Пригласили в зал.
На сотрудницу фонда, шагнувшую под софиты вместо Геновского («Евгений Александрович не смог прийти и передает вам искренние поздравления и привет», – и побежали понимающие кривые усмешки по залу), было больно смотреть. Высокая, большерукая, как будто не знающая, куда себя деть, в кремовом брючном костюме – такая бета-копия леди Ди, она говорила тихо, путано, словно шла по минному полю – об этом нельзя, об этом не надо. Телекамеры, гроздьями висящие в проходах, затаились, ожидая прокола – чтобы вечерние новости были погорячее.
Между тем трудно было соблюсти элементарные приличия.
– Уважаемый господин министр образования и науки Российской Федерации планировал участвовать в этом торжественном событии, однако срочная командировка… Чуть позже я зачитаю приветственный адрес…
– Ректор Московского университета, который все эти годы гостеприимно нас принимает, передавал вам искренние поздравления… Возможно, он еще успеет нас посетить после срочного заседания ученого совета…
– Ну да, ну да, – влажно шептал Кириллу Циглинцев. – Заметь, про приветствия президента даже не заикается, а раньше…
Господи, какая чепуха, если вдуматься. Бесконечные вариации на тему «смерть чиновника» (это надоело даже телевизионщикам, которые принялись сворачиваться, без особого пиетета – громко схлопывать свои треножники: сенсаций не дождутся). Вспомнилось горделивое признание коллеги, который как-то вернулся после каскада конференций, сидел в отделе, попивал слабенький чаек, делился сплетнями о пьянках и блядках и внезапно серьезно, чуть не с гражданственной слезой, ввернул: «Сижу в зале в Жуковском – нам зачитывают приветствие президента, через день в Питере – снова его приветствие мне как делегату…» Ну да. Плывут пароходы – салют Мальчишу…
Циглинцев напомнил, насколько он болтлив, лез с какими-то совершенно лишними новостями, все это интимным шепотом с нотой сигарет и перегоревшего дезодоранта. Они с Кириллом пересекались нечасто, и Кирилл всякий раз счастливо забывал о принципе «с занудой рядом не садись». Он хотел бы сейчас тишины. Глубокое плюшевое кресло внезапно расслабляло (МГУ откровенно жировал, от мраморного дворца буквально за версту несло эпикурейством). Кирилла то ли клонило в сон, то ли он начинал дрейфовать в размышлениях о Яне… Сейчас они уже не вскакивали оба, как подорванные, в бесчеловечные семь утра, вечно голодные, с вечной нехваткой времени на завтрак… Сейчас Яна долго и жарко спала, а потом, когда он все-таки начинал носиться по дому (где синяя папка?.. где мои ключи?..) – стояла у зеркала и шутила, как уродует ее беременность. Впрочем, она и сама знала, что несет кокетливую чушь.
Но между тем «крайний» нашелся! В голосе «леди Ди» зазвучали прямо-таки истерические нотки. На сцену вытащили какого-то замминистра – с неаккуратной седой гривой (такие мужики, кто попроще, любят натягивать на нее толстенные кожаные кепки, ходить по малым рынкам), в разве что не оливковом костюме с широким голубым галстуком, – он смотрелся чуть экзотично… а впрочем, третий или четвертый классный чин. Классный чин испытал явственный ужас, и от него «выпал» в защитную реакцию – Брежнев-style. Дикция, оговорки, косноязычие и общее слабоумие: чиновник в этой щекотливой ситуации мог спастись только так. Но в старика играл талантливо. Зал покатывался.
– Нам тут говорят, что Россия не возрождается… То есть недостаточно быстро возрождается… Встает с колен, как учит нас глава нашего правительства… Нет, это все вранье, я вам прямо скажу – провокация… Ну в смысле, не то, что встает – вранье, а то, что не встает… Я вам так скажу – очень даже встает. (Конвульсии в первых рядах.) Кто говорит? Известно кто… На западе есть деструктивно настроенные силы… Знаете, вот эти гранты… Вы с ними построже, сами к себе построже относитесь, когда получаете из их рук… Нет, я не про вот эти гранты… Точнее, у нас ведь сегодня премии, а не гранты, да…
Циглинцев, смешливый, как все болтливые люди, регулярно сползал под кресло и даже, кажется, слегка повизгивал. Оратора пародировали в голос, в зале стоял шум, но заместителю министра, кажется, того и надо было. Он переврал все фамилии, даже самые обыкновенные русские. «Леди Ди» топталась в сторонке с переносным микрофоном, раза два пыталась вклиниться в эту речь и все же нашла момент, чтобы подловить – как раз когда «не про вот эти гранты».
– Да! – вдруг гаркнула она в микрофон так, что замминистра даже качнулся. – Вы совершенно верно это отметили! Наши премии отличаются от грантов и стипендий, вручаемых российским ученым различными западными фондами – вспомните хотя бы, какую сомнительную деятельность развел фонд Сороса… Мы – российский фонд, мы патриоты нашей науки! Евгений Александрович Геновский всегда подчеркивает, что наша деятельность, прежде всего…
На лице чиновника отразился ужас. Казалось, единственный путь к спасению для него – сыграть в Брежнева до конца и умереть прямо здесь, на сцене. Казалось, он так и сделает, и даже начал слегка заваливаться… но острый ум нашел выход после секундной заминки, и мечте каждого актера – уйти из жизни прямо перед публикой – осуществиться не пришлось, по крайней мере, в этот раз.
– Да!!! – крикнул он еще громче. – Вот вы, я забыл, какое у вас отчество, вот вы очень правильно сейчас сказали… Прямо душа поет… Когда видишь столько молодых… лиц… Западные фонды! Посмотрите! Британский совет. Мы разоблачили его деятельность… Эта организация сейчас запрещена в России… Мы вовремя пресекли… Что они могут дать? Нет, ну, конечно, они могут дать… Фунты-стерлинги! Гвинеи их эти! («Гинеи!» – захлебываясь от восторга, прокричал зал.) Но что взамен? Мы-то знаем, как делается… Как это у них делается… Это все…
«Леди Ди» поскучнела. Оценив бросок противника (громить Британский совет, тогда как шеф укрылся в Лондоне), она поняла, что битва проиграна.
Дальше стало совсем неинтересно. Когда вручались дипломы, пожимались руки, чиновник, кажется, вообще уснул в сторонке. «Старик Державин» что-то заметил, лишь когда пригласили старого знакомого Кирилла: они учились вместе в аспирантуре.
– А вот это вот очень важно для нас поддержать… Этих ребят. Они готовят очень важный проект, государственный… «Суперджет», ближнемагистральный самолет нового поколения, это будет прорыв…
Вот тут уже Кирилл не мог молчать.
– Ага. Прорыв, – нарочно громко, как контуженный, сказал он Циглинцеву. – Сколько бабла уйдет через этот «прорыв»… У них же ни наработок, ни технологий, ничего…
– Узнаю патриотизм истинного туполевца! – посмеялся сосед.
– Патриотизм… Нет, ну молодцы, что я могу сказать. Всех развели, всем уши промыли с этим «Суперджетом», которого еще и на бумаге толком нет… У нас готовая 334-ка, не то что в металле, она испытания прошла, сертификат получила! – нет, у нас деньги отобрать, этим – под эти бумажки – дать. Нет, я не спорю, наши сами виноваты. Если они не умеют в Кремль без мыла влезть, то на кого ругаться-то…
– Хочешь, поставим ему подножку? – весело предложил Циглинцев. Конкурент шагал мимо них к сцене.
– Ладно, пусть живет…
