— Не будь тихоней. Это он сейчас тебя за кротость любит, а как пообвыкнется, приестся ему твое вечное соглашательство, сразу начнет на сторону смотреть. Знаю я его. Дольше года ни в одной секции не мог заниматься. Скучно ему становилось. А советую я тебе это не потому, что не хочу, чтобы вы были вместе, наоборот. Хочу, чтобы через год не разбежались.
Через год не разбежались. Шестой пошел, а «секция» под названием «семейная жизнь» Сергею, похоже, уже надоела. Или она не права. Может, зря на мужа напраслину возводит? Небольшой конфликт — в какой семье не бывает, — а она уже крест на семейной жизни ставит. Нет. Сергей не такой. Он ее любит. Вот скоро у них юбилей свадьбы, наверное, он придумает что-то интересное, запоминающееся. Точно! Вот почему он не разрешает лазить в свой компьютер — сюрприз ей готовит. На днях она видела по телевизору, как какая-то наша эстрадная знаменитость хвасталась, что все свои фотографии хранит в компьютере. Мол, это очень удобно, можно сделать коллажи, что-то пририсовать, поменять цвет. Вот бы Сергей сделал их семейный альбом — можно было бы не искать часами старые фотографии.
Маша даже от одной мысли, что муж готовит ей сюрприз, раскраснелась. Как это прекрасно, когда близкий человек не забывает о вашем общем празднике. Значит, и она должна постараться на славу.
Молодая женщина встряхнула кипой чудесных длинных волос, выпрямилась, приосанилась и подошла к зеркалу: оттуда на нее смотрела все еще очень симпатичная барышня с хорошей фигурой. Прикрытой, правда, домашним халатиком, но и через него дотошный взгляд мог рассмотреть красивую женскую грудь, соблазнительные изгибы тела, стройные бедра и невероятной красоты щиколотки. Кстати, этими щиколотками не раз восхищались Машины однокурсники и завидовали все девушки курса. Если бы в мире проходили соревнования на самую стройную щиколотку — Маша бы точно вошла в число призеров. Окинув свои прелести критическим взглядом, молодая женщина пришла к выводу, что интерес мужа к ней как к женщине не может быть потерян окончательно.
Значит, дело в чем-то другом. Может, он ждет, что она сама возьмет инициативу в свои руки? Вот и в популярных журналах рекомендуют заканчивать ссоры сексом. А что, если попробовать прямо сейчас.
Когда спустя десять минут Маша вышла из душа и направилась в комнату к мужу, на ней не было надето практически ничего — только легкая шелковая рубашка, которая скорее открывала, чем закрывала все самое интересное. Но соблазнительницу ждало разочарование — за то время, что она провела в ванной, Сергей уже успел раздеться и уснуть. И как она ни пыталась его разбудить, ничего не получилось.
В последующую неделю Сергею снова было не до исполнения супружеского долга — то его вызывали срочно на работу, то он встречался с друзьями, а то и просто отворачивался от жены и смотрел телевизор. А вот ссорам не было конца. И все чаще в них мелькало имя единственной Машиной подруги. Вот и сейчас Сергей завелся из-за того, что Маша посмела обвинить одного из его друзей в недостойном поведении.
— О каких прелюбодеяниях ты говоришь? У тебя подруга лучшая без пяти минут проститутка.
— Хватит на Риту наговаривать! Ты ее все время ругаешь, что у тебя на ней свет клином сошелся?!
И тут Сергей неожиданно побагровел и произнес недовольно, сквозь зубы:
— Наш разговор окончен. Еще раз повысишь на меня голос, уйду от тебя к чертовой бабушке. Все. — И, развернувшись, он направился в комнату. Проходя мимо выключателя, Сергей щелкнул кнопкой. Видимо, не сдержался. Мария осталась стоять в темноте.
«Зачем он выключил свет?» — подумала она. Ни о чем большем думать не было сил. Мария вдруг ощутила небывалое изнеможение, как будто бы из нее вынули зарядное устройство, и теперь, лишившись блока питания, она должна рухнуть как подкошенная прямо на пол. Но женщина осталась стоять.
