Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Все это задумано природой, говорила себе Клара. Но беспокойство все же грызло ее. Они каким-то образом сами накликали это на себя.
И вот Клара снова обнаружила, что стоит на коленях на деревенском лугу, на этот раз с великолепными деревянными яйцами, которые они теперь использовали вместо настоящих. Эта идея принадлежала Ханне и Рору Парра. Они приехали из Чешской Республики и в том, что касается всяких хитростей с крашеными яйцами, были людьми искушенными.
За зиму Рор выстругивал немалое количество деревянных яиц, а Ханна раздавала их всем, кто хотел их раскрасить. И вскоре люди из всех уголков Восточных кантонов увлеклись изготовлением деревянных яиц. Школьники использовали вырезанные из дерева яйца для своих арт-проектов, родители обнаруживали в себе скрытые таланты, бабушки и дедушки расписывали яйца сценами из своей молодости. Долгой квебекской зимой они расписывали яйца, а в Страстную пятницу начинали их прятать. Найдя деревянное яйцо, дети обменивали его на настоящее. Или по меньшей мере на шоколадное.
– Ой, посмотрите-ка, – громко проговорила Клара от пруда на деревенском лугу.
К ней подошли месье Беливо и Мадлен Фавро. Месье Беливо наклонился, его длинное худое тело сложилось чуть ли не пополам. В высокой траве обнаружилось гнездо с яйцами.
– Они настоящие, – рассмеялся месье Беливо и развел траву, чтобы показать Мадлен.
– Прекрасно, – сказала Мад, протягивая руку.
– Mais, non, – остановил он ее. – Их мать откажется от них, если вы к ним притронетесь.
Мад тут же отдернула руку и с широкой улыбкой взглянула на Клару. Клара всегда с симпатией относилась к Мадлен, хотя они едва знали друг дружку. Мад жила здесь всего несколько лет, была немного моложе Клары и полна жизненных сил. Еще она была от природы красива, носила короткие темные волосы и смотрела на мир умными карими глазами. Казалось, она всегда была довольна собой. «А почему бы и нет, – думала Клара. – После всего, что она вынесла».
– Это чьи яйца? – спросила Клара.
Мадлен сделала недоуменное лицо и подняла руки вверх, как бы сдаваясь.
Месье Беливо снова сложился пополам изящным движением:
– Не куриные. Для курицы великоваты. Наверное, утиные или гусиные.
– Вот будет здорово, – сказала Мадлен. – Веселая семейка на деревенском лугу. Когда начинается спиритический сеанс? – спросила она у Клары.
– Вы придете? – Клара была удивлена, хотя и приятно. – И Хейзел тоже будет?
– Нет, Хейзел отказалась. Завтра утром возвращается Софи, и Хейзел говорит, что должна приготовить еду и прибрать в доме, mais, franchement[5]… – Мадлен заговорщицки подалась к ней. – Она боится призраков. А месье Беливо согласился прийти.
– Мы должны быть благодарны, что Хейзел предпочла кухарить, – сказал месье Беливо. – Она приготовила нам великолепную запеканку.
«Это очень похоже на Хейзел, – подумала Клара. – Всегда в первую очередь думает о других». Клара немного опасалась того, что люди будут пользоваться щедростью Хейзел, в особенности эта ее дочурка. Впрочем, это не ее дело.
– Но у нас еще много дел до обеда, mon ami[6].
Мадлен одарила месье Беливо широкой улыбкой и слегка прикоснулась к его плечу. Месье Беливо улыбнулся. Он редко улыбался после смерти жены, а вот теперь улыбнулся, что стало для Клары еще одним поводом проникнуться уважением к Мадлен. Она наблюдала за тем, как они несут корзинки с пасхальными яйцами в лучах позднеапрельского солнца, льющего недавно возродившийся нежнейший свет на недавно зародившиеся нежные отношения. В ногах высокого, худого и чуть сутулого месье Беливо словно появились пружины.
Клара встала и потянулась всем своим сорокавосьмилетним телом, потом огляделась. На этом поле словно выросли задницы. Все жители деревни стояли внаклонку, пряча яйца. Клара пожалела, что не прихватила альбом для рисования.
В Трех Соснах определенно не было ничего выдающегося, ничего из ряда вон выходящего и вообще ничего такого, что имело значение для Клары, когда она окончила колледж искусств двадцать пять лет назад. Здесь не работал архитектор. Деревня как будто образовалась сама собой под сенью трех сосен, просто сама собой выросла из земли с течением времени.
Клара набрала полную грудь душистого весеннего воздуха и посмотрела на дом, в котором они с Питером жили. Кирпичный дом с деревянным крылечком и стенами из плитняка был обращен фасадом к лугу. От калитки к входной двери дома вилась тропинка между яблонями, вот-вот готовыми расцвести. Потом Клара обвела взглядом другие дома вокруг деревенского луга. Дома в Трех Соснах, как и их обитатели, были коренастыми, закаленными средой обитания. Они могли выдержать военную осаду, утрату и скорбь. И из этой среды возникало сообщество великой доброты и сострадания.
Клара любила Три Сосны. Дома, магазины, луг, многолетние сады и даже дороги, напоминающие стиральную доску. Ей нравилось то, что Монреаль находится всего в двух часах езды на север, а до американской границы на юге вообще рукой подать. Но больше всего она любила людей, которые в эту и другие Страстные пятницы прятали деревянные яйца для детей.
Пасха была поздняя – стоял конец апреля. С погодой им не всегда так везло. По меньшей мере один раз деревня проснулась в пасхальное воскресенье и обнаружила, что завалена тяжелым весенним снегом, засыпавшим нежные почки и разрисованные яйца. Нередко стоял колючий холод, и жителям приходилось забегать в гостеприимное бистро Оливье, чтобы выпить горячего сидра или горячего шоколада, обхватив дрожащими, замерзшими пальцами теплую кружку.
Но не сегодня. В этом апрельском дне было какое-то неясное великолепие. Это была идеальная Страстная пятница, солнечная и теплая. Снег сошел даже в тенистых местах, где он обычно задерживается. Начала пробиваться травка, вокруг деревьев образовался ореол нежнейшей зелени. Создавалось впечатление, что аура Трех Сосен вдруг стала видимой: сплошной золотистый свет с мерцающим зеленым обрамлением.
Сквозь землю начинали пробиваться луковицы тюльпанов, и вскоре деревенский луг обещал покрыться весенними цветами: темно-синими гиацинтами, колокольчиками, нарциссами, весело покачивающими головкой, подснежниками и пахучими ландышами, – и тогда деревня наполнится ароматами и ощущением радости.
В эту Страстную пятницу в Трех Соснах пахло свежей землей и обещанием. А еще, может, двумя-тремя червяками.
– Что бы ты ни говорил, я все равно никуда не пойду.
Клара услышала этот взволнованный и сердитый шепот, стоя на четвереньках в высокой траве у пруда. Она не видела, кто говорит, но понимала, что человек находится, видимо, по другую сторону травы. Это была женщина, говорила она по-французски, но тон голоса был такой напряженный и расстроенный, что Клара не смогла его идентифицировать.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
