— Именно! Потому мы и выбрали это имя. Не хочу, чтобы его корежили на свой лад все кому не лень. Мы думали назвать его Джозефом, но тогда нашего мальчика тут же превратят в Джо; а если Дэниелом — то в Дэнни или в Дэна…
— Да, и это очень мило… — без всякой надежды отозвалась Дорин.
— Но нам это не нужно, — оборвала ее Сьюзи. — Мы хотим, чтобы у нашего сына было красивое, классическое имя, которое бы никто не менял.
— Да. Но Сол… — задумчиво протянул дед, не спуская ласкового взгляда с красного сморщенного личика младенца.
— Сол… — растерянно повторила Дорин, будто пробуя это имя на вкус. В ее напомаженных устах оно прозвучало так отвратительно, что даже Сьюзи передернуло. — Хотя знаете, что можно сделать? Это имя можно удлинить.
— Что за чушь! Как?
— Его можно будет называть Соли.
— Соли? — Сьюзи переглянулась с Джо.
— Да. Так же, как малыша твоего кузена, не так ли, Боб? Родители назвали его Пол. Представляете, как собаку! Между прочим, он и прожил жизнь как бездомный пес.
— Ладно, — примирительно вздохнула Сьюзи. — Видно, у малыша на роду написано, что его имя либо сократят, либо удлинят.
Родители назвали ее в честь актрисы Сьюзен Хэйвард, в которую когда-то был влюблен Бобби. Родив первую дочь, Дорин категорически отказалась назвать ее таким именем. Изнывая от ревности, она предложила назвать дочь Линдсей — имя вполне оригинальное и красивое. Когда появилась на свет вторая, она предложила вариант — Лорен. Однако Бобби утверждал, что это имя похоже на прогноз погоды. Дорин стояла на своем до последнего, но когда они несли малышку регистрировать в ратушу и соседи спрашивали, как зовут их дочь, Бобби вдруг решительно вымолвил: «Сьюзен Гейл Фул-лер».
Не желая публично признаваться в своих опасениях, Дорин и глазом не моргнула, но бросила на мужа такой взгляд, что он замер и залился краской.
Дорин всегда называла дочь Сьюзи. Спустя много лет, когда страсть и ревность исчезли, Дорин стала относиться к этому с юмором, понимая тем не менее, что пропустила в жизни что-то очень важное.
— Ну-ка, иди ко мне на ручки. — Дорин раскрыла объятия навстречу внуку. Осторожно и очень неуклюже муж протянул ей кулек и с опаской смотрел, как она прижала младенца к своей пышной груди, которой выкормила собственных детей. Перехватив этот странный взгляд, Сьюзи заметила в нем сожаление о том, что сам он не смог стать ей лучшим отцом.
Сьюзи наблюдала, как бабушка воркует над внуком, и ее распирало от гордости. Она вдруг ощутила неведомую ей доселе близость с матерью. Да, родив ребенка, Сьюзи сделала наконец в жизни что-то по-настоящему важное.
— Как он кушает? — спросила Дорин, не поднимая головы.
— По-моему, нормально. — Сьюзи изобразила оживление, которого отнюдь не испытывала. — Но очень медленно сосет. Никогда не могу понять, сыт малыш или нет.
— Скоро ты научишься это понимать. Он тебе задаст жару, если ты хоть на минуту опоздаешь с кормлением.
— Теперь это не так, — почти надменно возразила Сьюзи. — Детей кормят не по часам, а когда они захотят есть.
Дорин расхохоталась, перепугав малыша.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда он тебе всю ночь не даст глаз сомкнуть.
Украдкой бросив взгляд на Джо, Сьюзи увидела, что тот обмяк на стуле возле кровати, уткнулся подбородком в грудь и устало закрыл глаза.
— Ему надо бы съездить домой и поспать немного, — заметил Бобби, перехватив взгляд дочери.
Сьюзи похлопала мужа по плечу, Джо очнулся и испуганно огляделся.