Мария который раз за последний месяц чувствовала, что ее списали в утиль, выбросили на помойку, ее чувства совсем ничего не значили, говорить то, что думает, она не имела права, и даже света обычного она была недостойна. На глаза потихонечку наворачивались робкие слезы. Плакать нужно было беззвучно, Сергей уже выключил компьютер, Windows промурлыкал, прощаясь, и тут же заскрипела кровать, муж лег спать, не приняв душ и не пожелав супруге спокойной ночи. По щекам побежали слезы. Мария кончиком языка попробовала свое горе на вкус. Соленое. Такое же, как море, на которое они ездили с Сергеем всего лишь раз — в медовый месяц. Завтра будет ровно шесть лет, как они поженились. А как далеко кажется теперь то сладкое соленое море, на которое они обещали друг другу приезжать каждый год, и так быстро забыли о своем обещании.
Анечка позвонила в дверь ровно через пять минут, после того как Маша перешагнула порог. Сегодня она специально ушла с работы пораньше. Во-первых, у нее болела голова, а во-вторых, она хотела к годовщине испечь что-нибудь вкусненькое. Рыжеволосая смышленая девчушка очень нравилась Маше. Втайне она надеялась, что ее дочка (если у нее будет дочка) будет такой же бойкой и жизнерадостной. Анечка же, в свою очередь, ценила тетю Машу за то, что та делала с нею уроки, угощала вкусностями и, вообще, приходила домой до десяти вечера, в отличие от ее измотанных добычей денег родителей.
— Теть Маш, можно я от вас позвоню? — с порога спросила Аня. — Я быстро.
— Звони. — Маша взяла у девочки ранец, чтобы та спокойно разулась, и отнесла его в комнату. — Только руки помой.
Аня босиком просеменила в ванную. Мария крикнула:
— Тапки надень.
— Угу, надену, — откликнулась девчушка и побежала из ванной комнаты на кухню к телефону.
Мария поставила перед девочкой маленькие тапки, купленные недавно на рынке, и деликатно удалилась, чтобы не мешать юной особе.
На самом деле Марии нужно было подумать. Она еще не решила, что приготовит, помимо утки с яблоками и пирога. Шампанское уже стояло в холодильнике, фрукты помыты, но чего-то все же не хватало.
Анечка говорила по телефону совсем недолго. Проигнорировав новые тапочки, девочка, громко стуча пятками по полу, пришла к Марии.
— Теть Маш, а можно я с компьютером поиграю?
Мария посмотрела на яркие большие веснушки, украшавшие веселый курносый нос. Как можно было отказать этому жизнерадостному лицу? Серые глазки горели такой надеждой. Мария вздохнула, затем улыбнулась:
— Только платьице не помни. Может быть, тебе футболку дать? Скоро обедать будем, чтобы не заляпалась.
— Да, теть Маш, мне мама как раз говорила, что у нее времени нет, ни стирать, ни гладить. Давай футболку.
Мария улыбнулась еще раз рассудительному тону своей подружки и протянула девочке футболку.
Маша решила, что вряд ли в день годовщины их свадьбы Сергей, по приходу домой, кинется включать свой компьютер. А потому Анечка могла беспрепятственно им пользоваться. Столько, сколько захочет.
Мария вернулась на кухню, и ей вдруг стало не по себе. Мама так сильно ждала появления внуков, как будто предчувствовала что-то нехорошее. Здоровье Ирины Владимировны стало сдавать после смерти мужа. Сердце шалило, давление прыгало. Марии было о чем беспокоиться, мама жила в деревне совсем одна. Нет, у нее были, конечно, подруги. Та же Тамара Федоровна, обладательница телефона. Или Галя, соседка с тройней… У Маши внезапно заныло в груди. Ах, как бы она хотела иметь ребенка. Однажды, в самом начале семейной жизни, у нее случилась задержка. Менструация не наступала целых четыре дня, а до того шла всегда как часы, в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмой день цикла. И тут, первая в жизни задержка. Сразу после медового месяца! С замиранием сердца рассказала Мария супругу новость. Молодожен долго молчал. Потом чуть слышно произнес: «Нам рановато сейчас… Маш, пойми…» Мария ничего не ответила. И инцидент был исчерпан. На следующий день у нее пошла кровь. В такие минуты, как сейчас, когда Сергей находился с ней в ссоре, когда Анечка была рядом, когда мама жаловалась на отсутствие внуков при каждом звонке, когда все это лезло в голову и вдруг накипало, разбухало, норовило убежать через край, Мария с трудом справлялась с черными думами. С горечью она обрывала свои сомнения. А они все равно возникали: «Попросил бы ее Сергей сделать тогда аборт?!» или «Почему он все время цепляется к Рите?», а того хуже — «Не завел ли он интрижку на стороне?» Маша боролась с мыслями, как могла. Как вдруг из комнаты раздался звонкий Анечкин голос:
