Дорогая Сара!
Благодарим вас за резюме, но вы слишком квалифицированный работник для этой должности.
Удачи вам!
С наилучшими пожеланиями,
Марджори Ньюман.
А что, это действительно так волнует, когда кто-то считает тебя слишком квалифицированной для чего-либо? Разумеется, нет. Для меня не секрет, что я не слишком квалифицированный специалист. Я специалист в той области, которой никто не может найти применение. Тем не менее, письмо кажется мне лестным. Поэтому я сохраняю его.
В час дня, решив сделать первый перерыв, направляюсь в спортзал. (Теперь довольны?) Я хожу в спортзал не потому, что озабочена своим здоровьем. И хотя многочисленные журнальные статьи пишут о том, что физические упражнения превосходно снимают стресс, мне нет до этого дела. Я хожу в спортзал потому, что там есть телевизоры, подключенные к кабельному каналу, и никто не возражает, когда я щелкаю пультом, чтобы посмотреть на HGTV, как домовладельцы переоборудуют свои хижины. Это единственный час, когда я позволяю себе развлечься. В другое время я не разрешаю себе смотреть телевизор. (Это строгое правило. Не будь его, я запросто проводила бы весь день, смотря бесконечные повторения «Молодоженов».)
В два часа возвращаюсь домой и смотрю «Молодоженов».
После просмотра одного, и только одного эпизода (да, у меня есть правило для нарушения правил), иду в спальню и готовлю лассо. Оставшуюся часть дня я проведу верхом на своем «Аэроне», с воображаемым сомбреро на голове, щелкая мышкой, как курком, дабы убедиться, что она заряжена.
И вот как это обычно происходит: я, рядовой Гарри Купер, объезжаю равнины Интернета, повесив голову, прищурив глаза и вынюхивая неприятности.
Итак. Насчет кресла.
Если считать «Аэрон» пассажирским креслом самолета, находящегося в состоянии турбулентности, а самолет этот — моей бывшей компанией, «451 Films.com», я была крепко пристегнута к этому креслу. И только это мне удалось спасти во время катастрофы.
В «451 Films.com» мы гордо считали себя провидцами, чья волшебная палочка открывает новые, прежде неизвестные Нью-Йорку кинематографические таланты. Но за неделю до Рождества, когда нам не удалось добиться отсрочки, наша волшебная палочка сменила владельца. Как и копировальный автомат, который мы арендовали.
Радость по поводу праздника была в лучшем случае ущербной. Из кабины пилота пришло сообщение, что впереди гроза, воздушные ямы, но нас просили не беспокоиться — цель, к которой мы движемся, стоит того. Увы, к тому моменту пассажиры слишком страдали от качки, чтобы о чем-либо беспокоиться. Мы нацепили парашюты и одобрительно вскинули большие пальцы, перед тем как выпрыгнуть через аварийный люк.
Разумеется, следовало закончить работу. Но эту работу, уже тупую и бессмысленную, никто не хотел выполнять. Вдохновенные кинодеятели присылали нам кассеты со своими фильмами и письменные предложения, надеясь, что их упомянут на нашем сайте. Мы просматривали, читали, прекрасно понимая, что слово «приобретение» исчезло из лексикона нашей компании.
И вот настал момент, когда все затихло. А затем всколыхнулось волнением. Офис был взбудоражен захватывающим предчувствием, которого не испытывали уже долгие месяцы. У всех на устах трепетали слова: «временное увольнение».
Утром в понедельник я прибыла в офис около 11, значительно раньше, чем обычно. И все-таки мне пришлось ждать около часа, прежде чем мой босс Грейс — или Принцесса Грейс, как мы прозвали ее за глаза — горделиво вплыла в контору с двумя большими сумками «Генри Бендель» на плечах. Утренний визит в солярий оставил на ее щеках ярко пылающий румянец. Проходя мимо, она не поздоровалась (Грейс никогда не делала этого), а молча пролетела в свой кабинет. Я последовала за ней.
— О, отлично, Сара, ты уже здесь, — произнесла она, потирая шею. — Пожалуйста, позвони курьеру, пусть эти сумки доставят мне домой. Спина угробит меня.
Откровенное безразличие Принцессы к ограниченным финансовым возможностям компании было совершенно неудивительным. Она считала, что правила к ней не относятся.
— Вообще-то, Грейси, нам нужно поговорить.
Я уселась на свое привычное место на диване. Она уставилась на меня с выражением, которое мне не удалось точно определить. Раздражение? Возмущение? Страх? Демонстративно вздохнув, Грейс скрестила ноги и наставила на меня кончик туфли, словно вытащив кинжал из ножен. — Слушаю. Я глубоко вдохнула:
— До меня дошел слух, что всех остальных секретарей увольняют с сегодняшнего дня. Это правда?
Больше всего на свете Грейси ненавидела прямые вопросы. Избегая моего взгляда, она поигрывала воротничком своей ярко-розовой кашемировой водолазки.
— Я не собиралась говорить тебе до сегодняшнего дня…
— Говорить мне — что? Что я уволена?
Она взглянула на меня так, словно я придираюсь к ней.
— В известном смысле… да.
— Когда?
— Гм… — Она пошарила по столу в поисках шпильки. — В конце дня?
— То есть сегодня?
— Ну, вообще-то нет. — Грейс зажала шпильку в зубах.
Следующие несколько мгновений я без тени раздражения наблюдала, как она укладывает свои светлые скандинавские волосы в маленький плотный пучок на макушке. Наконец Грейс заколола его шпилькой и вновь вздохнула.
— Официально твоим последним рабочим днем была пятница.
Черт! Я, должно быть, отвлеклась и пропустила прощальную вечеринку.
— А получу ли я выходное пособие?
Она рассмеялась:
— Прости. Ты серьезно? Из каких денег?
Отличный ответ. Я почти забыла, что последние две недели нам приходилось обходиться без кофе и туалетной бумаги.
— Ну, могу ли я в таком случае забрать свое кресло?
Принцесса пожала плечами:
— Почему бы и нет? Думаю, это уже не имеет значения. — И она включила лэптоп, что означало окончание разговора.
— Я заберу еще галогенную лампу.
— Ладно.
И я вышла из кабинета.
— О, Сара, — окликнула меня Грейс, — не забудь прислать курьера.
Я обернулась, и глаза мои злобно сверкнули.
— Не важно, — пролепетала она. — Если сообщишь мне номер телефона, я сама все улажу.
Вежливо улыбнувшись, я удалилась.
Несмотря на поток бывших работников, покидавших здание в то утро, я все же втиснула кресло и галогенную лампу в полный лифт и спустилась. Однако понадобился еще один заход, чтобы добыть металлический картотечный шкаф и маленький книжный шкафчик. В третий и четвертый заходы я прихватила папки, набив их скрепками, кнопками и карандашами. Услужливый таксист затолкал все это на заднее сиденье и предложил мне сесть рядом с ним. Всю дорогу он оживленно разглагольствовал о жутком состоянии экономики, о том, как бесчеловечно Америка обходится со своими гражданами.
