— Но я ничего в этом не смыслю.
— Тем хуже для тебя.
Фрина обвела взглядом мастерскую, наполненную мрамором и бронзой.
— Ну?.. — спросил он.
— Я беру твое слово, — ответила молодая женщина. — Я имею право взять отсюда статую. Мне этого достаточно, я в другое время воспользуюсь моим правом.
— Хорошо.
Несколько дней спустя Пракситель ужинал у своей любовницы. Во время трапезы быстро вошел невольник, исполнявший роль, заданную ему Фриной.
— Что случилось? — спросила Фрина.
— У Праксителя, в его мастерской, пожар, — ответил слуга.
— В моей мастерской! — вскричал Пракситель, вскочив со своего места. — Я погиб, если пламя уничтожит моего Сатира или Купидона.
И он бросился вон.
Но Фрина, удерживая его, сказала с лукавой усмешкой:
— Дорогой мой, успокойся: пламя не уничтожит ни Сатира, ни Купидона, оно даже не коснулось твоей мастерской, все это пустяки. Я хотела узнать только, какой из статуй ты отдаешь предпочтение. Теперь я знаю. С твоего позволения, я возьму Купидона.
Пракситель закусил губы, но хитрость оказалась так остроумна, что сердиться было невозможно.
Фрина получила Купидона, которого через несколько лет подарила своему родному городу.
Восточные деспоты
Как видим, манипуляции, построенные на страхе, пришли к нам из глубины веков.
История свидетельствует, что многие правители культивировали чувство страха, чтобы управлять людьми. Неслыханными (даже для своего времени) жестокостями Тимур (Тамерлан) держал в страхе и повиновении не только свое окружение и народ, но многие покоренные им народы (об этом подробно рассказано в нашей книге [32]).
Древние рукописи донесли такой созвучный нашей теме эпизод.
Тахмаси Кули-хан ужинал с одним из своих любимцев. Ему подали блюдо с какими-то новыми овощами. "Нет ничего лучше и здоровее этого блюда", — сказал государь. "Нет ничего лучше и здоровее", — сказал царедворец. После обеда Кули-хан почувствовал себя плохо и не мог уснуть. "Нет ничего, — сказал он, встав утром, — хуже и вреднее этих овощей". "Нет ничего хуже и вреднее", — сказал царедворец. "Но ведь вчера ты не думал этого, — заметил государь. — Что заставило тебя изменить свой взгляд?" "Испытываемое мною уважение и страх, — возразил любимец. — Я могу безнаказанно хулить это блюдо: я — раб твоего высочества, но не раб этих овощей".
Будучи уличен во лживости своих высказываний, царедворец ловко выходит из положения. Нарочитая демонстрация страха перед повелителем является защитной манипуляцией царедворца: подчеркивая, что безопасность его целиком зависит от расположения государя, он тем самым подыгрывает его самодовольству и упоению властью.
Как иногда «читали» мысли
Потребность подчиненных в собственной безопасности позволяет диктаторам легко "угадывать их желания".
Во времена Сталина существовала практика приглашать выдающихся артистов выступить перед вождем и его ближайшим окружением. Выслушав выступление Козловского, слушатели стали спорить, что заказать спеть еще. Их прервал Сталин:
— Что же вы, товарищи, нельзя так. Надо попросить артиста исполнить то, что ему хочется. А хочется товарищу Козловскому исполнить "Я помню чудное мгновенье".
Комментарии излишни.
Суд царя Соломона…
Потребность в безопасности заставляет выбирать из двух зол меньшее. На этом строится множество манипуляций.
Первое описание подобной манипуляции находим в Ветхом Завете, где описан суд царя Соломона:
"И сказала одна женщина: о, господин мой! я и эта женщина живем в одном доме; и я родила при ней в этом доме. На третий день после того, как я родила, родила и эта женщина; и были мы вместе, и в доме никого постороннего с нами не было; только мы две были в доме. И умер сын этой женщины ночью; ибо она заспала его. И встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди. Утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот, он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила. И сказала другая женщина: нет, мой сын живой, а твой сын мертвый. А та говорила ей: нет, твой сын мертвый, а мой живой. И говорили они так пред царем.
И сказал царь: эта говорит: "мой сын живой, а твой сын мертвый"; а та говорит: "нет, твой сын мертвый, а мой сын живой". И сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч к царю. И сказал царь: рассеките живое дитя надвое, и отдайте половину одной, и половину другой. И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю: о, господин мой! отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите. И отвечал царь и сказал: отдайте этой живое дитя, и не умерщвляйте его; она его мать.
И услышал весь Израиль о суде, как рассудил царь; и стали бояться царя; ибо увидели, что мудрость Божия в нем, чтобы производить суд".
…и суд "братков"
А вот сюжет из сегодняшней жизни — и смех, и грех.
На проселочной дороге огромный джип врезается в телегу, и та улетает в кювет. Лошадь в агонии дергает копытами, а крестьянин лежит и думает: "Сейчас богатый мне денег за ущерб даст". Из джипа выходит человек, подходит к лошади, вынимает пистолет и стреляет в упор. Потом обращается к крестьянину:
— А ты, браток, как себя чувствуешь?
— Спасибо, нормально.
Последние две ситуации совершенно разные, но использован в них один и тот же прием — из двух зол, предложенных инициатором воздействия, выбиралось меньшее.
Этот прием по существу эксплуатируют и люди, создающие себе репутацию склочника (или лжецы, или лентяи, или зануды). С ними стараются не связываться, ибо "связаться — себе дороже".
То есть уступают без боя. А это и есть цель манипуляторов данного сорта.
Как облегчить жизнь
Небольшое изменение этого приема позволяет расширить сферу его применения.
Иллюстрацией этого может служить следующая притча.
Пришла женщина к мудрецу, плохо, говорит, живем — тесно, бедно. Он ей дал совет: купи козу. Купила она козу, поселила в комнатку, где с мужем и пятью детьми жила. Совсем невмоготу стало. Прибежала вновь к мудрецу: плохой, говорит, ты мне совет дал, замучились мы. А ты теперь продай козу, посоветовал хитрец. Вот когда познала счастье и покой усталая женщина!
Потребность верить
