Первое время он пытался ухаживать за Люсией: приглашал ее в рестораны, театры, на вернисажи. Но она неизменно отклоняла все его предложения и при этом оставалась столь вежливой, любезной и очаровательной, что сердиться на нее сеньор Арсано никак не мог. Соледад, мать Люсии, называла такую тактику «очаровательным отказом». Постепенно тактика возымела свое действие, и девушка поняла, что никакой реальной угрозы отвергнутый поклонник не представляет, репрессий не последует, – и успокоилась. А сеньор Арсано мысленно перевел ее из объектов пылкой страсти в разряд «недосягаемой мечты».
Люсия встряхнула головой, прогоняя последние остатки сна. Она тут лежит и предается воспоминаниям, как какая-нибудь старушенция, а ведь уже давно пора вставать! Сколько еще надо успеть сделать перед поездкой! И в первую очередь позвонить бабушке и Соледад – пусть порадуются за нее! Ах, да, еще Кармеле… Ближайшая подруга Люсии в свои неполные двадцать два года была уже опытной путешественницей. Она объездила полмира вместе с отцом-океанологом, посещая самые экзотические и невероятные уголки планеты. Но теперь Люсии представлялась возможность хотя бы слегка уравнять шансы: до Израиля Кармела пока не добралась. Спасибо Тони за такой замечательный подарок!
Люсия познакомилась с Антонио Мельядо год назад. Он был братом ее сокурсницы Ампаро. Однажды весной, пользуясь отъездом родителей в Канн, Ампаро устроила у себя дома вечеринку и привела на нее старшего брата. Лепеча, что он слишком много работает и пора бы ему немного развлечься, она подвела его к Люсии, представила молодых людей друг другу и тут же куда-то упорхнула. В первый момент от неожиданности они не знали, что сказать, а потом посмотрели на растерянные лица друг друга и расхохотались.
Антонио сразу понравился ей. Да и как он мог кому-то не нравиться? Высокий, атлетически сложенный, с большими темными глазами на худощавом серьезном лице… Он был старше девушки лет на пять.
Антонио работал кардиологом в госпитале Сантьяго-де-Компостелло. С ним было легко. Весь вечер они танцевали, шутили и болтали обо всем на свете. Тони оказался первым мужчиной, который не расточал комплименты ее внешности. Люсия даже забеспокоилась: может, она плохо выглядит?
Но на прощание Антонио Мельядо сообщил ей:
– Все-таки вечер прошел не зря: тебе удалось меня удивить. Никогда раньше не верил, что красивая девушка может быть еще и хорошим собеседником.
Она возмущенно фыркнула, но обижаться не стала. Что поделаешь, если люди почему-то решили раз и навсегда, что все красавицы – обязательно круглые идиотки! Люсия так часто сталкивалась с подобным мнением, что оно уже перестало ее раздражать.
…Даже мать была удивлена заявлением дочери, что та собирается стать психологом.
– Зачем тебе это надо?! – недоумевала Соледад. – С твоим лицом и фигурой ты можешь быть моделью, телеведущей… Даже актрисой! Поверь мне, у тебя все получится. И это гораздо приятнее, чем глотать пыль в библиотеках во имя науки!
Но Люсия взмахом руки отмела все доводы матери, блестяще прошла вступительные тесты и была зачислена в Университет Комплютес в Ла-Монклоа.
По-другому она просто не могла. Протест рос в ней годами. Она должна была сломать этот идиотский стереотип, представляющий красивых девушек лишь милыми куколками, этакими очаровательными безделушками!
По этой же причине у Люсии не очень складывались отношения с молодыми людьми. Девушка думала, что многочисленных поклонников интересует лишь ее внешность, а она сама, ее внутренний мир, совершенно безразличны им… Слова Антонио, сказанные тогда на прощание, казалось, еще раз подтвердили ее правоту.
…Она очнулась от очередных воспоминаний и обнаружила, что стоит посреди спальни совершенно голая и с охапкой одежды в руках. Да что с ней сегодня такое творится?! Надо спешить, а она мечтает! Девушка посмотрела на часы у кровати – о ужас, уже почти полдень! – и опрометью бросилась в ванную.
Приняв душ, Люсия опять задумалась. Что же надеть? Она опять посмотрела в окно. Снег идти уже перестал. Чудесные белые хлопья еще лежали на ветках деревьев, но на мостовых они уже успели превратиться в лужицы грязи, через которые старались перепрыгнуть спешащие женщины в изящных туфельках и мужчины в легких ботинках. Люсия поежилась от прохладного воздуха и поспешила вернуться в комнату. Быстро натянула светлые джинсы, теплую футболку и подошла к зеркалу, чтобы причесаться. Завязав «хвост» и слегка подкрасив губы, она кинула в зеркало последний взгляд, желая убедиться, что все в порядке. Оно ее, как всегда, не подвело: ни отсутствие косметики, ни скромный наряд не могли скрыть сияющей молодости и красоты девушки.
Она несколько секунд разглядывала себя в зеркале, покачивая головой. Потом показала язык своему отражению, быстро надела ботинки и кожаную куртку, схватила сумку и выскочила из квартиры.
Своей необычной для Испании внешностью Люсия была обязана браку матери-испанки с английским скрипачом Филиппом Нортоном. Высокая, очень стройная блондинка с великолепными длинными ногами, она притягивала к себе взгляды везде, где бы ни появлялась. Сочетание светлых волос (а блондинкой Люсия была натуральной) с карими глазами и белоснежной кожей действовало на мужчин убийственно. Добавьте к этому изящный носик и полные, хорошо очерченные губы… Нельзя сказать, что черты ее лица отличались классической правильностью, но в совокупности они составляли то, что не поддается описанию и определяется лишь словом «очарование».
Несмотря на восхищение, постоянно окружавшее ее с детства, Люсия относилась к своей внешности очень спокойно. Иногда казалось, что девушка даже стесняется производимого ею впечатления. Впрочем, такая манера держаться только усиливала ее привлекательность. Да, она красавица, а что здесь такого?! В их роду все красивы: и мама, и бабушка Габриэла, и все остальные родственницы, которых она когда-либо видела.
Мать Люсии, известная танцовщица фламенко Соледад Эставес, родилась в Валенсии – прекрасном средиземноморском городе, одном из самых больших в Испании. Здесь жила и вся ее многочисленная родня.
В Испании, как, впрочем, и во многих других странах, издавна принято считать, что жителям каждой провинции свойственны какие-то определенные черты характера. Каталонцы слывут людьми заносчивыми, андалусийцы страшно не любят театральности в поведении и ценят все только подлинное. Согласно этой шкале оценок, настойчивость и смелость свойственны валенсийцам как никому другому.
Люсия всегда считала, что именно эти качества – основные в характере ее матери. Наверное, так оно и было. Ведь еще шестилетней крошкой Соледад, завороженная впервые увиденным ею искусством танца фламенко, объявила родителям, что будет танцовщицей, и потребовала, чтобы ее отправили учиться в Андалусию, на родину фламенко. Сначала родители не отнеслись к ее заявлению серьезно:
– Ты еще слишком мала, чтобы уезжать так далеко от дома, – увещевала дочь Габриэла. – Кто же будет кормить тебя, гулять с тобой и целовать тебя на ночь?
