого они не дрались, хотя она пыталась его спровоцировать. Она считала, что его останавливал ее шрам. Шрам ей нравился.
После окончания средней школы он стал слишком все усложнять. Иногда он по непонятным для нее причинам становился тихим и задумчивым. Она всегда считала, что, пройди он тест на спасателя, Пол был бы счастлив. Она в это искренне верила. Позже он присоединился к каким-то странным политическим группам и пытался организовать Центральный американский союз сборщиков фруктов, но те оказались чересчур ушлыми, чтобы купить что-то из того дерьма, что он пытался продать.
«Я приехал со всеми своими политическими взглядами, однако окружающие меня бедность и несчастья сводят их на нет, — писал он ей с фермы у Бейкерсвиля. — Вчера ночью, пока я спал, кто-то выкрал у меня из брюк бумажник. Чувствую всю нелепость своего положения».
Она не пыталась с ним спорить. «Надо было стать спасателем», — писала она в ответ.
И все же она действительно любила его. Поэтому, даже не принимая его устремлений, она переживала из-за его разочарований.
