Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Мимо дивана неспешно прошла Катрине – разумеется, голая, с влажными после душа волосами. Подойдя к телевизору, она молча прикрутила звук.
– Ну а сейчас в чем дело? – буркнул Уле.
– Ни в чем.
– Мне что, нельзя посмотреть телевизор?
– Да можно, можно! Но неужели ты ничего не услышишь, если сделать немножко потише? Мне надо позвонить.
Она вышла в прихожую и захлопнула за собой дверь. За матовым стеклом очертания ее фигуры стали размытыми. Уле видел, что она присела к телефону. Да, Катрине – она такая: пошла кому-то звонить, не удосужившись даже одеться, зато позаботилась о том, чтобы он ничего не слышал. Он терпеть не мог ее скрытности и, как ему казалось, пренебрежения к себе. Уле сам не понимал, что заводило его больше – ее равнодушная нагота или то, что она закрылась, как будто он не имеет права знать, чем она занимается. В порыве ярости он вскочил с дивана и распахнул дверь.
– Сама прикрути звук! – рявкнул он.
Катрине взглянула на него. Взгляду нее был спокойный. Телефонный кабель скрутился петлей на голой груди. Ну прямо картинка из мужского журнала!
– И почему ты не оденешься? – продолжал он.
– Милый Уле, я только что из душа.
– Но ведь одеться могла бы!
– Уле, у себя дома я имею право вести себя как мне хочется.
– Но сейчас здесь я!
Она положила трубку и повернулась к нему.
– Обычно тебе нет дела, одета я или нет. – Она встала, сняла с крючка на стене полотенце, нарочно долго обматывалась им. Полотенце не до конца скрыло ее груди, и оно доходило до середины бедер. – Ну что, доволен? – Катрине снова села к телефону, взяла трубку и посмотрела на него снизу вверх.
– Нет! – Он все больше злился, потому что она нарочно говорила с ним холодно. За дурака его держит!
Ее голубые глаза полыхнули огнем.
– Мне нужно позвонить. Будь добр, уйди и дай мне спокойно поговорить.
– Кому ты звонишь?
– Не твое дело.
– Ах, не мое дело? – Кровь отлила от лица Уле Эйдесена.
Катрине вздохнула, закинула ногу на ногу, не спеша расправила полотенце.
– Уле, прекрати!
– Я хочу знать, кому ты звонишь.
– Зачем?
– Просто так.
– Я ведь никогда не спрашиваю, кому ты звонишь.
– А я хочу знать, кому ты звонишь сейчас.
– Зачем? – Катрине глубоко вздохнула и закрыла глаза.
– Я имею право.
Она прищурилась. Он терпеть не мог, когда она прищуривалась, а ее голубые глаза становились бесстрастными, суровыми и решительными.
– Уле, лучше не надо. Ты должен уважать мое право на личную жизнь!
Уле зажмурился. Продолжать не хотелось, но остановиться он уже не мог:
– Ты не должна от меня закрываться.
– Что ты сказал?
– Не закрывайся от меня!
– Я имею право побыть одна. И сама решаю, закрываться мне или нет, – угрожающе тихо ответила Катрине. – И всем… в том числе тебе… придется считаться с моими желаниями.
– Ты не одна, раз треплешься с кем-то по телефону!
Катрине посмотрела на стену с таким видом, как будто считала про себя. Глубоко вздохнула.
– Уле, не надо, – попросила она. – С меня хватит ревнивцев!
– Хочу знать, кому ты звонишь. Ты не имеешь права быть такой скрытной!
– Ах, вот как? – угрожающе тихо, почти шепотом спросила Катрине.
Уле метнулся вперед и, сам не понимая, что происходит, схватил ее за волосы и рывком вздернул вверх.
– Ай! – вскрикнула Катрине, вынужденно прижимаясь к нему. Полотенце упало на пол; мужская ладонь обхватила ее мягкую грудь. – Пусти!
Уле выпустил девушку так же внезапно, как и схватил; внутри все стало холодным как лед.
– Из-звини, – промямлил он и попробовал ее обнять.
Катрине уже успела завернуться в полотенце; на глазах у нее выступили слезы.
– Пошел вон! – Она оттолкнула его.
– Прости, пожалуйста!
– Ты совсем чокнулся! – Она провела пальцами по волосам.
– Я же извинился, разве не так?
– А я прошу тебя уйти! – крикнула Катрине. – Пошел вон! Мне надо позвонить.
Униженный Уле поплелся в гостиную.
– Ты не имеешь права заводить от меня тайны, – промямлил он. – Никакого права не имеешь, мать твою!
– Вон! – прошипела Катрине и снова захлопнула дверь.
Уле смотрел на очертания ее фигуры за матовым стеклом. Она глубоко вздохнула, встала, подошла к зеркалу, повернулась к нему спиной. Потом стала расхаживать туда-сюда. Он следил за ее силуэтом. Катрине снова села к телефону и взяла трубку. Он увидел, как изменилась ее жестикуляция. Она поглаживала себя по голове, небрежно отбрасывая пряди назад. Голос стал тихим и нежным; она с кем-то говорила, произносила слова, которые он не мог разобрать. Зато он слышал ее смех. Ревность разъедала его. Он хотел знать, кому она звонит. Она не имеет права скрывать! Ничего, скоро она поймет, что ее ждет, если она по-прежнему будет так к нему относиться!
Услышав вопли болельщиков, Уле посмотрел на экран. Там шел замедленный повтор. Фроде Олсен почти горизонтально завис в воздухе и кончиками пальцев дотянулся до мяча. Игрок «Мольде» в синей форме сжал кулаки, демонстрируя свое разочарование. Но футбол перестал интересовать Уле. Он мог думать только о Катрине, которая нежно прижимала к себе трубку и собиралась набрать еще один номер. Внутри у него все застыло. Она ему изменяет! Сидит в трех метрах от него и изменяет ему! Перед самым его носом!
Глава 3
Званый ужин
Аннабет и Бьёрн накрыли стол в большой угловой комнате. Стол был сложной многоугольной формы, с неравными сторонами. На тарелках лежали карточки с именами гостей. Катрине досталось место в углу, ближе к короткой стороне стола. Почти никого из приглашенных она не знала. Знакомыми были только сотрудники центра реабилитации. Сигри и Аннабет сидели довольно далеко от нее. Зато напротив устроился Бьёрн Герхардсен, муж Аннабет. Будет непросто, подумала Катрине после того, как они сели за стол, украдкой переглянувшись. Уле расположился рядом с Бьёрном. Через одно место от Уле сидел какой-то толстяк, которого она несколько раз видела в реабилитационном центре, но с которым не была знакома. Скорее всего, решила Катрине, он из руководства. К тому же, судя по его повадкам, он гей. Уж больно характерно он говорит и жестикулирует. Между Уле и геем сидела незнакомка лет тридцати. Ее Катрине тоже не знала, хотя ей показалось, что Уле она понравилась; он то и дело украдкой косился на нее. Незнакомка, со своей стороны, поощряла его лукавыми улыбками, что не предвещало ничего хорошего. Катрине успела разглядеть фигуру незнакомки, пока гости рассаживались. Ростом ниже ее, зато у нее длиннющие, просто бесконечные ноги в прозрачных колготках. Ноги с успехом заменяли ее недостатки – тусклые волосы с секущимися кончиками, руки с короткими пальцами и некрасивыми ногтями, изгрызенными чуть ли не до мяса. Лицо с несколько неправильными чертами буквально дышало чувственностью. А еще незнакомка могла похвастать чудесной золотистой кожей и большими умными глазами. Катрине поняла, что Уле будет чем заняться. Его сразу потянуло к длинноногой. Странно, отметила Катрине, ей совсем не хочется ревновать. Она испытывала только досаду – ее раздражала неловкость Уле. Неужели так трудно заговорить с женщиной, которая тебе нравится? Катрине невольно испугалась, сообразив, что совершенно не ревнует. Она вспомнила сеансы психотерапии, свои эмоциональные срывы. Опасность налицо… И как прикажете это понимать? Катрине сосредоточилась. В некотором смысле из-за того, что интерес Уле к другой женщине только раздражал ее, Бьёрн Герхардсен казался крупнее, мощнее и опаснее. Катрине все труднее становилось уклоняться от его пристального взгляда. Наверное, поэтому разговоры за столом то и дело обрывались. Хуже того – Катрине начала думать, что гости чувствуют себя неловко именно из-за нее. Ее смятение угнетающе действует на остальных. Нет, не может быть. Она просто дура! Катрине понимала, что дело не в ней, однако никак не могла расслабиться. Ей стало жарко; захотелось оказаться где угодно, только не здесь. Общее уныние время от времени нарушала Аннабет. Встав со своего места во главе стола, она кричала: «Ваше здоровье!» Катрине казалось, что все прибегают к спиртному как к лекарству. Сама она пила только минеральную воду. Когда Бьёрн Герхардсен попытался налить ей красного вина, она закрыла свой бокал ладонью.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