— Я говорю, — улыбнулся Бобби, — что тебе надо съездить домой и выспаться.
— Ха! — язвительно усмехнулась Дорин, укладывая младенца в кроватку. — Все остальные, между прочим, тоже едва держатся на ногах! — Положив мальчика, она прикрыла его одеяльцем. — Храни его Бог! — прошептала Дорин и обратилась к мужу: — Не помню, чтобы ты хоть раз поднялся среди ночи к ребенку. Помню только, как кругами ходила по детской, укачивая то одного с ветрянкой, то другого с колитом под твой мерный храп. — Она посмотрела на зятя. — А утром я готовила ему завтрак, а потом отправлялась мыть эти чертовы офисы. По возвращении домой меня ждала гора грязных пеленок.
— Да, да, да… — Сьюзи сокрушенно вздохнула. Она слышала эту историю много раз, и ей не хотелось сейчас поблекнуть на фоне матери. Сегодня был ее день, ее очередь принимать поздравления, выслушивать комплименты и требовать, чтобы все потакали ее слабостям. Сьюзи не сразу поняла, что поздравления и комплименты — ничтожная компенсация за нечеловеческое усилие, только что совершенное ею, но теперь момент был упущен.
Странный звук, похожий на мяуканье, донесся из кроватки. У Сьюзи тотчас напряглись соски. Дорин склонилась над плачущим младенцем, крохотное личико которого покраснело от усилия.
— Тихо, мой красавец. Пора обедать, да, моя крошка?
Сьюзи положила подушку на колени, поудобнее уселась на кровати и обнажила грудь.
Мэнди поднесла к губам чашку с кофе и тяжело вздохнула.
Два коричневых конверта лежали перед ней на столе. Она пробежала глазами адрес. Обращение «миссис» покоробило Мэнди, показалось ей форменным издевательством, поскольку она уже не имела права так называться, но еще не могла отказаться от этого. Теперь Мэнди уже ничего не ждала от брака с Питом, в котором состояла девятнадцать лет, но тем не менее в сорок лет перспектива одинокой старости пугала ее.
Когда Джейсон стал жить со своей девушкой, Мэнди охватили дурные предчувствия, обычные для матери, тем более что Питу тоже было девятнадцать, когда у них завязались отношения. Но вместе с тем Мэнди испытала и облегчение. Джейсон так похож на отца! Люк пока еще жил в семье, но редко бывал дома: большую часть времени он проводил с друзьями, а когда приходилось поднапрячься перед экзаменами, погружался в учебу, чтобы сбросить с себя поскорее этот груз, а затем отправиться на все четыре стороны.
Мэнди отставила кофе и распечатала первый конверт. В глаза ей бросился крупный заголовок на белом листе: «Последнее предупреждение». Она развернула его и прочла цифры в конце счета. О Господи! Во втором конверте было то же самое. С тяжелым сердцем Мэнди положила перед собой два счета, после чего поднялась, отхлебнула остывший кофе и уставилась в пространство.
Да, она слишком рано вышла замуж, теперь у нее взрослые дети и нет работы, поэтому кажется, будто приходится делать первые шаги по жизни. Однако надвигается старость, и Мэнди останется не у дел. Кто примет в расчет, что аттестат зрелости, столь необходимый в наше время, получен ею не за партой, а в семье, превыше всего ставящей религиозное образование и обучение домоводству? Однако, не имея профессии и опыта работы, трудно рассчитывать на место.
Уже два года они постепенно отдалялись друг от друга. Конечно, Пит сделал все, чтобы этот процесс происходил менее болезненно. К тому же во время развода он выказывал большее великодушие, чем когда они жили вместе. Не считает ли Пит развод освобождением? Он оплачивал содержание Люка и штрафные квитанции Мэнди за неправильную парковку, хотя уже переселился к матери. Затем Пит переехал в холостяцкую берлогу своего брата Барри, но продолжал делать для нее все, что мог.
